Артур Грюнер - Герой без прошлого. С новой Родиной в сердце

Второй сын, двадцатилетний Марат, уже полгода находится на обучении в Оренбургском летном училище, и, как слышно, скоро он тоже должен будет отправиться на фронт. Уже с пятого класса мечтал он о небе. Его комната и сейчас еще полна моделями самолетов и вертолетов, которые свисают на нитках с потолка, стоят на полках и подоконниках. Теперь его мечта стать летчиком сбывается, но почему обязательно на фронт, зачем обязательно в бой? Было бы ведь лучше, если бы он мог в мирном небе перевозить людей и грузы. Но зачем война?

У них с Омаром еще трое собственных детей. После двух мальчиков родилась девочка. Она родилась в темную безлунную ночь и поэтому получила такое полное тайны имя Лейла. Сейчас ей восемнадцать, и она является ей главной опорой в большой семье. Затем четырнадцатилетний Манас, мой бесстрашный мальчик, с которым в прошлом году было столько переживаний. Он упал со взбесившегося и понесшегося в степь самца-верблюда и тоже, как и этот юноша, в течение многих часов лежал в беспамятстве, однако, слава Аллаху, поправился без последствий для здоровья. И последняя из собственных детей, десятилетняя Сиягул, которой отец дал это имя, означающее «прекрасная, как цветок», которую в семье все называют Силика, то есть младшая сестра старшей дочери Лейлы.

Но остальные пятеро, ах да, теперь уже шестеро – все найденыши, которых сердобольный отец семейства каждый раз подбирает на станции и приводит в дом. Ведь намного лучше, говорит он каждый раз, если ребенок будет расти в семье, а не как сирота в бедном детдоме, таком, какой они видели в поселке Караман. Когда это было? Ах да, уже десять лет прошло. Мы хотели сдать в детдом четырехлетнюю тогда Айзулу-Ирин, которую кто-то подсунул Омару, зная его мягкосердечие. Девочка лепетала на совершенно незнакомом языке, никто не мог ее понять, разве только одно слово, звучавшее как «Ирин», что можно было понять как имя.

Позднее одна из работниц станции рассказала Омару, что она видела, как истощенная донельзя женщина из арестантского вагона перед самым отходом поезда выставила с разрешения солдата-охранника девочку на перрон. Ей сразу показалась, что мать таким образом решила сохранить девочке жизнь. В то время проходило много вагонов с зарешеченными окнами и с охраной на восток. Больше ничего было невозможно узнать о девочке, но главное было то, что она была голубоглазой и светловолосой, что совсем не вписывалось в казахскую семью. Вот и хотела Зара-Ана отдать девочку в детдом.

Однако, на радость всей семье, Всевышний не допустил несправедливости. Как только она увидела эту массу неухоженных детей в бедном детдоме в Карамане, она сказала Омару, что ни за что не оставит девочку в таких условиях, и они с радостью вернулись с ней домой.

«Ну что ж, нет худа без добра, радуйся, мать, – сказал ей тогда Омар-Ата. – Теперь у нас в семье будет дочка с золотыми волосами, и мы назовем ее Айзулу-Ирин. Я уверен, что со временем она будет прекрасна, как Айзулу, то есть лунный свет, а Ирин мы тоже сохраним, быть может, это будет единственным воспоминанием о ее происхождении».

Да, Омар всегда прав. Так девочка получила это двойное имя, и с удочерением тоже не возникло препятствий, потому что власти уважали Омара-Ата Муртаевича Муртаева не только как заслуженного работника железной дороги, орденоносца и депутата Верховного Совета СССР, но и как достойного отца семейства. Остальные дети: и одиннадцатилетняя Заиля, и восьмилетний Керим, и шестилетняя Кузулу, и трехлетняя Динара – все они были в разное время найдены Омаром на вокзале и были официально приняты в семью, что каждый раз приветствовалось комиссией райисполкома по правам семьи и ребенка. И за все эти десять лет ни одна душа не объявилась в поисках детей. Да и понять ситуацию можно, если принять во внимание, сколько семей было разрушено за последние годы, сколько детей осталось без родителей.

Так же ведь было и со мной, думала далее эта старая на вид женщина, которая неделю тому назад справила свое сорокашестилетие. Омар был на три года старше ее, а выглядел тоже уже как старик. А все потому, что они оба имели за спиной тяжелое прошлое. Оба они сразу после революции были насильно отделены от родителей и определены в детские дома, где пробивались как могли, а в шестнадцать лет были направлены на работы на строительство железной дороги. Работники железной дороги имели, не в пример многим другим отраслям производства, значительные преимущества в продовольственном снабжении, что регулировалось Комиссариатом путей сообщения. Восстановление путей сообщения было первоочередной задачей молодого советского государства. Ну, оно того и стоило, если принять во внимание, насколько тяжелы и ответственны были работы по сооружению и затем по эксплуатации железной дороги.

Именно здесь, на этой маленькой железнодорожной станции, скрестились пути двух бывших обездоленных, но не обозленных людей. Здесь они создали семью и произвели на свет пятерых детей, а еще столько же приняли в семью. А теперь еще этот, большой и красивый юноша, который уже столько дней борется со смертью, все еще лежит без сознания. А что же будет, если он навсегда останется инвалидом и не найдет своих родственников, продолжала размышлять женщина. Конечно, он может в этом случае остаться в семье, где все дети воспитываются с одинаковым вниманием и любовью, где никто не чувствует себя обиженным или обездоленным. Так оно и должно быть, так учит нас Аллах. Хотя сейчас религия и преследуется, но тайно, в глубине души никто не запретит произнести Всевышнему благодарственную молитву.

Рассуждения матери, просидевшей большую часть ночи у постели больного, прервала фельдшерица Заиля Керимовна, пришедшая, как всегда, с утренним обходом. По состоянию зрачков, их ширине и реакции на свет, по сохранению глотательного рефлекса и некоторых других витальных показателей, как ее учили в фельдшерско-акушерской школе, она следила за тем, нет ли локальных повреждений головного мозга, удивлялась тому, что он уже неделю не приходит в сознание, но каждый день была вынуждена признавать, что больной остается нетранспортабельным.

Парень пришел в себя через восемь дней и не мог понять, где он находится. Над своей головой он увидел большое количество моделей самолетов и вертолетов, раскрашенных в зеленый цвет, с красными звездами на крыльях, свисавших с потолка. Когда Зара-Ана вошла к нему в комнату, она с радостью увидела, что он пришел в сознание. Парень улыбнулся ей и сказал то, что она ему постоянно говорила на протяжении последних дней, а именно: «пить, кушать, глотать», – и что удивило всех членов семьи, они были сказаны по-казахски. О своем прошлом он ничего не мог сообщить, ни в первые дни, ни позднее. С потерянным видом он некоторое время озирался вокруг и снова впадал в кому. Когда он приходил в себя, то улыбался матери и детям, окружавшим его, пил сок или ел то, что дети давали ему, повторял слова, обращенные к нему.