Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

Возможно, я слегка драматизировал, и в этом «самотёке» заключался некий непровозглашённый принцип свободы. Никакого сравнения с пионерскими и спортивными лагерями из моего детства!

Проживающему в одни руки со склада отпускался комплект постельного белья, полотенце, матрас и (палаточникам) спальник советского образца, поименованный мною ватником. Это был неподъёмный, в человеческий рост мешок цвета хаки, удивительно толстый и удивительно хреново греющий. В первые пару ночей мы легко в этом убедились. На третьи сутки я с утра тёрся возле склада, выловил кладовщицу, и, не помню уже какими ухищрениями, выцыганил нам с «Таней» ещё по одному сатанинскому спальнику. Кажется, просто воспользовался особенностями их «неучёта».

Дальше делали так. Клали на сетку матрас, на матрас первый спальник, в который залазили сами, предварительно натянув на себя ВСЕ свои вещи, а сверху накрывались с головой вторым дубовым спальником. У меня была тёплая осенняя куртка на искусственном меху. Я ещё сомневался, стоит ли брать в поездку такую тёплую. О, как я потом был себе благодарен! И этой синей куртке с ненатуральным ворсом…

Естественно, спали в двух носках, в шапках и в капюшонах. И удавалось не дрожать почти всю ночь, пока не подступало утро. Утро…

Утро – это воплощение сырости и холода, ежедневная встреча с ним для тебя полностью не желанна. А это чревато тем, что ты можешь просохатить завтрак. Благословенную пшённую кашу, какао и хлеб с маслом. Ценные белки, жиры и углеводы. И ради них ты встаёшь, разгибаешь левой рукой окоченевшие пальцы правой, кладёшь в них зубную щётку с мазком пасты и спускаешься через кусты к громыхающему Чемалу, где от ранней свежести воздуха и воды уже ломит кости, зубы и всё твоё существо…

Так я ощущал это тогда, так и пишу без прикрас. Я мучился. Во мне медленно погибал, сопротивляясь, домашний мальчик.

Почему мы так страдали от холода? Не Колыма же это, в конце концов! Не лагеря Дальстроя! Это ж летний добровольный лагерёк, он создан для отдыха и развлечения!

Думаю, всё дело в устройстве палаток. В будущем их уберут и поставят двускатные домики на две персоны, там будет стократно теплее. А пока имеем шатёр из непонятного материала, без дна, и стоящие на земле больнично-общажные койки. Ветер пронизывает эту конструкцию насквозь, дождь проникает через щели, а сырость от реки и туманы вползают прямо сквозь материю…

Днём солнце могло бы высушить нас и прогреть, но солнце сутками пропадало где-то в других уголках планеты.

«Личную жизнь» мы скрашивали, как умели. В основном, водкой и гитарой. Для этого по вечерам прибивались к кострам у домиков. Надо сказать, только домики обладали крытыми костровищами с деревянными лавками по периметру, и в этих квадратных беседках обычно собирались компании людей, ценящих романтику, тепло и горячий полуночный ужин… У меня же имелась гитара и адский набор песен из репертуара «Кино-ГО-Крематорий», так что мы всегда были желанными гостями. Думается, именно в Эрлаголе я прокачал скилл «орать во всю Ивановскую».

Интимную личную жизнь в течение месяца не возьмусь описывать… Достаточно сказать, что секс на панцирной сетке в солдатском спальнике очень громок и специфичен…

…Четверо ждали Похода. С ужасом и вожделением – события, анонсированного в главном конференц-зале, то есть лагерной столовке. Анонс представлял собой несколько линованных листков из ученической тетрадки, развешанных на стене. На каждом стояло ФИО инструктора, а ниже в столбик шли цифры с фамилиями тех, кто вписался: 1, 2, 3…

Тех, кто ВСТРЯЛ.

Мы мечтали встрять, дождливое однообразие лагеря становилось невыносимым. Наши четыре фамилии попали в столбик на листке Виктора Малявинского. Ох, с каким же знанием дела мы стояли, рядились и выбирали себе приключение!

– Смотрите: «Борис Скворцов, Альбаган, 9 дней». Прикольное название! Мне нравится…

– Блин, девять дней… Не многовато ли?

– Да, девять – фиг его знает… Может, для начала в шестидневный сходим? Посмотрим, как чё…

– Ага, давайте для разгона на недельку. Хотя название странное… «Ложинские оз.» Лажа какая-то, ей-богу…

– Ладно, пиши на Малявинского…

Происхождение названия «Гора Дураков» эрлагольцы объясняют двумя способами. Во-первых, гора практически нависает над лагерем: какой же дурак на неё не полезет? Во-вторых, гора эта не так проста, как кажется на первый взгляд. Залезть на неё несложно, а вот спуститься… Тропку на спуске обычно теряют, лезут наобум по «кратчайшему пути» – вон же он, лагерь, в той стороне! А дальше выходит как всегда… Оп! – и откос, оп! – и непроходимая чаща с буреломом! Начинаешь обходить, а там из ниоткуда взявшийся скальный выступ. Суёшься в другую сторону – там обрыв…

И сидят люди-дураки на горе, свистят и семафорят часами, чтобы их сняли оттуда. Вот тебе и название.

Чем заняться мертвецу в Дэнвередураку в Эрлаголе?

Можно сгонять на обзорную площадку над Катунью, к горе Верблюд за селом Чемал, или сходить в трёхдневный походик на Ванночки. Выше Чемала по течению Катуни есть интересное местечко, где поднявшаяся весной вода наполняет круговые каменные нагромождения, и после отступления реки летом там остаётся что-то вроде маленьких бассейнчиков с прогревшейся стоячей водицей. Конечно, относительно прогревшейся и относительно стоячей, учитывая неспокойный нрав Катуни, но всё же, в сравнении с ледяными струями бирюзовой матери алтайских рек, это неизмеримо более подходящий для купания вариант.

Все эти развлечения потом, в грядущие годы… А сейчас мы «на новичка», ничего не знаем, всего боимся и стараемся не растрачивать силы на мелочи. Готовимся к главному. Говорят, в тайге водятся клещи… Кто это такие, мне известно лишь из плакатов в районной поликлинике, где медсёстры с поднятым вверх указательным пальцем предупреждают и предостерегают от походов в лес, а шприцы с каплей крови на конце и косолапые крабообразные существа с множеством лапок окончательно мотивируют этого не делать.

Рассказывают также, что для похода нужны рюкзак, спальник и складная палатка. Ну, это добро, поди-кось, выдадут…

Пока позволяем себе лишь побродить немного вокруг лагеря, чуть-чуть подняться по «кубинской» дороге, да залезть на два десятка метров вверх по косогору, который начинается прямо за хозяйственными постройками. Краса вокруг открывается дивная, особенно когда выглянет солнышко, и в ясные тихие ночи, когда фиолетово-чёрный купол неба покрывается мириадами огромных «живых» звёзд.

Поражает также Чемал, река, прозрачная насквозь до самого дна – настолько, что когда фоткаешь сверху, на фотографиях получается какая-то бурая, заваленная камнями дорога… При всей кажущейся мелкоте, речку эту не перейти: струи мало того что леденючие, так ещё и валят с ног взрослого человека. В Эрлаголе два мостика через Чемал. Один прямо перед главными воротами, другой в конце долинки, за лагерем. Мы повадились ходить на дальний, собирали там красивые камешки, разводили костёрчик в рощице на мыске, а ещё… рвали коноплю. Непосредственно верхние части растения. Пытались реализовать рецепт эрлагольского счастья.