Николай Башев - Друг мой – Беркут_2

На нашей кухне висела ещё одна картина, привезённая с фронта. На ней была изображена запечённая целиком рыба горбуша, совсем как настоящая. Рядом с аппетитным блюдом на столе стояла хрустальная пепельница с дымящейся тоненькой папироской.

Все наши гости, впервые увидев картину, тут же пытались снять окурок, думая, что это мои шалости, что это я прилепил недокуренную отцову папироску.

Судьба и этой картины не ясна мне до сих пор.

Она так же внезапно исчезла из нашего дома.

Мои поиски обеих картин продолжаются…

Наше детство.

Огород наш в 14 соток, картошка и капуста, огурцы и помидоры – это всё было заботой старших братьев, Вовки и Генки. Брату Саше досталось воду домой возить и носить из общественного колодца.

Сестра Люся разносила молоко в бидонах на продажу по ДОСам. ДОС – это сокращённое название Домов Офицерского Состава. Эти деревянные двухэтажные бараки до сих пор стоят в Бикинском гарнизоне, и в них живут наши военные. Строили их на скорую руку в середине XX века, а пригодились и в XXI веке…

Мне морковку ненавистную полоть пришлось, а в награду за труд по большим праздникам разрешали сбегать в сельпо и по книжке паевой купить триста грамм масла сливочного, принести домой, отрезать горбушку хлеба, смазать маслом, посыпать сахаром, выйти на улицу гордым-гордым и услышать со всех сторон завистливое и нестерпимо требовательное:

– Сорок семь дели на семь!..

И, как стая воробьёв, слетались на этот кусок хлеба голодные пацаны со всей улицы!

Компот.

Моё детство вспоминается постоянным чувством голода. Краюха белого хлеба, посыпанная тоненьким слоем сахара, была пределом мечтаний. Выручала рыбалка, но растущему организму рыба слабый помощник. Фрукты добывались во время ночных набегов на чужие сады, овощи – на совхозных полях. Иногда удавалось подстрелить метким выстрелом из рогатки чью-нибудь курицу, удравшую на улицу из хозяйского двора.

Зимой ставили в лесу проволочные петли на зайцев. Летом собирали грибы да ягоды. А так хотелось развести большой костёр на лесной поляне, зажарить на вертеле целого быка и съесть без остатка вместе с рогами и копытами, потом запить обед земляничным компотом. Тогда бы на моих худющих руках и ногах налились могучей силой богатырские мускулы, и мой дядька Фёдор взял бы меня с собой в тайгу на настоящую охоту.

Поросёнок.

Мой отец как-то купил на базаре бойкого смуглявого месячного поросёнка для вертела. Только наша мама не дала его зажарить, уж очень ей понравился неуемный аппетит малыша. Через полгода этот поросёнок стал ростом, как наш барбос Пират, и такой же тощий! Доски в заборе перегрызал за пару минут. Весь двор превратил в танкодром, все мамины клумбы перепахал, как бульдозер. Оказалось, что отцу подсунули дикую маньчжурскую чёрную свинью…

Сладкая ягода голубика.

На смену жаркому лету незаметно подкралась осень. Пора доставать с чердака берестяной наспинный короб и отправляться в тайгу за ягодой. Сначала голубика порадует нас обильным урожаем, потом брусника и дикий виноград. Богато лесными дарами Приамурье моё. Но надо знать места, не лениться и не бояться ходить за тридевять земель. Главное – это собрать добрую ватагу пацанов. В одиночку в тайге делать нечего.

Чтобы комары и мошка не обглодали нас до косточек, надо заранее сварить по бабушкиному рецепту вонючую мазь с керосином. В те далёкие времена наука ещё не придумала ничего получше.

Накомарник на всю голову вещь хорошая, да только плоховато смотреть сквозь него, и голубику не видно. Можно запросто и на змею ядовитую наступить ненароком.

За ягодой выходим ещё затемно, путь неблизкий. Огибаем сопку Кирсаниху и растворяемся в густых зарослях. Где напролом через сопки, где по сырым распадкам, а где и по болотам пробираемся к заветным местам.

Целый день аккуратно обираем рясные кусты, стараясь не давить сильно ягоду. Потечёт по спине голубичный сок, одежду выкрасит и спину с подспинком, и потную кожу разъест до мяса. Медленно наполняется короб, а тяжелеет почему-то быстро. Жёсткие лямки врезаются в плечи. Мы не скулим и не плачем. Стараемся побольше ягод набрать. Самую крупную отправляем сразу в рот, и к обеду уже набиваем дикую оскомину на зубах.

Покатилось солнышко к закату, а мы, довольные, покатились со своими торбами домой. Идём, друг перед другом хвастаемся, кто больше сладкой ягоды набрал. За разговорами раз не туда свернули, потом другой, в итоге вовсе заплутали. Наскочили на сплошные заросли чёртова дерева, в кровь ободрались острыми шипами. Обошли одну незнакомую сопку, ещё одну, встали и давай спорить куда идти дальше.

Спорили-спорили и решили вкруг третьей сопки идти по распадку. Не беда, что под ногами вода болотная захлюпала. Всё равно, давно уже ноги промочили. Идём и дивимся, почему дно у болота такое твёрдое и ровное, как будто шоссе спряталось в глухой тайге. Тут я вспомнил, как мама рассказывала про заключённых, которые в годы войны строили секретную дорогу к китайской границе для скрытной переброски наших танков, чтобы дать отпор японцам, захватившим Китай.

Так и вышли мы из тайги, нащупывая ногами твердынь, вспоминая добрым словом безвестных строителей.

Гостинцы из Японии.

Много-много лет назад в далёком городе Хабаровске три ученика четвёртого класса сбежали с уроков и в дальнем уголке большого школьного сада продолжили рыть землянку. Оставшись без родителей, не зная ласки, устав от казарменных порядков детдома, они жили мечтой о своём маленьком доме, пусть и спрятанном под землей. Копать было легко. Чёрная мягкая земля приятно пахла бабушкиным огородом. Ещё бы углубить яму на полметра, и можно приниматься за крышу.

Заскрежетала лопата по ржавому железу. Этого только не хватало. Делать нечего, надо откапывать помеху. Толстая болванка, круглая, тяжёлая очень. Вот не повезло! Надо было копать чуть в сторонке. И снова скрежет по металлу. Вторая болванка! Вот так дела, невезуха чёрная. Ещё чуть-чуть, и глазам открылся сначала один артиллерийский снаряд, следом – другой. Не знают страха мальчишки, руками копают дальше. Вытащили оба снаряда на поверхность и принялись рассматривать в лучах заходящего солнца. Видно долго таилась в земле опасная находка. Ржавчина толстыми слоями лежит.

Форма у снарядов необычная, не такая, как в кино. Носовая часть, как обрезана. Через много лет я случайно наткнулся на описание подобного оружия. По всем приметам получается, что это были японские боеприпасы из далекого 1918 года, когда японские войска хозяйничали в Хабаровске. Но нам было не до подробностей. Раз есть снаряд, то надо его взорвать.

Обдирая руки ржавым железом, утащили находку на пустырь, подальше от школьного сада. В минуту собрали большой костёр, установив снаряды «на попа», слегка закопав низ в землю. Из сухой травы сделали длинный толстый жгут, одним концом вставили в основание костра, второй конец подожгли и бросились бежать. Бежали долго, пока не увидели небольшой овражек. В нём и залегли, изредка выглядывая наружу.