Василий Баранов - Покинутый

– Я и не пытаюсь. Только, что нам делать в поселке том? – Артем изумлялся упрямству старика в вере.

– Так делать будем то, что хочет Он сотворить нашими руками. Идем, Артемка. Каждому будет дано по вере его. – И Матвей пошел вперед, не ведая дороги и своего пути.

– Погоди, дед. Я тебя поведу. По вере его даст. Стало быть, тебе даст. Мне и ждать нечего. Ничего мне не отломится. – Артем от такой мысли даже взбодрился. Отчего, не знал. У него веры нет, и получать нечего.

Часа через полтора открылось перед путниками село. Артему показалось не маленькое оно. Вдоль центральной дороги стояли дома крепкие, справные. У каждого крытый двор. Не бедствует тут народ. По обочине дороги идет люд честной. Если вы думаете встретить здесь баб в расписных сарафанах и кокошниках, то ошибаетесь. Не видно и баб в длинных юбках, цветастых блузках с коромыслом через плечо. Женщины одеваются не хуже городских. Течет ручей народа в одном направлении. Артему подумалось, производство у них там какое. Вот и идут организованно к своим рабочим местам. Он остановил женщину, шедшую им навстречу.

– День добрый. Простите. Здесь где-то можно остановиться на ночевку?

– Добрый день. Можно. Вон через два дома увидите каменный дом. От купцов остался. Побелены стены. Это дом приезжих. Вы спросите Глафиру. Может, и поселит.

– А народ то у вас куда тянется? На работу? – Вынул правую руку из кармана. Видать, она по работе соскучилась.

– Ха, на работу! Какое там. Магазин у нас там. С утра шары залили. Не хватило. Вот и прут в магазин. Сейчас обратно потянутся. – Махнула рукой в сторону магазина. Прямо вождь пролетариата, указывающий путь. Верной дорогой идете, товарищи.

– Спасибо. Так мы пойдем к Глафире. – Артем и подумать не мог, что в селе существует такая добрая традиция. С утра и за водкой.

– Ступайте. – Почти с поклоном проводила приезжих.

– Пойдем, Матвей. Тут не далеко. Там передохнем. Сходим купить покушать. – Приободрил парень своего спутника.

– Пойдем. Я уж притомился. Посидеть, где немножко. – Бодренько вздернул свой рюкзак за плечами. Скоро привал.

Артем с Матвеем вошли в гостевой дом. Миновали сенцы. Следующая прихожая. За стойкой сидит женщина преклонных лет.

– Здравствуйте, – поприветствовал ее Артем.

Та посмотрела на вошедших сквозь очки. Прекратила перекладывать бумаги на столе, отложила тряпку, которой протирала пыль.

– Здравствуйте. Приезжие? Меня никто не предупредил. Хорошо, что я зашла.

– Приезжие. Но вас некому было предупреждать. – Артем замялся. Все, их не заселят. Особенно его без паспорта. – Мы проездом. А где остановиться не знаем.

– Можете у нас. Здесь четыре комнаты для приезжих. Всякие комиссии бывают. Сюда и селятся. Сейчас все комнаты свободны. Если ненадолго, могу поселить. – У женщины добрый взгляд. Теплая улыбка.

– Будем благодарны. – Теперь в разговор вступил Матвей. – У нас сложное положение. Я в годах. Устал. Слепому, как я, не просто в дороге.

– Давайте документы. Я запишу вас и покажу комнату.

Матвей достал паспорт, протянул его в сторону Глафиры.

– Мой паспорт. А Артем сопровождает меня. Без него я бы пропал в дороге.

– Хорошо. Запишу и верну паспорт. Комнату сейчас покажу. – Глафира открыла толстую канцелярскую книгу и начала писать.

– Чего вы на работе. Постояльцев нет, могли б и отдохнуть. И мы бы вас не застали. – Артем надеялся разговором отвлечь добрую женщину.

– Моего старого дурака благодарите. С утра зенки залил. Не хочу с ним сидеть. – Резкие нотки появились в ее голосе. – Ведь может жить по человечески. Но не хочет. Хмель ему всего на свете дороже. Держите документы. Покажу комнату.

Она встала и повела гостей вглубь дома. Повернула ключ, оставленный в замочной скважине дверей, и впустила их в комнату.

Комната небольшая, но уютная. По сравнению с тем обиталищем, где они провели прошлую ночь, это был настоящий рай. У входа стоял шкаф для одежды. Две кровати, две тумбочки. Посреди комнаты стол и два стула. На столе графин под охраной двух стаканов. Артем помог старику нащупать кровать. Тот снял рюкзак, положил его на постель. На ощупь, обходя комнату по кругу, знакомился с жилищем. Запнулся за стул.

– Глафира, а вы не пробовали своего мужа сводить к врачу. Они помочь могут.

– Водила. Чего только не делала. – Женщина в отчаянии махнула рукой. – Врачи. Так они только деньги горазды брать. От них нет толку.

– Если ты меня в хату пустишь, я ему Божье слово скажу. Помочь то может. Но все вершится по воле Всевышнего. И самого человека. На Бога надейся, а сам не плошай. Без помощи самого человека ничто не поможет. Он сам должен помочь Богу. Христос смерть на кресте принял, даровал нам свободу выбора. Без веры помощи не будет. Если человек идет к пропасти, то Бог не станет его держать. Коль на краю пропасти смертный вспомнит о вере, то Господь подставит руку свою. Не даст ноге переступить через край, через последнюю черту. Человек творит свою судьбу верой или неверием.

– Так ты молитву знаешь. – Притихла женщина. – Я пущу тебя в дом. Замолви слово свое. Отведи моего любимого от пропасти.

– Сделаю. А ты иди сейчас.

– Ой, а денег сколько приготовить?

– Глупая ты баба. За деньги веру купить нельзя. Она бесценна. Всевышний за это денег не берет, и я не возьму. Иди уж. – Взмахом руки отпустил бабу.

Глафира покинула комнату.

Артем сидел на кровати. Молчал, пока женщина была в комнате. Как вышла она, он не мог сдержать себя.

– Ты чего делаешь, старик. Зачем обманываешь? Даешь ложную надежду. – Разве руками. Чего тут говорить со стариком. Бесполезно.

– Не надежду даю. К вере во Всевышнего призываю. По вере даст Он каждому. Кто уверует, тот спасется. Ты Артем не веришь Богу. Так и не найдешь путь к спасению. Уверуешь всем сердцем, откроется тебе иной путь. Он начинается с тропинки, а выльется широкой и ровной дорогой. Тебе время надобно. Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Отдых твоей душе нужен. Не собрал ты еще в себе силы, способные свергать горы. Тебе только кажется, что все одолел. Преодоление впереди. Оно в твоей душе. Не излечил ты рану свою, не избыл боли в душе. Но Господь милосерден. Он любит тебя. И даровал тебе возможность пройти по дороге исцеления. Дойдешь ли до конца пути сего, решать тебе, а не Ему. Свободная у тебя воля. Сам решай, как поступить с этой свободой. Отдохнем и пойдем за хлебом насущным.

– Чудно, дед, ты говоришь. – Кривая усмешка на губах. Насмешливый прищур глаз.

– А чего тут чудного? Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Не о лености говорил пророк. Не сидеть и ждать, когда Господь принесет тебе прокорм. Позаботься вначале о душе. После забота о хлебе. И станешь растить хлеба в поте лица своего.