Юрий Швец - Рок. Зыбь времени. Том 2. Морок Источника

– …левее! Левее! Вот так! – прослушивались команды морских номархов своим рулевым, кои держали и задавали курс всему конвою, на первой, следующей в строю всего каравана, галере.

Номархи, в свою очередь, передавали рулевым команды старшего штурмана, коим являлся старый моряк Протос.

– -… там, левее! – повернулся он к Ферону, – круг Болеарских островов! Его восточная часть! Их не видно, но они своими мелями и подводными скалами, тянутся до этих координат.

Ферон кивнул Протосу и обнял стоящую рядом Оттию.

– Ох! Как я давно не плавала к Африке! – произнесла она, глядя в глаза Ферону. – Это первое моё плавание с нашим родившимся сыном, Ферон!

Она поглядела на ребёнка, коего держала на своих руках. В её глазах ярко светилось солнечными бликами счастье.

Ферон заглянул в лицо своего сына и Оттии.

– Он спит. Солнце и качка благотворно сказываются на его сне. Пусть он будет таким же мореплавателем, как твой брат Карталон Барка!

Отттия подняла на Ферона свой взгляд.

– Как? Ты не хочешь, чтобы твой сын подпоясывался мечом на суше?! Неужели, беспрестанный искатель приключений, опасностей Ферон, хочет, чтобы его сын не повторял его путь?! Путь стратега и Воина! Я не верю этому!.. ты же сам говорил, что твои братья, в Карфагене, не оставили последователей дела твоего Отца, Стратега Форгона?! Не хочешь этого?! – Оттия, с хитрецой прищурив глаза, смотрела на Ферона.

– Нет. Не… хочу. Раньше хотел. Теперь нет. Хватит с нас воинов. Когда пребудет Карталон, попрошу нашептать в ухо нашему сыну заклинание на путешествия. – Улыбнулся в конце своего ответа Ферон.

Но сам… в это время, огляделся по сторонам, будто проверяя всё ли спокойно вокруг конвоя. Оттия заметила это.

– Мы ждём кого-то? Кто-то нас должен догнать… или, наоборот, преследовать? – спросила она.

– Нет. – Ферон произнёс это отрицание, как-то не твёрдо и… спокойствие Оттии, сошло на нет.

Она огляделась сама и взглянула в глаза Стратега конвоя.

– Когда «это» должно произойти? – уже твёрдо спросила она, не сводя с него глаз.

Ферон, постарался перевести разговор в иную сторону.

– Да я… просто оглядывал море, Оттия! Всё ли спокойно… Всё хорошо… Вон посмотри, как резвятся чайки и альбатросы!

Оттия снова огляделась по сторонам конвоя.

– Нет… твой взгляд не таков… он не на чаек смотрел. Ты это делал с военным… совершенно незнакомым мне прищуром. В этом взгляде я рассмотрела ожидание… Ожидание чего-то или кого-то… Не лги мне, Ферон!

Ферон снова обнял своих родных: жену и сына.

– Не тревожься, Оттия! Я с тобою рядом. Всё спокойно. Просто… я посмотрел… не появилась ли… эскадра Гадира…

– Гадира?! Здесь?! – перебила его Оттия. – А что ей тут делать?! Она сюда никогда не поднимается! Это выше её широты действия! Ты что-то не договариваешь мне… вы… что-то задумали с Диархоном. Я вижу это по тебе. Что, Ферон?! Скажи мне! мы ждём пиратов?! Говори! Не забывай, что я дочь Гамилькара Барки!

Ферон взглянул в её глаза и понял, что не имеет права скрывать от неё то, что держал в себе… Он, не мог ей соврать в этот момент – это бы убило его в её глазах, и он это понял.

– Когда «это» должно проявиться! – повторила она ранее прозвучавший свой вопрос.

– Скоро, Оттия. Скоро! Мы… ждём налёта пиратов. Ждём Гонория, за коим гонялись почти полгода. Поэтому, и эскадра Гадеса должна появиться… в нужный момент. И не только она.

