Лев Исаков - Этногенез Руси и славян. Где ты был, Иван?

© Лев Исаков, 2018

ISBN 978-5-4493-7414-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга возникла по «политичной» причине: то, что составляет итог моих исследований 2010—2018 годов, сводится к установлению славяно-русского, утверждаемого мной как «русь» -славянский, этногенеза 2 в. д.н.э. —8 в., демонстрируемого сменой Пьяноборской, Славкинской, Именьковской культур Волго-Камского региона и Волынцевской района притоков Дона в целом, укладывается в одну программную статью, и не требует втягивания в публикацию всего комплекса восходящих к тому материалов, тем более, что это невозможно уже вследствие их объёма, перевалившего за1000 страниц печатного текста. Но решительная конфликтность моих отношений с научно-исторической периодикой в лице их редакторов (ВИ, ОИ) делает её появление в разумно естественной форме невозможным. Это заставляет городить огород до коммерческого издания, навешивая к тому иной материал; набирая книгу под работу, что станет разве что её главой; привлекая хоть в чём-то смежный не публиковавшийся материал и повторяясь частью уже изданного, чтобы возникавший принудительно опус был хоть как-то самодостаточным к ИТОГОВОМУ УТВЕРЖДЕНИЮ «НОВОГО ВЗГЛЯДА НА РУССКО-СЛАВЯНСКО-ВЕЛИКОРУССКИЙ ЭТНОГЕНЕЗ».В этом мне способствовало то, что ещё в 2001 году я начал писать некое обзорное сочинение /первоначально мыслилось, как «изложение»/ для не слишком нагруженных голов студентов МИПК, скоро принявший характер «инвентаризации»…К чему? Для чего? Но оно удобно завершалось Мезолитом, из которого так хорошо вытягивались «протороссы – праславяне»… Годится! Но с предупреждением: материал писался до выдающихся палеонтологических открытий в Южной Америке (Патагония), опровергающих мою тезу о бедности эпохи великих рептилий на Континенте Обеих Америк. Быть привязанным к сезонно меняющемуся полевому материалу мне не хотелось – работа прервалась. Как сейчас видится напрасно и следует к ней вернуться.

Толика глав, извлечённые из 2-х монографий, стали естественным вступлением к сердцевине всего мной сделанного в русистике: «Новый взгляд на славянский, восточнославянский и великорусский этногенез», надеюсь, как и в самом этногенезе, т.е. в сближении нашего представления о нём, с ним, как явлением.

Автор приносит свои извинения тому узкому кругу читателей из АКАДЕМИЧЕСКОЙ СРЕДЫ России, США, Германии, Швеции за совершенно возмутительное качество ИЗДАНИЯ: Удвоение главы 5, Слипание глав 6 и 7,Путаницу в Оглавлении – ЭТО НЕ ОТ ДОЛГОГО ЗАСТОЛЬЯ АВТОРА, А КАЧЕСТВО РАБОТЫ ИЗАТЕЛЬСТВА «РИДЕРО», в текстах которого автор НЕ ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТИ ДАЖЕ ИСПРАВИТЬ ЭТОТ ЛЯП.

Я вынужден тем не менее издать эту книгу в этом виде, т.к. полученный результат по установлению ИСТОРИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ Славяно-Русского Этногенеза требует НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОГО ВКЛЮЧЕНИЯ В НАУЧНЫЙ ОБОРОТ.

Приступая к изложению того представления истории Евразийской Общности, которая в политически осязаемой форме в настоящее время осуществлена в рамках Истории реализовавших этот субконтинентальный порыв социумов и этносов Евразии великороссов, следует обратиться к более широким основаниям, нежели присутствуют даже в практике изложения столь классических обобщающих курсов наличного этноисторического знания.

Я особо выделяю эту уточняющую характеристику Наличной Историчности как Этноисторической; именно в рамках написания истории этносов происходило становление Исторической Науки от Бероса, Манефона и Геродота до Трейчке, Карлейля и Блоха. Этот подход является господствующим в практике настоящего времени и все Надэтнические курсы т. н. Всеобщей Истории не более чем механические собрания этноисторических текстов, при объективном подходе являющих неслаженность объединяющего воззрения сверх общности бумаги, при субъективном являющих пристрастия социально-националистические школ и воззрений авторов-компиляторов. По источникам вхождения в практику Отечественной Истории и навеваемым им ориентациям его следует определить как Европоцентрическим или Западным; в целом по установкам сознания полагающим в качестве объекта исторического исследования статическое тело, этнос-нацию со сложившимся этно-культурным типом, устойчивой неизменной исторической национальной территорией – некоторый аналог пишущему частнику-историографу Большой Частник исторической судьбы; в прикидке на которого излагалась Отечественная История от Нестора до Рыбакова. И как следствие взаимосвязи России и Евразии втискивались в прокрустово ложе отношений Метрополии и Колоний в рамках Империи. Вот только как и почему титульная великорусская нация была самой «угнетённой» в Российской империи, а кавказские выходцы князья Черкасские с 16 века считались первыми по знатности в составе русского дворянства, что неслыханно для других империй Нового времени: Британской, Французской, Германской.

Столь очевидные несуразности этой схемы породили на рубеже 19—20 веков истерическую вспышку Евразийства, когда имперски-западническую линию и норманизм схватились переписывать на азиатов и Чингис-хана… – вот только почему-то осуществили её Великороссы… И на этом булыжнике оно споткнулось и испустило дух, оставив после себя только красивую заявку «евразийство». Что-то непостижимо странное для западнического цивилизованного подхода было в самом великорусском этносе, о чём писал Тютчев, провидел Данилевский, постигал Достоевский, восхищались Ницше и Рильке, к чему прикладывался Бердяев. Вот честно провалившаяся попытка последнего описать великорусский этно-психологический тип: как оказалось, в рамках наличных дефиниций ему может быть присвоено только единственное типологическое качество ШИРОТА – но это же приговор этноисторической определённости, возникающей на отграниченности из общего; это может быть соотнесено лишь к ВСЕЧЕЛОВЕЧЕСТВУ, даже не к планетарному – к ВСЕЛЕНСКОМУ, коли скажется… Это для западнического сознания, говоря прямо, НЕНОРМАЛЬНОСТЬ обратившаяся в ТИПОЛОГИЮ. А как известно, местопребыванием ненормальных людей является Сумасшедший дом, которым таким образом приговаривается Великорусская Евразийская Государственность. Впрочем, в общении с великороссами и другие народы становятся НЕНОРМАЛЬНЫМИ и казанские татары через 50 лет после страшного разгрома Казани Иваном Грозным энергично содействуют восстановлению Великорусской Империи, выставляя лучшую часть конницы в ополчениях Ляпунова и Пожарского, вместо того, чтобы восстановить независимое ханство, благо и Турция, и Крым и… вплоть до лорда Пальмерстона в 1854—55 гг. готовы поспешествовать. Нет же…