Евгений Ткаченко - Польский дневник. Рассказы. Эссе

Рядом с центральной площадью – громадный крытый стадион в виде летающей тарелки, называется «Сподек», по-русски – «Блюдце». Множество магазинов, а в них обилие товаров, причем товары значительно качественнее наших, особенно одежда, обувь и изделия изо льна. В общем, нужно иметь деньги – потратить их будет нетрудно. Два магазина торгуют книгами на русском языке, и есть такие, каких в Союзе не купить, цены же в переводе на рубли в два-три раза ниже.

Сподек

Сегодня на участке доменного цеха мы с электриком остались вдвоем. Начальник участка Юрий Шевцов уехал к консулу в Краков. Готовится к командировке в Союз на десять дней. Пока на участке нас трое, и вообще на строительстве наших не так много. Мы с Сухановым приехали сюда 36-м и 37-м (через год количество наших специалистов на комбинате «Катовице» превысило сто человек).

На первых порах Шевцов нас очаровал, пытался объясняться по-польски, много говорил, иногда остроумно. На свою профессиональную деятельность напускал много тумана, секретности. В дальнейшем выяснилось, что туман был оттого, что Шевцов мало понимал в деле, он был выходцем из мелких партийно-хозяйственных функционеров (видно, как раз отсюда способности к занятному бесконечному говорению). Выяснилось также, что главный у нас не Герой Социалистического Труда Кузьменко – руководитель советских специалистов-строителей, а представитель КГБ, и у него была самая большая зарплата среди нас. Я быстро уяснил, что вести себя надо аккуратно и разговоры говорить среди своих поменьше. В дальнейшем выяснилось, что аккуратность была совсем не напрасной, большинство специалистов стучали друг на друга. Этот представитель знал все, о чем мы говорим и что делаем в свободное время. Интересно, что мне удалось невольно завоевать особое доверие у него. Во всяком случае, он прекрасно знал, что я провожу свое свободное время с поляками и, не информируя его, езжу по стране, но мою вольницу не пресекал.

А дело было так. Дней через десять после моего приезда один из новых знакомых завел меня вечером в номер гостиницы, где за столом с нашей экспортной водкой и хорошей закуской сидели двое. Как я теперь понимаю, завел совсем не случайно. Мне радушно предложили составить компанию. Мы просидели целый вечер, обсуждая разные проблемы. Темы были интересные, и собеседники тоже. Как всегда, не хватило, я сбегал в номер и принес бутылку армянского коньяка. Вскоре двое упали, и я остался один на один с высоким, гладким, полноватым мужиком, который совсем не пьянел. Ему было со мной почему-то интересно. В конце вечера мы что-то пели и расстались друзьями. Спустя некоторое время я узнал, что мой новый друг и есть тот баран, который нас там пас, то есть представитель КГБ.

Во второй половине дня были на прокатном стане. Познакомились с руководством. Здесь мы должны будем сдать полякам в эксплуатацию шесть кранов с подхватами. Три из них уже установлены на подкрановые рельсы. Подвесили мне здесь и проблему, связанную с клепкой мостов. Дело в том, что пролет цеха очень большой – 34,5 метра. Мост крана не входит в железнодорожный габарит, поэтому он разрезной и стыкуется на месте с помощью заклепок.

Наше второе воскресение в Польше. Всей семьей выезжали с утра автобусом на природу. По-русски такая поездка называется «поехать на шашлыки». В Польше вместо шашлыков принято жарить на костре специальные колбаски – шпикачки, насаженные на обычный прутик. Как только выехали, погода испортилась, набежали тучи до самого горизонта, и пошел сильный дождь. Пришлось вернуться.

Очень тягостное чувство от компании семей наших специалистов. Впечатление, что на рынке набрали мужиков и баб и посадили в автобус. Причем выбирали тех, которые что-то между собой не поделили. Постоянные склоки с применением великого русского языка в самой распространенной по миру форме. Для меня, человека выросшего в атмосфере питерской культуры, это был в некоторой степени шок. Выйдя из автобуса, дал зарок в таких развлекательных поездках больше не участвовать.

В дальнейшем, немного освоив язык, стал вести себя еще строже по отношению к соплеменникам. Уж очень стыдно, порой, было находиться рядом со своими. Последней каплей для меня оказалась жестокая драка двух жен наших специалистов из-за какой-то тряпки в центральном универмаге города Катовице.

Приехав на место, я, как правило, отделялся от компании наших и возвращался только к отходу автобуса. Обычно ходил я по книжным магазинам или просто гулял. Иногда ездил трамваем в Хожув.

В четверг второй раз был в Катовицах, погулял по городу, основательно познакомился с книгами на русском языке в книжных магазинах. Порадовался художественной литературе и особенно отделу старой книги. Повезло. Купил «Басни Крылова», полное собрание, с биографией и примечаниями. С.-Петербург, издание А. С. Суворина, 1905 г. Цена смешная, всего 51 злотый (2,5 рубля). Устоять не мог, хотя и знал, что издания выпуска до 1947 года вывозить запрещено.

Звонил в Ленинград, на завод, выяснил несколько технических вопросов. Второй раз был на прокатном стане. Лазил по кранам с подхватами, проверял комплектацию и качество сборки. Обнаружил ошибку производства, к счастью, легко устранимую. А вообще, нашими кранами все довольны, и монтажники и производство, это что касается механики. Слабое место на всех машинах – силовые кабели советского производства. Их снимают и меняют на немецкие. Надо сказать, что видеть на помойке наши новые кабели – это неприятно. Совсем не радостно сознавать, что по некоторым позициям мы так безнадежно отстаем в качестве.

Сегодня четверг. Выходной. Религиозный праздник Тело Господне, Троица

По-православному. Интересно, что в Польше основная часть праздников в году – религиозные. Накануне вечером наблюдали зарево над кладбищем из окна седьмого этажа гостиницы. Просыпался ночью, подходил к окну, а зарево все стояло. Оказывается, поляки в этот день поминают усопших и на каждой могиле зажигают большую свечу в специальной плошке, которая горит всю ночь.

Несколько дней спустя специально ходил на кладбище, cmentarz – по-польски. Был поражен. Там совсем нет скромных крестиков, одни монументы и плиты, тысячи квадратных метров камня. Земли почти не видно – сплошной бетон и камень. Все аккуратно, богато, красиво. И до сих пор строят семейные склепы. Невольно сравнил с нашими, русскими деревенскими погостами и городскими кладбищами – ужаснулся, сравнение совсем не в нашу пользу. Троицу мы тоже традиционно отмечаем, только это поминание ушедших для большинства просто повод для пьянки, которая начинается, как правило, на могилах родных. Да и вид кладбищ говорит о нашем плоском восприятии жизни, о том, что не желаем мы хранить память о тех, кто был до нас. Очередной раз мне стало стыдно за нас: таких «великих», передовых, советских.