Оттия покачала головой.

– И ты мне ничего не сказал… Я ведь взяла с собой нашего сына… Ты с лёгкостью… подверг нас обоих опасности… ради какой-то поимки пирата!..

Ферон, перебив Оттию, замотал головой, трясёт головою бык, коему воткнули в шею копьё.

– Нет-нет-нет, Оттия! Я?.. сто раз… нет! Я… Бесчисленное количество раз, всё просчитал! Всё, Оттия! Всё… до последнего шага! Не кори меня! Я ломал себе руки… прежде чем принял это решение! Но нет иного выхода! Нет! Он, скорее всего, проверял, поднимешься ли ты на палубу! ЭТО БЫЛА ЕГО ПОСЛЕДНЯЯ ПРОВЕРКА! Иначе, он бы не клюнул! Иначе, эту бестию не поймать… Понимаешь?

Оттия молчала, опустив взгляд в палубу.

– Я понимаю… тебе трудно понять это… Но, если бы мы, хоть на мизерную часть отклонились от задуманного, он бы понял, что ему готовят ловушку. Эту мысль, мне подсказал Аристарх. Он всё выяснил по своим каналам и подтвердил, что Гонорий готовит нападение на конвой. Мы лишь подправили кое-что в своих приготовлениях. Если зверь покинул свою нору, то он в неё не вернётся не покусанным. Но… надо постараться, чтобы уничтожить, как можно больше его кораблей и его самого.

Оттия снова покачала головой.

– Я думала, что ты изменился. Ферон. Что я и наш сын для тебя дороже всего на свете. Что ты, действительно, хочешь совершить поездку с нами к Саламбо. А ты…

Она отступила от него на шаг.

– Да что ты, Оттия. – Ферон почувствовал нестерпимую боль в её сердце и своём. – Ты решила, что я использую вас как наживку?! Я даже не знаю… как ты могла так подумать. Да… я хотел отправить серебро со следующим караваном. Но… получив сведения от Аристарха, не мог отменить нашего плавания. Но… принимая это непростое для меня решение, я взвесил все «за и против». Здесь, уже не могло быть отступлений… иначе… всё напрасно.

– Напрасно?! Ты сказал «напрасно»?! Были и до Гонория пираты! Гасдурбал утопил их всех! Утопил не одну флотилию… И делал это без «наживки». Я даже не знала всего… что происходило на море. Он никогда ничего не рассказывал. Эх, Ферон!.. – Оттия опустила свой взгляд.

Ферон изменился в лице. Но… совладав с чувствами… произнёс:

– Вот, поэтому, я и решил, что если моему сыну, уже с самого начала жизни суждено рискнуть жизнью, то с него хватит риска на всю оставшуюся жизнь. Пусть, дальнейшая его жизнь пройдёт без грохота войны. Но… иначе я не мог поступить, Оттия. Я не Гасдурбал. И времени у меня было не столько сколько у него… Но… если я… проигрываю в твоих глазах ему… мне нечего более тебе сказать. Скажу последнее. Я всё просчитал, принимая это решение. Прости меня, но я люблю и тебя, и своего сына, как и прежде… настолько, насколько могу…

Оттия подняла на него свой взгляд… и увидела невыносимые душевные муки, выразившиеся на его лице. В его взгляде, только, прослеживался неукротимый, даже этой болью сердца, бунтарский, не переборотый ничем земным, Дух. Она, шагнула к нему и… положила свою голову на его плечо.

– Какой же ты… борец-непоседа! – произнесла она и из её глаз протекли слезы. – Ладно… Обещай мне, что никогда больше не подвергнешь нас опасности?! Не подвергнешь опасности и наше счастье?! Обещаешь?!

– Обещаю. Я сам умру, но вы спасётесь! – тут же выпалил он.

– Нет-нет! Про смерть не надо… Не надо смерти, как гаранта нашей безопасности! Нам… слышишь? Нам ты нужен живой! Живой! Обещай мне, что не поддашься смерти, если даже она скрутит тебя холодом своих объятий! Обещай!