Олег Данильченко - БОЛЬШОЙ ЗУБ. История четырех экспедиций

Когда я вышел с Куприяновской поляны на тропу, мне навстречу начали попадаться туристы – наверное, с электрички, сегодня приехали. Мне так хотелось у них чего-нибудь попросить покушать, но мое интеллигентное нутро всячески этому сопротивлялось. Я кое-как выдавливал из себя дежурное «Здрасьте!». Так мимо меня прошло три или четыре группы. Я корил себя, что не могу попрошайничать, что это вопрос жизни и смерти, но никого уже не было. Перевал встретил меня глиняными прижимами – после дождя они превратились в американские горки, жаль, никто не снимал видео, как я пытался по ним пройти – на четвереньках, цепляясь за травинки, сползая и поднимаясь вновь. На этих прижимах остались мои последние силы. Я уже собирался ночевать в лесу, ибо сил не было вообще, но судьба в очередной раз сделала мне подарок – послала встречного путника с маленьким мальчиком. Мы встретились, поздоровались, по их виду было понятно, что они тоже устали, и мы разошлись. Откуда взялся этот голос, я не знаю, это был, наверное, не я, а кто-то внутри меня, очень глубоко, и он спросил:

– У вас не будет хлеба?

Никто не ответил. Между нами уже шагов десять, и мужик мне в спину кричит:

– Нет, хлеба нет!

Я так и знал, зачем я только спросил???

– Нет, хлеба нет! Сухари есть!!

Я в два прыжка возле путников, протягиваю ладошки, мне туда сыплют квадратные гренки, штук двадцать, а сверху мальчик положил еще конфетки, штук пять. Я, чуть не плача от счастья, возвращаю конфетки мальчику, оставляя себе только две. Я знаю, что такое конфеты в горах, это то, что напоминает нам о доме, это самая дорогая валюта (после сгущенки). Мальчик пытается меня угостить, но я настойчив. Пара фраз, кто, откуда, куда. У них лагерь на Куприяне, ходили показывали мальчику пик Дураков, он же Поднебесный. Я в двух словах свою историю. Ну все, пока, счастливо!

Я, окрыленный, с сухариками за щекой, практически пролетел половину перевала, потом подошла очередь конфеток. До лагеря остается полтора километра – мои запасы закончились, с ними ушли и все силы. Я посидел, отдохнул, но сил не прибавилось. Идти совсем не хотелось, даже не моглось. Я свернул с тропы в лес и шел в сторону лагеря, поедая все, что мог найти, – чернику, малину, жимолость, смородину. С каждой ягодкой у мен прибавлялось сил на два-три шага. Оставшийся путь у меня занял не менее полутора часов.

Когда я увидел наш лагерь, не испытал абсолютно никаких эмоций. Лагерь, просто лагерь. Дымится костер, горячий чай, друзья сидят, ужин готов.

Меня не заметили, пытался их напугать громким криком, но получилось скомканно, никто не испугался. Сел на бревно, абсолютно изнеможенный.

– Мешки, водки мне!

Выпил, расслабляющее тепло опустилось в руки и ноги. Теперь можно и перекусить. Пока ел, ребята сказали, что уже собирались выходить на мои поиски. Но это уже неважно, я дома. Вечерняя ванна в ручье. Палатка. Сон.

На следующий день сходили на водопад, познакомились с приютчиком, за пачку сигарет сходили в баню, а на следующий день уехали в город.

Приключения закончились.

Большой Зуб остался непокоренным.

Как мы принимаем решения, для меня навсегда останется загадкой. Вчера я этих девчонок совсем и не знал, а завтра приглашаю их в горы. Так оно и случилось. Пару дней назад в страшную грозу, когда затопило практически весь город, я познакомился с двумя Ксюшами. Прошла неделя, и совершенно случайно мы встретились на городской площади. Мы – я, Юра, Сергей – шли на встречу с друзьями, а они ждали кого-то.

– Привет! Вы как? Какие планы?

Так и разошлись. Через час идем через ту же площадь, Ксюши еще там. Слово за слово, лето, планов нет.

– Пойдете в горы?

– Легко, – соглашаются девчонки. – А кто еще будет?

– Большая группа, – не моргнув глазом отвечаем мы. Никакой группы у нас не было, мы собирались втроем, но впятером веселее.

Уже на следующий день я познакомился с родителями Ксении, рассказал о своем опыте покорения вершин, массе походов и даже сам поверил в свои слова. Родители тоже поверили и отпустили ее со мной под мою ответственность. День на сборы. Вторая Ксения пойти с нами не смогла – променяла экстремальное путешествие на какую-то свадьбу, причем даже не свою.

Отдельного внимания стоит процесс сбора человека в горы. Ксения никогда там не была, а мы за эти пару дней ей столько рассказали баек про розетки на деревьях, унитазы на вершинах и прочие приколы туристов, что она решила с собой взять утюг, плойку, фен и еще кучу очень нужного для каждой девочки барахла. Когда я пришел проверить ее рюкзак, ее вещи лежали в комнате и вряд ли поместились в столитровый рюкзак. Кроме электроприборов, там лежали выходные платья, по одному-два наряда в день.

Череда разочарований от похода для Ксении началась, хотя этого она, может, еще и не понимала. Из того, что она приготовила, мы взяли только треть, добавили продукты – рюкзак собрали. По объему небольшой, по весу – мечта любого туриста – около десяти килограммов.

Утром зашел за юной туристкой, с ребятами встретились на вокзале.

– А где остальные? – спросила Ксения, когда мы сели в электричку.

– В Междуреченске сядут, там мы будем делать пересадку.

В Междуреченске, как ни странно, к нам никто не присоединился, хоть мы и делали на лице гримасы волнения и спрашивали друг друга: «Ну где же они?» – но никого… Немного погрустили, значит, не судьба, может, не смогли… В то время телефонов еще не было, мобильных телефонов, пейджеров даже не было. Пейджер – это такая коробочка, на которую можно было отправить СМС, но не будем больше о них, ведь их тоже еще не было. До Лужбы доехали без приключений – пели, поспали, в карты поиграли, на гитаре не получилось поиграть – во-первых, никто из нас не умел играть на гитаре, а во-вторых, мы ее не взяли.

Лужба встретила нас прекрасной погодой и переправой. Первые три километра Ксения держалась молодцом, пока шли по дороге. А когда свернули на тропу, и тропу малохоженую, она заметно сбавила ход, стала чаще присаживаться на камешки или просто останавливаться. Я, как истинный джентльмен, да еще и отвечающий за нее головой, старался ее поддерживать – то словом, то руку подам. Сергей и Юра не могли просто так стоять под рюкзаками и ждать, когда мы их догоним, – начали уходить далеко вперед. Юрик, добрая душа, уходил далеко вперед, скидывал свой рюкзак, возвращался к нам, забирал рюкзак Ксении и нес его до своего рюкзака. Первое время это как-то взбодрило нашу единственную девочку, но часа через полтора и это уже не радовало ее. На прижимах, или крутых подъемах, Ксюша останавливалась и сначала украдкой, а потом уже не стесняясь плакала и проклинала тот день, когда она нас встретила на площади.