Василий Баранов - Покинутый

– Бог даст. Ты верь. Он знает, ты заслужил лучшую долю. – Сколько веры в словах Матвея.

– Твои слова да Богу в уши. Пустое это. Как ты говоришь: все суета и томление духа. Старость свою встречу на помойке или мусорной свалке. Буду там бродить, в авоське бренчат пузырьки дешевого пойла. И за одной из куч прирежут меня молодые бомжи за рваную куртку и краденую водку.

– Горькие слова говоришь. Света твоя душа не видит.

– Видит, дед. Буду вспоминать, как ходили с тобой искать Бога. Авось, буду рассказывать выдуманную историю. Нашли мы его, беседовали. И посулил Он мне райское блаженство. Только чуток подождать надо.

– Слов таких не говори. Укрепи веру в своем сердце. Все наладится.

– Матвей, кончай словоблудие. Мой путь прописан.

Ох! – Думал Матвей. – Изболелась у Артема душа. Веры ни в Бога, ни в себя не осталось. Обжегся. Друг предал, жена бросила. Люди признали виновным. И помощи не ждет ни от кого.

– Артем, если тебе не на кого надеяться, так пусть другие видят в тебе надежду. Сколько несчастных бродят по свету. И у них нет опоры. Ты мужик крепкий. Подымись, встань на ноги. Разверни плечи. Если для тебя все кончено, так ты им помоги. Думай, мне никто не помог, так им за что страдать.

– Дело говоришь. Мать Тереза. Отец Артем. И всучат мне Нобелевскую премию мира. – Артем рассмеялся. – Уговорил, старик, я подумаю. За чужой бедой свою можно не видеть. Не беда у меня, малость.

А что? – Вдруг проскользнула в голове Артема мысль. – Вдруг получится. Помогать людям. Будет для чего жить. Главное, не ждать от них благодарности. Не делай добро, не будет худа. Эко вознесло, творящий добро. Зазнаться можно.

– Вот и я о том. – Продолжал Матвей. – Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование – Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод.

Телевизор закончил рассказывать о родственниках усопшей знаменитости. Наследство делят. Жены, дети, племянники. Череда внебрачных отпрысков. Все смешалось в один клубок. Каждый хочет кусок побольше. После встреча с престарелой поп-звездой. В кругу своих известных друзей. Воспоминание о юности веселой. О мужьях, любовниках. Поет песни, что были на слуху.

– Срам один. – Ворчит Матвей. – Стыда у них нет. Только народ смущают.

– Матвей, ты не старый, а ворчишь. Всем хочется славы. Хоть вспомнить о ней. И я бы от славы не отказался. Пойдешь в соседний магазин за кефиром. Песок из тебя сыплется. Все тебя узнают. Ах! Это Артем Павлович. Тот самый. Помните? Как блистал. Продавщица в магазине млеет. Артем Павлович, вы из того лотка кефир берите. Свежий. Сама выкладывала. От такого молодеешь. Что с того, что ножонки дрожат, голова трясется.

– Вздор говоришь. Тебе слава не нужна. Чуешь разницу? Прославиться и ославиться. Так эти больше ославились. Скандалами, пьянками, драками.

– Это не скандалы, а пиар. Без этого забудут. Любой талант при жизни не востребован. А то и опасен. Вот для известности и нужны скандалы.

– Грех это. Про эту же звезду словами Писания скажу: возьми цитру, ходи по городу, забытая блудница! Играй складно, пой много песен, чтобы вспомнили о тебе.

– Вредности в тебе, Матвей, через край. Пойду за кипятком. Пора об ужине подумать.

Артем встал с постели. Взял банку и пошел к коридорной. Тихо кругом. Постояльцы укрылись в своих комнатах. Он один идет по коридору. Высокий, стройный, уверенный шаг. У него и в мыслях нет, любая женщина была бы счастлива оказаться в его объятиях. Покинувшая его женщина вглядывается в зеркало в страхе увидеть ранние морщины. Оставленная любовью, сбежавшая от нее. Любовь задержали, посадили в тюрьму. Своими руками она все сделала для этого. Другой мужчина, грезилось ей, построит для нее златые замки. Даст больше тепла. В город пришла весна, забыв заглянуть в холодные покои ее загородного дома.

Девушка, что дежурила накануне ночью, вновь заступила на ночное дежурство. Больше смен, больше зарплата. Перед ней книга. Она ее даже не открыла. Улыбка в ответ на какие-то свои мысли.

– Добрый вечер. – Потревожил покой коридорной Артем. – Я к вам за кипятком. Можно?

– А? Да. – Девушка очнулась от своих грез. Но на губах улыбка, блеск в глазах. – Придется немного подождать. Сейчас вскипячу. Не успела поставить.

Она поднялась и вышла в служебную комнатку. Скоро вернулась.

– Вы посидите. Это недолго. Как вам в нашей гостинице?

– У вас уютно. Пусть не богато, но все есть для постояльцев. Мы с Матвеем завтра уезжаем. Пора в дорогу.

– Пожелаю вам счастливого пути. – Чуть голову набок, румянец смущения. – Вы были правы. Я подняла, что обронила два года назад. Он вернулся ко мне. Словно вчера все было.

Марина после дежурства вышла на улицу. Хмурится утро. И ей не до веселья. В ушах еще звучат горькие слова разлуки. Идет домой. Там в уголке притихла ее печаль. Идти мимо магазина. Тут собираются все вести. И о ней будут судачить. Кавалер Маринку бросил. К городской уехал. К чему такому красавцу деревенские дуры. На сеновал затащить, и вся радость. С городскими не соскучишься.

– Антон, ты до магазина сходи. У меня и хлеба нет. Одна бы сухарями обошлась. Мясо или курицу купи. Сметаны. Сварю борщ. Хорошо, что ты вернулся. Стосковалась я. А тебе все было некогда мне строчку черкнуть. За Маринкой твоей Андрюха увивался. Вчера в город укатил. Не знаю, она его турнула или сам сбег. Мать его говорит в городе у него деваха есть. Отец у нее бизнес держит. И будет Андрюха сыр в масле кататься. И ее, мать, на старости лет озолотит. Сумку возьми. Иди уж в магазин. Пока купишь, принесешь, а мне варить надо. К обеду и поспею.

Антон накинул куртку, вышел на улицу. Сам во всем виноват. Уехал на заработки. Закрутился. Два года. Вернулся вчера вечером. Ехал домой, душа ныла. О Маринке думал. Не надо было ее оставлять. Теперь поздно жалеть. Заново жизнь начинать в своей деревне.

Шел, гнал впереди свои мысли. До магазина недалеко. Прийти по их проулку, выйти на главную. Дальше по обочине до самого магазина. Идет, а навстречу она. Он не мог не узнать ее. Марина. Их разделяют двадцать шагов и целых два года.

Марина подняла взгляд. Мужик в светло-зеленой куртке. Волосы растрепал ветер. И глаза, в которых вечно пляшет чертик. Сердце пропустило такт. Ударило, аж голова закружилась. Она стоит. Он бежит к ней.

– Марина! Ты. – Антон обнимает ее. – Как я рад тебя видеть. Скучал. Там вдалеке понял, ты нужна мне. Откуда идешь?

– Антон. Я ждала писем от тебя. Не дождалась. Не нужна. – Маринка пытается выглядеть веселой. – Я тут чуть замуж не выскочила. И этот, как ты, урод, сбежал. Пойду под венец за деда Тараса. Этот не убежит. Ноги плохо ходят.