Екатерина Русина - Этюды о жизни. Сборник рассказов

Где ж мне подумать, что она такое учудила! Пришёл к нам участковый, фотографию показал и спрашивает: «Вы знаете, откуда она приехала?»

Я говорю – знаю, она рассказывала, что из Екатеринбурга, там у неё родители жили, да померли оба, а она одна осталась. Квартиру продала и дом купила у нас в селе. Почему в село перебралась – говорила, что тишины хочется, в городе ей не нравилось. А теперь, раз ничего там не держит, то можно и уехать. Тут она и замуж вышла, и сына родила, всё путём, как у людей.

А он мне и говорит – ваша Софья-то не просто так уехала. Нагуляла она там мальчишку, да без мужа растить побоялась, отдала его в детский дом. А сюда приехала и как будто заново всё начала, никто про первого ребёнка и не знал. Но это ещё не всё. Уехать она давно хотела, купить дом, говорила об этом подругам. Но где было денег взять? Родителей давно уже нет в живых, а не как она говорила – недавно, так что после этого переехать решила. Жила она у одной бабки, комнату снимала. Когда та занемогла, Софья присматривать за ней стала. Да только долго возиться ей с ней не хотелось. Бабка была одинокая, Софья её как-то уговорила на себя квартиру переписать. А через день бабка умерла, хотя не так ещё и больна была. Есть мнение, что таблетки она ей не те дала или укол не тот вколола, это теперь сложно проверить, но люди говорили.

А за бабку никто тогда и переживать не стал, она ведь одинокая была. Померла да померла, от старости значит. Ну Софья квартиру продала да купила себе дом в селе.

И всё бы ничего, а живёт ведь, работает, ребёнка растит – как будто приличная женщина. Что ж она, измениться решила? Просветление на неё нашло?

* * *

Весть об этой истории про Софью разнеслась по селу быстро. А Софья живёт себе и не оправдывается даже, хоть бы сказала кому, что всё это клевета! Если кто спросит напрямую, так загадочно улыбается и говорит: «Думайте, что хотите». А когда уже муж попросил разъяснений, то она ему всё и рассказала. Правда, мол, так всё и было. Да только перед кем теперь каяться? Бабки той в живых нет, родственников у неё не осталось. Сына своего разве найдёшь теперь? Младенчиком совсем был, может отправили куда, даже какое имя дали – не знает.

Так муж всё выслушал и говорит – мальчика надо найти и забрать к себе. Сын и не знает, что у него брат есть. А тут какое счастье, и мама и папа – целая семья! Это ведь, говорит ей, ты его почему отдала – потому что растить было не с кем. А теперь всё есть, и дом, и достаток, и муж. А Софье и сказать нечего. Пришлось согласиться.

А через пару дней её и след простыл. Вещи собрала, пока муж был на работе, а сын в садике, и уехала – никто не знает куда, видели, что из села пешком шла, а там, на трассе, уже наверное попутку взяла.

Ну а потом пришло мужу известие – мол, хозяйка дома, ваша жена, дом продала, он ведь только ей принадлежал, муж уже потом к ней переехал. Так и так, будьте добры освободить жильё в течение тридцати дней. А следом пришли и документы на развод и отказ от прав на ребёнка.

Остался он с мальчонкой на улице… соседи приютили временно. А про Софью больше никто не слыхал…»

Я уже ничего не боюсь, знаешь. В детстве я была такой трусихой, от мальчишек во дворе пряталась, чтоб не обидели, не обозвали. А потом жизнь меня закалила. Когда мне было пять лет, умер мой отец. Это был удар первый. Первая пощёчина от жизни. Я долго после неё не могла встать на ноги, мне весь мир казался серым и убогим, как можно было вообще жить без папы? Но я выстояла, снова стала живой. Но к жизни стала относиться с подозрением, ждала, что она ещё выкинет. И она не заставила себя ждать.

Когда мне исполнилось девять, у матери случился инсульт. Она осталась жива, но лежала без движения и речи. Опекуном мне назначили мою тётю Люду, она переехала к нам. Сначала я была рада, я ведь не видела её несколько лет, воспоминания о ней были исключительно детские и наивные – добрая, улыбчивая женщина. Но когда мы стали жить вместе, она стала давить на меня, заставлять переделывать уроки по сто раз, била за четвёрки, ругала, если за матерью не досмотрю – не переодену вовремя или таблетку не дам минута в минуту. Сама она и не притрагивалась к ней.

Я обратилась куда следует. Чтобы пришли и увидели всё как есть, чтобы выгнали от нас эту тётю Люду. Но та просекла вовремя, подготовилась, сделала уборку, изобразила любящую родственницу – как это было противно! Мне никто не поверил. Она осталась.

Моя жизнь превратилась в ад. Мать только глазами давала мне понять, что она со мной, что видит и понимает весь кошмар, в котором я живу.

Она умерла через год. Тётка наследовала половину квартиры. Меня выселить она не могла, я была несовершеннолетней. Поэтому она начала меня просто выживать. Издевалась, била, говорила такие слова, что удавиться хотелось, про мать такое несла…

Я терпела, сколько могла. А однажды просто ударила её по лицу кухонным ножом. Сильно ударила. И сбежала.

Я знала, что придётся убегать, я была готова. Рюкзак с минимальным набором вещей у меня стоял наготове, денег я тоже припасла, понемногу копила с продажи книг. У моей мамы была чудесная коллекция книг, в отличном состоянии. Я продала, сколько могла, так чтобы тётка не видела.

А потом начались мои смерти.

Я стала жить у подруги, её мать была алкоголичкой и ей было всё равно, что в доме появился ещё один человек – кажется, она меня и не замечала. Мы старались закрываться в комнате, чтобы ничего не видеть и не слышать, а главное – чтобы не попадаться под руку. Нам надо было только выжить ночь. А весь день мы пропадали где хотели.

В одну из прогулок мы забрели в лес. Стоял густой туман и было жутко, но очень интересно идти сквозь деревья. Внезапно я наступила на что-то острое, разрезала ногу, резкая боль заставила меня пошатнуться, и я оступилась, упала. Мы шли по обрыву и упала я прямо в озеро. Плавать я не умела. Подруга вытащила меня кое-как и стала кричать о помощи, прибежали какие-то грибники… меня откачали, спасли.

И знаешь, что я видела за то время? Будто я плыву над водой. А моё тело плывёт, барахтается там, в воде. Это было удивительно, такая лёгкость… а потом резкий рывок и я вернулась в это невыносимо тяжёлое тело, которое пронзала боль, которое истекало кровью. Ногу перевязали, отправили меня в больницу. Но как только мне стало лучше, я убежала, чтобы меня не вернули тётке.

И мы стали выживать дальше.

Потом была вторая смерть.

Мы были дома. Мама подруги устроила очередную пьянку, позвала друзей. Те решили, что у нас могут быть деньги на выпивку – просто больше не до кого было докопаться, один из них накинулся на нас с ножом. Подруга скончалась на месте. А я получила три ранения в живот и одно в грудь.