Геннадий Киселев - Жизнь врача посольства

– Ребята, посмотрите, да это кино, которое мы видели в клубе!

Все дети, разного возраста, собрались на колокольне, прижавшись друг к другу, не проронив ни слова, долго стояли молча. Пока Виктор Пахомов не произнес:

– Смотрите, там вдалеке по тракту пылит машина.

Мы очнулись, будто ото сна, и начали мечтать: вот изобрести бы крылья, чтобы летать с колокольни, как птицы.

Часто потом забирались на колокольню, но уже такие виды нашей природы стали не так остро восприниматься, как в первый раз из окна колокольни. Да и после наших рассказов родители получили выговор, чтобы больше мы туда не забирались. А потом вершину колокольни снесли и сделали из нее начальную школу, как бы приземлили.

Не только для нашей бабушки Анны Михайловны, но и для всего села уважение друг к другу, доброта к окружающему миру вырабатывались с детских лет семьей и церковью. Генетически у людей еще оставалась модель поведения из царской России, но уже начала вырабатываться модель другого поведения и внешнего облика – красных косынок, кожаных курток, сумок через плечо и прочего.

Как-то бабушка сказала:

– Завтра мы поедем в гости в село Волковское, к вашему дедушке – отцу погибшего папы.

Вечером мы с братом долго не могли уснуть, шептались, как же мы поедем и на чем.

Утром бабушка нас разбудила:

– Ребята, вставайте умываться, идите завтракать и поедем в гости, лошадка уже готова.

Летнее утро, солнце еще не высоко, немного прохладно. Рядом с домом стоит лошадка, запряженная в телегу, наполненную душистым сеном. И мы поехали.

– Ехать нам долго, – говорит бабушка, – около 20 километров. Там нас будут ждать бабушка Мария Федотовна и дедушка Яков Александрович.

– Здорово! Вот покатаемся! – восторженно говорим друг другу.

– Покатаемся, – отвечает бабушка. – Только лошадка молодая, с озорным характером.

По проселочной дороге лошадь весело бежала, помахивая хвостом. Нам интересно было смотреть на поля с колосящимися овсом и рожью, прохладу темного леса. Иногда проезжали небольшие овраги, наша лошадка спокойно проходила через небольшие ручьи, озорно поглядывая на нас. Нам казалось, что она будто бы хочет сказать: смотрите, ребята, какая я смелая и сильная. Мы с восхищением смотрели, какая ладная лошадка, какую красивую сбрую одела на нее бабушка. Но самым завораживающим для нас было то, как красиво пел колокольчик под дугой, вначале мы и не заметили, как он звенит. Зато, когда проезжали в тишине темного леса, где стволы дубов склонялись над нашими головами, мы услышали музыку колокольчика, которая потом звучала у нас в голове долгие годы. А эту поездку с бабушкой мы запомнили на всю жизнь.

И вот село Волковское, где натерпелись мы страха. Бабушка остановила лошадь на вершине огромного оврага, откуда открывается вид на село с садами, деревенской улицей, заросшей огромными ракитами.

– Теперь крепко держитесь! – не успела сказать бабушка, как лошадь понеслась.

Телегу подбрасывало то вверх, то она как бы проваливалась вниз. Мы падали друг на друга и едва не вылетали из телеги, бабушка крепко держала вожжи, пытаясь немного урезонить лошадь. Но она испуганно неслась вниз оврага, казалось, не будет конца этой страшной скачке. Мы крепко держались за борта телеги. И наконец тишина – лошадь остановилась.

Бабушка перекрестилась и сказала:

– Бог помог!

Храм в честь Успения Пресвятой Богородицы села Волковское был построен в 1802 году, по вдохновению помещицы Анастасии Петровны Юшковой. Как потом рассказывал дедушка Яков, церковь разграбили и разрушили в 1937-м. Церковь, как живая, сопротивлялась. Ее ломали тяжелыми тракторами, но остов остался на долгие годы, он и сейчас стоит как памятник неистребимости России.

И вот мы подъезжаем к огромному бревенчатому дому, нас встречает дедушка Яков, с огромной седой бородой, высоченного роста, и маленькая бабушка, Мария. Они простые люди, не то что мы, «кулаки», как потом говорила бабушка. Дедушка Яков был плотником, рубил дома по всей Калужской области. «Золотые руки!» – позже рассказывала бабушка.

Дедушка Яков повел нас знакомить с домом и начал со двора. Огромный двор: сарай с сеном, скотный двор, где раньше стояли три лошади и пять коров. Остались корова и большой бычок. Чтобы не причислили к кулакам, пришлось отдать коров и лошадей за бесценок деревенским жителям, из которых потом организовали колхоз, хотя многие из них были лентяями и пьяницами – так объяснил дед Яков, показывая на пустующий скотный двор.

Дальше он повел в свой огромный дом. Просторная прихожая, где висели на стенах конские хомуты, аккуратно собранные вожжи и уздечки, которые готовил дед каждую весну и отдавал в колхоз. Пучки всевозможных лекарственных трав, которые собирали бабушка Мария с детьми и няня. Многочисленный плотницкий инструмент: топоры, пилы, всевозможные стамески.

– Мое богатство, – объяснил дедушка, потирая огромные руки со жгутами вен.

Дед открывает массивную дубовую дверь на кухню и справа, при входе, видна огромная белая русская печь. На самом верху, на печи, поглядывала на нас старушка с худеньким лицом. Около печи стояла деревянная бочка для кваса с черпаком. Бабушка Мария объясняет нашей бабушке, что это няня, она помогала ухаживать за детьми, которых у Киселевых было двенадцать, и еще одного беспризорного мальчика взяли. Теперь же она заболела и излечивается на печи.

Жили они в достатке, в магазине покупали только соль, сахар, обувь и одежду. Молоко, молочные продукты, мясо, овощи – все свое. Гуси, куры исправно несли яйца. Животные и птица никогда не болели, деревня расположена далеко от дорог. Так из года в год, до самой революции.

Пришла революция, и жизнь в деревне остановилась. Как сказал дед Яков, будто Мамай прошел. Обидно чувствовать себя обиженным и бессильным. Но что мог сделать плотник? Как спасти разрушенное хозяйство? Да и детей не осталось. Четыре сына погибли на войне, защищая Россию, три сына подались в Москву, пять дочерей разъехались в поисках счастья по России.

Далее мы проследовали в горницу: огромные дубовые широченные лавки, деревянный пол, сверкающий от солнечных лучей, проникающих через окно, огромный стол из толстых, гладких досок. Пообедали, поговорили о жизни, о детях и внуках, и наша бабушка засобиралась домой.

– Остались бы ночевать, – предлагает бабушка Мария.

Наша бабушка отвечает:

– Летний день длинный – успеем доехать до вечера.

На дорогу предложил дедушка Яков кваску из бочки. Мы с братом, хлебнув кваску, долго морщились и фыркали.

– Бабушка Мария, да это у вас настоящий лимонад, даже в носу щиплет, – сказали мы восторженно бабушке.

Дедушка рассказывает, как он готовит квас. Оказывается, все очень просто: бабушка Мария печет хлеб, остающиеся после еды корки бросает в бочку с родниковой водой – вот вам и квас. Долго две бабушки и дедушка Яков говорили о детях, пропавших без вести и погибших во время войны, оставшихся детях и внуках.