Владимир Жариков - Сценаристы. Сатирический роман

– В вашем меню один попкорм, который есть нельзя! – сказал публицист.

– Прошу меня извинить, но попкорн не держим, – ответил официант, не поняв разницу между попкормом и попкорном, – в нашем меню только свежие и вкусные блюда!

– Так вот, дорогой, – зло сказал публицист, – все эти ваши «свежие и вкусные блюда» мне давно известны. На первое – борщ-убийца из овощей-нитратников, на второе – отбивная из мяса свиньи, выращенной с применением стимуляторов роста, а на третье – компот из волчьей ягоды…. Это и есть попкорм, иначе говоря, корм для попы! А мне хотелось бы чего-нибудь для пищеварения. Улавливаешь разницу?

– Прошу меня извинить, – вновь заучено заговорил официант, – диетических блюд не готовим! У нас всего лишь обычное кафе!

– А я вот слышал, что именно в вашем кафе недавно случились пищевые отравления клиентов, – соврал публицист, – даже был один случай с летальным исходом! Видите ли, молодой человек, я получил редакторское задание написать об этих отравлениях в нашей газете. И Владимир Владимирович показал официанту удостоверение, не сданное им в редакции при увольнении и оставленное ему «на память о работе в известной российской газете» главным редактором.

– Подождите минуту, я сейчас выясню этот вопрос, – произнес скороговоркой официант и быстро удалился в недра кухни.

Уже через минуту к столику публициста подбежал испуганный маленький и толстый человечек, представившийся завпроизводством.

– Чего Вы желаете, чтобы мы приготовили? – спросил он заискивающе у журналиста.

– А что вы можете готовить? – спросил публицист.

– Все можем готовить! – с воодушевлением ответил завпроизводством, который для удовлетворения желаний клиента с «крутым» удостоверением, готов был лично броситься на амбразуру кухонной плиты.

– А почему же тогда вы кормите блюдами только из меню? – снова спросил публицист, – готовить можете все, а кормите какими-то заморскими штучками-дрючками! Даже название этого корма не запомнишь с первого раза, не то, что есть его…. А если вдруг пищевое отравление? Врачу ж ведь даже не ответишь на вопрос: «чем отравились?».

– Я прошу меня извинить, – выпалил скороговоркой завпроизводством, – этот вопрос не ко мне.

Владимир Владимирович строго посмотрел на маленького, толстого человечка и подумал: «Почему все они начинают говорить скороговоркой после того, как „запахнет жаренным“? Наверное, это стереотип поведения работников общепита, уличенных в нечистоплотности, желающих тут же „заболтать инцидент“. Так ведут себя дети, когда родители обнаруживают, что ребенок обкакался».

– Тогда мне, пожалуйста, поджарьте кусок говядины, – сказал публицист, – граммов на двести и на гарнир сделайте жареный картофель…. А на первое сварите порцию супа из говяжьих языков. Только позвольте сначала вопрос: а готовить Вы будете на кухне?

– На кухне, а где-с же еще-с? – ответил завпроизводством, – не беспокойтесь, у нас кухня-с практически стерильная!

– Hominem amplius oculis, quam auribus credunt – сказал публицист.

– Извините-с, не понял-с, – «просвистел» завпроизводством, – иностранными языками не владею-с! К сожалению-с!

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! – перевел свой монолог публицист, – это я к тому, что в США, например, мясо, готовят в зале на виду у клиента, дабы тот не сомневался в чистоплотности повара, посуды и продуктов.

– Простите, у нас нет таких возможностей, – ответил растерянно официант, забывая при этом добавлять в конце слова букву «с», – могу предложить Вам лично проконтролировать процесс приготовления блюд! Пройдите в помещение кухни и посмотрите все сами….

– А как же САНПИН, который запрещает присутствие на кухне людей без санитарной книжки? – спросил публицист.

– Это на Ваше усмотрение! – сказал завпроизводством, – хотите, контролируйте с этим товарищем, …или без него!

Завпроизводством подумал, что САНПИН – это напарник посетителя, а не «Санитарные Правила и Нормы» Он настолько растерялся, что уже не знал, как вести себя с привередливым корреспондентом «крутой» газеты. Понимая, что именно от него сейчас зависит появиться ли в следующем номере «Из вести» убойная критика в адрес их кафе, он пытался услужливо угождать журналисту. Любой негатив, упомянутый в прессе, грозил завпроизводством увольнением с работы.

– Хорошо, – согласился публицист, – готовьте на кухне без моего контроля, но смотрите, чтобы все было чики-чики! И говядину выберите мне, пожалуйста, не жирную….

Завпроизводством убежал, а Владимир Владимирович подумал: «хорошо, что хоть где-то еще боятся критических выступлений прессы». Сейчас он чувствовал себя человеком и полноправным клиентом этого заведения. А почему власть перестала бояться критики? Сегодня хоть каждый день публикуй компромат, никто и пальцем не пошевелит для реагирования на критику! А ведь от этого зависит главное – будет ли каждый россиянин чувствовать себя полноправным гражданином в своей стране или нет.

В кафе вошел мужчина, лет сорока пяти с очень знакомым Владимиру Владимировичу лицом. …Где он мог его видеть? По возрасту вроде бы ровесник, так…, но…. Ба, да это же его однокурсник Димка, с которым Владимир Владимирович учился вместе на журфаке МГУ. Вот это встреча! Вот так сюрприз!

– Ёлочная тетя, как ты постарела! …Дима, ты это или я обознался? – приветливо обратился публицист к вошедшему мужчине.

Мужчина подошел ближе к столику Владимира Владимировича, и некоторое время пристально всматривался ему в лицо.

– Володька, пенёк горелый! – радостно реагировал Дима, – сколько лет, сколько зим?

Он присел за столик Владимира и, продолжая улыбаться, положил на стол папку с бумагами.

– Сколько же мы с тобой не виделись? – спросил Владимир, – лет около двадцати, наверное, не меньше!

– Да-а-а, время летит, – ответил Дима, – но нужно сказать, что ты не очень-то постарел, сохранился неплохо! Ну, как ты? Кем и где работаешь?

– С сегодняшнего дня уже нигде не работаю, – ответил Владимир, – уволили меня без выходного пособия по собственному желанию главного редактора газеты «Из вести», где я проработал около двадцати лет…. Главред этот козел пустыни, каких только в Сахаре можно встретить, он своей тени боится…. А ты как? Где и кем батрачишь ты?

– А нигде, – ответил Димка, – тоже уволен из редакции журнала «Вести с Рублевки», который является образцом элитной «желтой прессы». Между собой мы называли журнал «Рублевик», а чаще – «Олигахрень». В отличие от тебя, меня уволили давно…, где-то сразу после инаугурации Путина на третий срок. Сейчас перебиваюсь мелкими заказами – пишу сценарии корпоративов, различных мероприятий, кому приветственный адрес, а если надо, то и некролог…. А вообще я классный фельетонист!