Мария Кущиди - Пленники хрустального мира

– Клади ее на диван. Я сейчас принесу теплые одеяла. – Он поспешил отворить небольшую дверь, скрывающуюся за резной деревянной ширмой, и скоро появился с парой пуховых одеял.

Бережно положив девушку на черный кожаный диван, я отошел от нее на пару шагов назад, не в силах отвести свой взгляд, да и мне не хотелось уже этого делать.

– С ней все будет нормально. – Приложив свою горячую руку к ее ледяному лбу, Вальмонт обернулся ко мне, улыбнувшись не без доли какого-то подозрения. – Не переживай, Энгис, и ты, возможно, отогреешь ее сердце ото льда.

Не зная, как стоило реагировать на эти слова, я поспешил покинуть его кабинет.

Мысли мои были перепутаны, как клубок ниток, брошенных домашнему коту на потеху. Внутри меня что-то неистово горело, пылало и кипело, взбудоражив мою кровь, превратив ее в самый настоящий кипяток. Сомнений уже не оставалось, эта девушка стала важна для меня, как никто другой на всем белом свете. Но вот только как люди называют это чувство? Мне казалось, я знаю, но как же я ошибался, считая это простой привязанностью.

В глубоком сне я видел дом, огромное поместье среди зарослей темного, мрачного леса. Ранее я никогда не видел это место, но оно снилось мне, звало, точно прекрасно знало меня, понимало без слов. Эти огромные окна казались невесомыми, таинственными и до боли одинокими. Лунный свет, едва касающийся их, быстро исчезал, как какой-то секундный блик, случайно показавшийся из тьмы. Это место было ни на что не похоже. Оно казалось воплощением из чьей-то чужой жизни, в которой давно все опустело, вымерло, а остался только этот дом, застрявший невольно в застывшем времени. Его массивные двери так и просили распахнуть их, сделать меня шаг в неизвестное, познать все то, что они скрывают уже очень давно, никому не решившись довериться. Лишь легкая рука, коснувшаяся окна, из которого исходил молчаливый, холодный мрак, давала этому месту хоть какую-то незначительную частичку света, наполненную жизнью. Кто это был тогда? Я не понял, но жуткое одиночество, которое чувствовалось даже на расстоянии нескольких метров, било меня кулаком по сердцу.

Утреннее раннее солнце, еще не совсем окрепшее от нескольких дождливых суток, сонливо заглядывало в опустевшие коридоры академии, едва разгоняя холодную тьму из ее уголков. Завернув за угол длинного коридора, я на миг замер, не ожидая увидеть прямо сейчас самое хрупкое и нежное создание из всего существующего в мире. Оно отделяло этот мир, в котором все давно было продано за несчастные тридцать монет, от моей реальности, добавляя в холодные серые тона, не имеющие ни жизни, ни надежды, прекрасный небесный цвет нежности и гармонии, без которых нет жизни даже самому живому в наших сердцах.

– Эй, Гринвей, – раздался назойливый голос хилого парня в круглых очках, у которого было и без того неприятное имя – Кени Ликц; это был староста первого звена, – тебе следует поторопиться, иначе будешь все занятия стоять за дверью аудитории.

Его голос был настолько неприятным и неожиданным, что она тут же подскочила с места, бросившись к своей группе, которая уже почти исчезла за поворотом. Я провожал ее взглядом, пытаясь принять ее новый образ, в котором была мягкая гордость и достойная капля умиротворенности. Волосы ее, похожие на только что выпавший, невинный снег, были аккуратно уложены. Прилежно выглаженная белая блузка, поверх которой была повязана атласная красная лента, придавала ей несколько кукольный вид, лишенный всякой силы. Темно-синяя юбка едва скрывала острые колени, цвет которых очень сильно напоминал холодный фарфор. Иными словами, она во всем была идеальна. Но почему-то я не выбрасывал из своей головы тот беспомощный образ насквозь промокшей девушки, медленно умирающей от ночного холода.

– Кто эта девушка? Впервые ее вижу в академии. Новенькая? – голос Сэма пробудил меня из вчерашних воспоминаний.

– Да, новенькая, – как-то безэмоционально ответил я, продолжив путь к двери нашей аудитории.

– Давно не видел новых лиц в этом городе. Что-то есть в ней… опасное.

Сэм шел следом за мной, не сказав больше ни слова, словно раздумывая о чем-то важном. Его слова почему-то запали мне в голову, прокручиваясь несколько раз.

Я помню тот вечер, когда он нашел меня. В тот день был лютый мороз, снег без конца засыпал улицы Сан-Лореила, безжалостно бросая несчастного путника в свирепую, ледяную метель. Я точно не помню, как оказался у дороги, но отчетливо помню запах, неприятный запах, который мне сопутствовал. Странно, но я не помнил ничего, что могло связывать меня с жизнью. Только этот холод, снег и одиночество, у которого не нашлось для меня ответов. Директор Вальмонт явился в тот вечер, казалось, из пустоты, протянув мне свою теплую руку, отвергнуть которую уже я просто не смог.

Что-то таинственное и притягательное было в нем, что без конца манило меня, заставляло вслушиваться в каждое его слово, наблюдать за каждым его движением. Его ядовито-зеленые глаза без злобы и надменности смотрели на меня, как на кого-то очень родного, не выискивая ничего, что могло бы поведать ему мою забытую историю. Многие хотели бы знать, откуда я пришел и кто я, но он не спросил ничего из этого, просто дав мне знать, что ему можно искренне доверять.

– Пойдем со мной, – сказал он тогда тихим, невозмутимым голосом, накинув на мои детские плечи свой теплый плащ с удивительно мягким мехом. – Ночью лишь тени остаются на улице. А ты ведь живой?

В тот же день он не только дал мне возможность согреться, но и познакомил с одной несчастной душой, в глазах которой застыл невыносимый страх и лютое одиночество.

Рыжеволосый паренек сидел в самом углу комнаты, читая какую-то книгу в потертой черной обложке. Когда он отложил ее в сторону, я увидел на ней большой серебряный крест, тускло поблескивающий на искусственном свете лампы. Заметив нас, он поднял свои большие зеленые глаза, в которых буйствовала непонятная стихия чувств.

– Сэмми, теперь ты не будешь одинок. Не бойся, пожми его руку, и тогда ваша дружба станет нерушимой.

Поднявшись на ноги, он настороженно подошел ко мне, долго всматриваясь в мои потухшие от мрака и холода глаза, и лишь спустя минуту он широко улыбнулся, протянув мне свою теплую руку.

После занятий мы с Сэмом направились в библиотеку, чтобы отыскать парочку каких-нибудь пыльных, завалявшихся на самых дальних полочках огромных дубовых стеллажей, томиков неизвестных записок, которые постоянно подальше убираются библиотекарем с глаз любопытных студентов.

«Кёрс-Роуз» – резиденция тайн, скрывающихся за каждым потаенным углом, в каждой трещинке на стене и неровностях на холодном керамическом полу. С самого детства мы с Сэмом искали различные подсказки к тем или иным тайнам, о которых многие даже и не догадывались.