Артур Грюнер - Герой без прошлого. С новой Родиной в сердце

Так продолжалось еще два дня, а потом Омар-Ата, собираясь утром рано на работу, обнаружил его сидящим на пороге дома. Он улыбнулся хозяину и сказал ему по-казахски что-то вроде «доброе утро». Омар-Ата понял, что он говорит только то, что он слышит от окружающих, но и обрадовался тому, что те немногие слова, которые им были сказаны, не были бредом, а были сказаны со смыслом. Он позвал жену, которая тоже была уже на ногах, поздравил с успехом ее целительного искусства, попросил следить за парнем, чтобы он не ушел куда-нибудь и не потерялся бы в своем затемненном сознании.

Парень был еще очень слаб, но он начал самостоятельно есть. Вначале все жидкое, затем постепенно из всего, что он видел на столе. Все члены семьи были рады его хотя и медленному, но выздоровлению. Все старались с ним говорить как по-казахски, так и по-русски. Он повторял обращенные к нему слова, и можно было видеть, что он их не только повторяет, но и запоминает.

Еще через два дня он начал выходить во двор, и с этого момента началась для него жизнь без прошлого. Он хорошо кушал и с каждым днем становился крепче физически и уже помогал матери и отцу, он истинно считал их своими родителями, в работах по дому и на огороде он понимал их указания и правильно реагировал или отвечал им. Он стал понимать и быстро усваивал казахскую и русскую речь, то есть оба языка, на которых говорили в семье, и сам стал говорить с членами семьи то по-казахски, то по-русски. Но самое главное, что интересовало всех членов семьи, – он не мог сообщить ничего о себе, о том, что с ним произошло. Он полагал, что он вырос в этой семье, что с ним произошло какое-то несчастье и теперь он постепенно выздоравливает.

Когда и через два месяца он не смог ничего вспомнить из своего прошлого, стало ясно, что парень, если оставить его в таком состоянии, не будет иметь будущего. Фельдшерица объясняла его новым покровителям, что у парня ретроградная амнезия как следствие травмы и, как говорили преподаватели, может пройти много времени, пока к нему вернется память, если это вообще произойдет. Она, а вслед за нею и председатель поселкового совета, со дня на день интересовались, не появилась ли у парня память, ведь надо же с ним определяться, как положено по закону.

Тогда по настоянию местной власти Омар-Ата отвез парня в Аксай, в районную больницу, где были необходимые специалисты. Здесь он обследовался в течение трех недель у невропатолога Земерова и психиатра Жумабаева. Ему выставлялись различные диагнозы, от простой симуляции до посттравматической шизофрении, хотя клиника заболевания как-то не укладывалась ни в какую из этих состояний. Наряду с потерей памяти на прошлое они могли установить у него достаточно высокое общее умственное развитие, школьные знания примерно на уровне седьмого-восьмого класса и хорошие способности к усвоению новых знаний, что показывали специальные тесты.

Наконец по просьбе местных врачей в больницу приехал профессор Игнатов, специалист из областного психоневрологического диспансера в Кустанае, который установил у него редкую форму амнезии, так называемую диссоциированную и избирательную амнезию, которая развивается у больных чаще всего в результате тяжелого психического стресса в комбинации с черепно-мозговой травмой, именно так, как это могло произойти у данного пациента. При этой форме болезни человек забывает свою прошлую идентичность, но сохраняет универсальные знания и способность к обучению, к накоплению новых знаний.

В обстоятельной беседе профессор объяснил Омару-Ата, что юноша потерял свою прошлую идентичность, по-видимому, навсегда. В медицине известны редкие случаи, когда память на прошлое возвращалась, иногда через много лет, при возникновении новой стрессовой ситуации. Процесс этот не поддается моделированию. Также нет необходимости в медикаментозном лечении.

Официальное заключение профессора было таким, что он должен жить с этой новой идентичностью, ждать, что, может быть, память на прошлое и вернется, а пока его нужно обязательно отдать в школу. Он рекомендовал послать его в восьмой класс. Кроме того, профессор выдал Омару-Ата соответствующие документы на усыновление парня.

Вопрос о его усыновлении не вызывал сомнения ни у Омара-Ата, ни у Зары-Ана, ни у кого из членов их большой семьи. А органы социальной опеки многократно убеждались в том, что супруги Муртаевы всех приемных детей воспитывают одинаково заботливо, как и своих собственных, поэтому усыновление каждого нового ребенка происходило беспрепятственно с их стороны. Свой глинобитный дом супруги Муртаевы периодически расширяли посредством пристроя новых комнат, да и подсобное хозяйство было достаточным, чтобы прокормить большую семью. Они жили согласно казахской поговорке «Дом с детьми – радость и счастье, дом без детей словно могила». В этом доме находилось место для каждого ребенка, оставшегося на станции без родителей, без документов, без будущего.

А еще Омар-Ата был очень уважаемым человеком. За свой доблестный труд он был знаменит не только в своем Аксайском районе, но и за его пределами, в области и в республике. Он двадцать пять лет трудился на железной дороге, вначале простым рабочим, а последние восемнадцать лет – путеобходчиком, за что получил звание заслуженного работника железной дороги, был награжден орденом Трудового Красного Знамени, многими медалями и благодарностями. А еще он был избран в Верховный Совет СССР, на одном из заседаний которого он был сфотографирован в группе депутатов вместе с самим Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Эту фотографию он хранил и ценил больше всех наград.

Усыновление парня прошло без осложнений, а идентичность он получил от Омара-Ата по еще ранее установленной им схеме. Днем рождения считалась дата находки ребенка, год устанавливался приблизительно с помощью медиков, а имя давалось на семейном совете.

Так он получил имя Руслан, которое ему дали другие дети за его крепкое телосложение, и в поселковом совете был зарегистрирован новый гражданин: Муртаев Руслан Омарович, казах, дата рождения – 9 сентября 1924 года, место рождения – поселок Кара-Су Аксайского района Казахской ССР.

За время жизни в доме приемных родителей Руслан быстро усвоил уклад жизни, играл со своими братьями и сестрами, усваивал языки и уход за животными, из которых самыми крупными, кроме двух коров, были два верблюда, которых Омар-Ата держал в хозяйстве для различных поездок помимо железной дороги, которой он и его семья могли пользоваться бесплатно. Вне графика движения поездов он предпочитал безотказный способ передвижения по бездорожной степи на своих «кораблях пустыни».

10 января 1942 года Омар-Ата посадил своего нового сына на спокойную верблюдицу Наку, сам сел на норовистого самца Джамаля и поехал с ним в районный центр Аксай, в школу-интернат, где учились оба старших его сына – и Джунус, который сейчас в школе сержантов и вскоре будет отправлен на фронт, и Марат, в настоящее время курсант летного училища в Оренбурге. Как и родные его сыновья, Руслан будет в конце недели и на праздники приезжать домой на поезде.