Саша Суарес - Силуэт в окне

– Поезжай уже, мы разберемся, уж не бросим ее на произвол судьбы, – мягко подтолкнула его к выходу жена.

Марии пришлось перейти на русский в присутствии Елены Николаевны, так что разговор потек медленнее. Словарный запас в русском у нее был не такой обширный, как в испанском. Да и не все темы они с Давидом открыто обсуждали в присутствии его родителей.

В два часа пополудни Елена Николаевна уехала с мужем, а Мария посидела с подопечным еще час, и тоже отправилась домой, воспользовавшись личным автомобилем хозяйки дома.

***

Когда Давид остался в палате один, ему стало вдруг невыносимо одиноко и жутко страшно. Пока вокруг него хлопотала родня, он ощущал себя как в детстве, когда подхватил насморк или переел ягод и у него разболелся живот. Тебя окружают вниманием и заботой. Хотя чего уж там греха таить, никогда он ни на что особо не жаловался в детстве. Одиночество он в целом переносил легко, иногда даже с удовольствием. Но сейчас, когда он был прикован к кровати в чуждой обстановке, с непонятным диагнозом, без внятных прогнозов, с адской болью и унизительным катетером, ему стало не по себе. Он нажал кнопку вызова персонала. Через минуту вошла Катя.

– Слушай, спина разболелась, нет ли у тебя таблетки какой-нибудь?

– О, сэр, вы по адресу. Уж чего-чего, а лекарств у нас тут полно! Сейчас добавлю обезболивающее в капельницу.

– А может, просто таблеточку?

– Так как твой лечащий врач уехал, я осталась за главную, – шутливо подбоченилась Катя, – и я тут решаю, куда кому какое лекарство вкалывать, а кому таблеточки раздавать!

– Все, все, угроза понята, прения сторон окончены, – поддержал ее пациент, силясь улыбнуться.

Спина болела, шея не поворачивалась, правое плечо ныло. В таком состоянии ему было очень непросто держать лицо, но он старался как мог. Вообще, в принципе, у него редко когда что-то болело. Если только мышцу потянул на тренировке.

Когда обезболивающее подействовало, стало легче.

– Классно говоришь по-испански, – похвалила Катя, записывая показания датчиков.

– Да, спасибо, у меня няня была кубинка, я на испанском заговорил раньше, чем на русском, хотя жили в России.

– Ничего себе, как круто! На каких языках еще говоришь?

– На английском. Ну, и латынь примерно как у тебя, если это считается. В школе учил еще немецкий, но без особого успеха, он мне не очень нравится.

– А я так и не выучила английского, не дается он мне.

– Может, просто не было мотивации?

– Не знаю, я смирилась.

– А как ты выкручиваешься за границей?

– Никак, я никогда не бывала за границей.

– Что? Как такое возможно? Прям ни разу? Даже в Турцию не ездила?

Катя весело рассмеялась.

– Я даже в Беларуси не бывала!

– Ты шутишь.

– Давид, в твоей картине мира это, наверное, просто дичь, но у восьмидесяти процентов россиян нет загранпаспорта. Большинство людей никогда не были за границей. У них просто нет возможности.

– Кать, это и правда удивительно. Ладно еще пожилые люди, которые всю жизнь прожили в совке и у них другое мышление. Но молодым неужели не интересно поехать посмотреть, как живут другие люди? Познакомиться с другой культурой? Не в кино или в интернете, а вживую? Самой своими глазами увидеть города в других странах, подышать другим воздухом, искупаться в другом море?

– Не знаю, я никогда об этом не думала. Мои родители всегда еле концы с концами сводили, нас было четверо детей в семье, да еще больная бабушка. Мы жили в двухкомнатной квартире всемером, так что для меня сейчас даже возможность снимать отдельную квартиру с сестрой уже считается роскошью. У нас с ней один туалет на двоих, и это просто красота!

– Катя…

– Да нет, все в порядке. Мы живем нормально, не жалуемся. Просто я всегда думала, что эти поездки не для меня. Есть люди, для которых это норма жизни, а есть люди, которые никогда не выедут за пределы своей страны или даже города.

– Пусть так, но ты ведь однажды куда-нибудь поедешь?

– Не знаю, в прошлом году я накопила денег с зарплаты и стипендии, и после диплома поехала с однокурсницей в Лазаревское. Это была моя первая в жизни поездка на море. И знаешь, что? Я не испытала никакого дикого восторга. Ну море, ну пляж, ну горячая кукуруза. Я там на третий день отравилась и половину отпуска провела в комнатке, которую мы сняли. И стоило ли оно того? Лучше бы на сэкономленные деньги купила себе новый пуховик к зиме. А так пришлось ходить в старом, а он уже застиранный и было жутко холодно стоять на остановке по утрам, когда ждешь маршрутку до метро.

– Катя…

– Это просто жизнь, всего лишь жизнь. Иногда мне кажется, люди придают слишком много значения вещам, которые не настолько важны. Я не умру без поездки на море или даже за границу. И никто не умрет. А от неправильного питания или без теплой одежды могу умереть.

– Я даже не знаю, что сказать…

– Да что тут говорить. Жизнь она разная. Я не хочу кататься по миру, покупать дорогие шмотки, пить шампанское по цене аренды моей квартиры. Я просто хочу выучиться на врача и спасать жизни. Для меня важно это. Для кого-то важно шампанское. Все люди разные. Все родились для разных целей. Я никого не осуждаю. В конце концов, кто-то же должен пить то шампанское, а то люди старались, делали его.

– Да уж, старались, – вздохнул Давид.

– Знаешь, когда я начала работать в больнице, я поняла одну важную вещь. Жизнь сама по себе и есть ценность. Когда смотришь на пациентов, осознаешь, что перед лицом смерти все равны. И неважно, сколько стоит твоя сумка и сколько стран ты повидал. Все одинаково хотят жить. Так что надо просто жить. И та жизнь, которой живу я, ничем не хуже и не лучше твоей жизни, или жизни бездомного на Казанском вокзале, или жизни Ким Кардашьян, или жизни британской королевы. Просто наши жизни разные. Каждый родился прожить именно свою жизнь.

– Это была эпичная речь сейчас.

– Когда я так говорю, моя сестра думает, что я таким образом сама себя успокаиваю, чтобы не грустить из-за того, что я никогда не буду кататься на яхте. Да что там, я даже никогда не летала на обычном самолете.

– А твоя сестра хотела бы другой жизни?

– Ага, она мечтает стать кинозвездой, ходит на бесконечные кастинги и откладывает деньги на пластическую операцию с зарплаты официантки.

– Ну, что ж, тоже достойно уважения.

– Конечно, это ее жизнь, и она хочет прожить ее так. Она имеет на это право. Я ее не осуждаю, и я не завидую тем, кто объездил весь мир. Как-то так.

– Мудро.

– Да, мне нравится моя жизнь. Мне нравятся мои друзья, я люблю свою семью, хотя она не идеальна.

– Это так круто. Все, что ты сейчас сказала, очень круто.

– Ага. А теперь мне нужно заняться другими делами, ты у меня тут не один, красавчик.