Евгений Пекер - За жизнь

Вместе с возвращающимися красками жизни пришли ответ и разгадка тайны греческого кофе.

И я подумал, что когда придёт день становиться главным героем анекдота про «евреи, не жалейте заварки» и общественность склонится над моей кроватью в опасении, что рецепт хорошего кофе будет унесён мной вне зоны доступа, я посмотрю вдаль отработанным годами тренировок перед зеркалом взглядом и скажу:

– Евреи, – прохриплю я, – перестаньте уже спешить, евреи…

…всех остальных, впрочем, это тоже касается…

К концу первого года своего, страшно сказать, но не побоюсь этого слова, отцовства я понял, что весь широкий спектр состояний, настроений и ощущений свежих родителей укладывается в четыре основных пункта.

Позишн намбер ван – «Задолбался»

Исполняется в конце дня и перед началом ночной части марлезонского балета. Когда подрастающая девушка уже уложена спать, ещё не успела проснуться по первому разу, и надо бы в темпе вальса сделать все накопившиеся за день хозяйственные дела, выдохнуть и чего-нибудь пожрать. И всё это «надо бы» прокручиваешь у себя в голове по десятому кругу, а сам продолжаешь сидеть, тупо медитировать на стенку и повторять «за-дол-бал-ся…»

…кстати об укладывании спать…

Понаблюдав несколько раз за свою жизнь, как обращается армейский сапёр с ещё неизвестным ему взрывным устройством, я был уверен, что именно это является идеальным примером деликатной, плавной, бережной и «даже-не-дышать» манипуляции с особо чувствительным и готовым в любой момент взорваться предметом. Ну, спору нет, сапёры – ребята очень осторожные, но в сравнении с родителем, который в полчетвёртого ночи укладывает ребёнка в кровать после долгого укачивания и надеется, что этот – надцатый – раз пройдёт без взрыва криков, как только родительская тушка примет наконец горизонтальное положение… Нет, тут сапёр отдыхает…

…кстати о «и-не-дышать»…

Только сейчас я с удивлением обнаружил, насколько громогласной может быть пустая квартира в то время, как ребёнок спит. Окна закрыты, двери заперты, телевизор в режиме немого кино, компьютер на мьюте, телефон на сайленте. Но… Холодильник бурчит, микроволновка грюкает, собака решает, что именно в этот момент надо демонстративно напиться воды с горя. При этом настройка фильтра в младенческом ухе вызывает у меня острое желание посмотреть в глаза тому, кто его настраивал: звуки молотков и экскаватора со стройки неподалёку работают усыпляюще, зато едва слышный «дзинь», который издаёт, касаясь стола, долгожданная чашка кофе, мгновенно приводит к тому, что кофе приходится заглатывать под возмущённые крики и как водку – одним глотком.

…кстати о возмущённых криках…

Статистическое исследование показало, что вечером они раздаются именно тогда, когда ужин будет выложен на тарелку и залит кетчупом, рюмка налита и волшебное слово «ну…» произнесено. Удивительно, но факт: это происходит исключительно тогда, когда очередь на укачивание моя, и жена может ехидно улыбнуться и напомнить, что в большой семье не щёлкай клювом.

Правда, после того как удаётся укачать девушку по новой, мир становится настолько светлым и прекрасным, что даже остывший ужин и нагревшаяся водка неспособны это дело испортить.

…кстати об укачивании…

Как выяснилось, из колыбельных песен я помню только усталые игрушки из «Спокойной ночи, малыши», да и то в переделке пионерского лагеря:

Так что пришлось провести ревизию всех песен, которые помню наизусть, и присвоить им звание колыбельных. Судя по всему, где-то к возрасту 14 лет я исчерпал лимит на длину плей-листа в рамках одной головы, и что осталось в нём на тот момент, с тем и приходится сейчас работать. В результате девушка засыпает под революционно-блатной репертуар, где песня о ситуации там вдали за рекой, рассказанная речистыми былинниками, плавно сменяется песней о вреде мытья ног на ночь и тяжёлой ситуации, когда дома ждёт холодная постель и пьяная соседка с осенними глазами. Больше всего в такие моменты я напоминаю себе учёного кота из «Понедельника» – дальше одного куплета подряд дело продвигается редко. Кроме, разве что, гимна СССР, который был вбит на уроках пения намертво. Не знаю, насколько его создатели согласились бы с моим медленным и плавным кавером, но ведь, если вдуматься в слова, это же очень грустная песня, так что её вполне можно петь с колыбельной печалью в голосе…

…но пулей вражеской сражённый, допеть до конца не успел…

…кстати об искусствоведческих открытиях…

Я, кажется, понял откуда взялось столько фильмов ужасов о детских игрушках. Они действительно живут по ночам своей жизнью и пугают бредущих на автопилоте в сортир горящими в темноте частями тела и заунывными криками. «I love you!» раздаётся где-то сбоку, и ты натыкаешься на куклу, которую складывал совсем в другое место. «Hug me», – требовательно добавляет плюшевый медведь откуда-то из-за спины.

…сходил пописать, увидел медведя, заодно и покакал…

…кстати о покакал…

Нет, тут я, пожалуй, остановлюсь, слишком уж неисчерпаемая тема… Скажу только, что на корпоративных обедах, где за столом преобладают родители маленьких детей, всегда можно отличить бездетных сотрудников по зелёному цвету лица, ужасу в глазах и полному отсутствию аппетита…

…кстати об ужасах нашего городка…

Вставая в очередной раз ночью для исполнения гимна СССР и покачивания из стороны в сторону, я грею себя мыслью, что мстя моя будет ужасной. Когда настанет время ранних подъёмов в садик-школу, я буду стоять рядом с детской кроваткой, злорадствовать, как Главный Злыдень из третьесортного фильма, и хохотать, как Паниковский над гирями. Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно, как вы там ни упирайтесь, ни пинайтесь, ни брыкайтесь – не поможет всё равно…

«…я (а) отомщу, (б) скоро отомщу, (в) страшно отомщу…»