Жан Висар - Чебурек пикантный. Забавные истории

Поэтому именно этот вид благоустройства я меньше всего и люблю. И, когда Наталья в очередной раз стала призывать меня к исполнению мною моего супружеского долга, – навески этого второго спального карниза, – я впервые за многие годы беспорочной семейной службы уклонился от этой почетной обязанности: Ага! Прямо вот здесь счас разуюсь и полезу на стремянку дырки тебе под потолком долбить! Нашла, понимаешь, долбоё…, вернее, долбидьника или, как там его – долбителя… Тьфу ты, господи, – и не выговоришь! – взорвался я. – Что мы – бедные что ли? Ты что забыла, что на дворе давно уже перестройка, а твой супруг, слава Богу, не профессор какой-нибудь, а успешный субъект частного предпринимательства. Высокооплачиваемый и далеко не последний член научно-производственного кооператива «Экоцентр»! Пора понять, понимаешь, что наконец-то настали новые времена! Когда каждый может и должен зарабатывать только тем, что он любит, а, главное, профессионально умеет. Открой любую газету, найди нужную рекламу и вызови себе подходящего долбителя. Пусть он и навешает тебе, что надо, причем, как настоящий профи – за деньги. А это значит – быстро, качественно и действительно профессионально. И пусть поторопится. Хотелось бы, дорогая, чтобы к моему приходу штора уже висела, сколько бы это нам ни стоило! Твое дело только проследить за качеством проводимых им работ. Все же финансовые проблемы я беру на себя, – гордо, по-купечески выпятив живот, закончил я.

– Гуд бай, моя радость! В случае чего – звони. К ужину буду обязательно.

Чрезвычайно гордый собою, я важно вышел вон, оставив любимую супругу в некоей недоуменной растерянности. До сих пор мы всё и всегда делали по дому сами…

Днем за научно-производственной суетой, я абсолютно забыл обо всем этом, а когда вечером открыл входную дверь, то сразу же увидел, что на полу нашей спальни сидит какой-то посторонний мужик. Сосредоточенно сопя, он разбирает замысловатые бирюльки нового карниза, а на его крепкой шее, как бусы у заправского дикаря, болтаются на веревочке многочисленные крючочки для навески штор. Я небрежно кивнул этому беспардонному папуасу и важно прошел на кухню – вкушать ужин.

– Давно трудится? – спросил я тихо.

– Часа два уже, – каким-то радостным шепотом прошелестела жена.

Мы тихо прикрыли дверь и как два заговорщика стали вполголоса восхищаться:

– Я дозвонилась ему сразу же, – восторженно шептала Наталья, – по первому же попавшемуся объявлению. она пододвинула мне газету.

В разделе «Услуги» красным фломастером было обведено: «Навешиваю всё!!! Быстро и качественно. Цены умеренные».

– И почем берёт? – спросил я с ревнивым любопытством начинающего кооператора, – действительно умеренно?

– Не знаю еще.

– Как? Ты что, – даже не спросила сколько он просит

– Нет.

– Ну, так пойди и спроси.

– Неудобно как-то. Человек работает. Я ему приносила кофе со свежими булочками.

– Ну, и..?

– Кофе он выпил.

В ее голосе мне послышались нежные нотки.

– А булочки? – опять ревниво спросил я.

– А булочки съел.

– Надо же! Какая удача! Булочки съел! Я рад, что твои свежие булочки пришлись по вкусу этому дикарю, – съязвил я, – надеюсь дальше булочек у вас с ним дело не пошло?

– Какой же ты дурак, – беззлобно отпарировала она, – он же ростом – даже ниже меня!

О, боги! Опять эта недоступная человеческому пониманию женская логика! Ну, хоть вы мне объясните – ну, причем здесь рост? Разве рост мужчины так уж важен, когда дело доходит до этих самых свежих булочек…

Мы еще немного пошептались, но через полчаса я не выдержал и как бы невзначай снова прошел мимо двери в спальню. Дикарь, теперь уже переименованный мною в жалкого пигмея, сидел, поджав под себя ноги и слегка покачиваясь. Сидел в той же самой позе, напряженно вглядываясь в лежащую на полу инструкцию. Его бусы покачивались вместе с ним, свисая почти до самого пола. Издалека можно было подумать, что он молится или решает какую-то сложнейшую математическую задачу.

Это меня так заинтриговало, что я, гонимый любопытством, тоже зашел в спальню, зашел как бы невзначай. Как бы просто так, как хозяин дома, имеющий право ходить везде, где и когда ему заблагорассудится:

– Что, какие-то проблемы? – небрежно спросил я.

– Понимаете, – он посмотрел на меня снизу вверх и в глубине его взгляда я уловил какое-то затаенное страдание, – понимаете, очень уж необычное у вас устройство. Вот здесь, в пункте два, позиция четыре, например, сказано: «Протащите шнур прямого хода (3) слева направо через штангу (5) относительно комплиментарного ему шнура обратного хода (2), идущего справа налево по тому же каналу штанги (5), но уже в обратном направлении, причем так, чтобы эти параллельно идущие в разные стороны шнуры, сохраняя идеальную подвижность, не мешали работе друг друга». Я что-то не пойму – как это – «подвижность»? Ведь это же обыкновенные веревки!

– Секундочку, – я тоже присел на корточки рядом с ним, – недавно я уже имел дело с подобной конструкцией, – зачем-то соврал я…

На самом же деле мне просто стало его жалко, и я решил ему немного помочь. Несчастный мужик – не вышел ростом, уже в возрасте, сидит тут на полу, мучается. И эти, унижающие человеческое достоинство, бусы. Нехорошо как-то. Да и время уже позднее – не ночевать же здесь вместе с ним…

– Так, товарищ, давайте не будем расстраиваться, – сказал я бодрым голосом доктора, только что объявившего вам о вашей близкой кончине. – Ничего страшного. Сейчас мы спокойно и не спеша во всем разберемся. Итак…

«Протащить шнур прямого хода… – теперь уже я начал читать вслух это загадочное заклинание, вглядываясь в тайнопись смазанного и плохо пропечатанного хитроумного рисунка, состоящего из каких-то штрихов и пересекающихся линий, и более напоминающего наполненную тайным внутренним смыслом и каллиграфически выполненную японскую гравюру «Танец молодого бамбука под косыми струями дождя»…

После этого уже он зачитывал текст вслух, а я, ползая по полу, собирал всю эту головоломную конструкцию, затем уже я, обливаясь потом, сверлил в стене дыры, а он держал подо мной стремянку. Потом мы поменялись ролями – я, стоя под потолком на одной ноге, вставлял отсчитанные им крючочки, которые он по одному снимал со своего ожерелья и передавал наверх мне. А когда уж мы вместе приступили к самой сложной процедуре – к процессу самого навешивания, он мог почти без подсказок и уже вполне профессионально ассистировать мне, – то, принимая от меня дрель, то, в нужный момент, подавая наверх молоток…

Ничто так не сближает людей, как совместный созидательный труд, поэтому расстались мы с ним, можно сказать, закадычными друзьями.