Валентина Спирина - Январь. Девять Жизней

– Не знал, что настолько популярен. Стараюсь все делать по-тихому. Хотя, журналисты они такие.

– Не скромничайте. Благое дело делаете. Вам это зачтется. Рад, что познакомился с вами. Жаль только, что так рано.

– Почему это рано?

– Ну как… Вам же только тридцать четыре. Столько добрых дел могли бы ещё сделать. Вы, кстати, слышал, новый храм начали возводить.

– Я не понимаю Вас. Вы говорите загадками.

– Сейчас поймёте. Мы приехали. Прощайте Тимофей Сергеевич. Не забудьте кейс взять. Мне чужое не надо.

Возле офиса к нему подошли двое. Одеты они были странно: в белые плащи и босиком.

– Здравствуйте. Мы за вами.

– За мной?

– Мы из Суда. Меня зовут архангел Михаил. А это архангел Гавриил.

– Как это архангел?

Меценат поставил на асфальт кейс с деньгами. До него дошёл смысл разговора с такстистом.

– Я что уже…?

– К сожалению! И нам уже пора!

Архангелы скинули с себя плащи и расправили большие, белые крылья. Затем Тимофея крепко взяли под локти и он почувствовал, как его ноги стали отрываться от земли.

Громко посигналив им вслед, внизу тронулась с места чёрная Волга.

Эпизод 3.

Наслаждаясь запахом свежей шаурмы, старик – водитель чёрной Волги собирался пообедать, когда дверца открылась и рядом с ним плюхнулся мальчик, лет десяти. На нем была белая пижама, а на ногах тапочки. Улыбаясь, мальчик протянул таксисту мятую купюру.

– Мальчик, ты ошибся. Я никуда не еду!

– Почему? Меня там папа ждёт.

– Подождет твой папа. А сейчас к маме беги! Ну же! Беги к М-А-М-Е! – «Крикнул старик так громко, что мальчик заплакал и вышел прочь.

– Ещё разряд!

Доктор поднёс к груди мальчика дефибрилятор и тело, получив очередную порцию тока, дёрнулось.

– Ну же, давай. Ещё разряд!

– Есть! Он жив! – крикнула медсестра-реаниматолог, глядя на аппарат ЭКГ.

– Ну, слава богу!

Вздохнул доктор и вытер рукавом пол со лба.

– Теперь все будет в порядке!

Арнольд не мог жить без мата. Угораздило же родителей такое имя придумать! Можно было бы и поменять, да хлопот с документами много, а хлопотать Арнольд очень не любил. И Шварценеггер тут никак не выручит, у нас имя Арнольд совершенно другой образ диктует.

Услышав такое имя, все думают, что мужчина непременно интеллигент в очках и шляпе. Но нет! Арнольду это претило, хотелось быть мужиком, а не кисейной барышней. И вот тут-то очень выручал мат. Ругнётся он, бывало, и все мысли об интеллигентности у собеседника тут же пропадали.

А без мата он что? Ничто! Сложения Арнольд был не атлетического, заниматься спортом ленился, одно оставалось – зычный голос и мат.

Случалось иногда бывать в местах, где матом совсем не поговоришь: учреждения разные, кабинет начальника. В таких местах Арнольд чувствовал себя совершенно беззащитным и будто даже голым.

А когда появились социальные сети, там уж вообще без мата ты не человек. Напишет, бывало, Арнольд комментарий матом и сразу к нему повышенное внимание, особенно от женщин:

– Вы не могли бы обойтись без нецензурных выражений?

– Как вам не стыдно, вы здесь не на вокзале!

– Прекратите выражаться!

И можно было вступить в диалоги, весь запас матерных слов применить. А запас этот у Арнольда был большим, благодаря отчиму, спасибо ему.

Кто бы Арнольда без мата заметил? Стихов он не сочинял, юмором обладал очень специфическим.

А его имя вообще могло нарисовать слащавого, тщедушного очкарика в шляпе. Нет, конечно, человек с именем Арнольд мог быть весь в костюмах, при галстуке и даже с микрофоном, но такой господин не писал бы никому никаких комментариев.