Александр Федоров - Что-то там про подростков

Унижение первое.

Сидя в закутке второго этажа, где обычно проходит дежурство, одна дверь ведёт в кабинет химии, другая – в кабинет директора, третья – на лестницу, четвёртая – в коридор. Прямо напротив – вход в столовую.

Смотрю на лампу, что висит под потолком. Прикидываю шансы повеситься на ней. Проникаюсь осознанием совершенной бессмысленности задумки. Думаю, что, когда она оторвется, будет много грохоту, за что меня вздёрнуть ещё сильнее.

Мама сейчас в кабинете директора. Сегодня она надела свои парадные брюки со стрелками. Не то чтобы она часто их надевает – только на похороны.

Никогда раньше не задерживался в школе так долго. На лестничном проходе перила таят от солнечного света.

К этому времени я уже должен быть в пучине веселья.

К этому времени мать должна быть на работе.

Сегодня всё наперекосяк.

Я совсем не жалуюсь на происходящее. Ведь в случае чего, во сне мне предложили помощь. Интересовались уровнем довольства. Спрашивали: где та грань, за которой начинается нытьё.

Если что, заявили мне, сообщи, я помогу. Когда станет совсем скучно.

Но меня всё устраивает.

Кроме одного.

Остаётся чуть больше месяца до экзаменов.

Сейчас самое время, чтобы вылететь из школы.

На самом деле нет. Слишком мало аргументов в пользу отчисления. Оправдание есть. Оно донесено до нужных ушей. Думаю, шансы выйти сухим из воды – сто процентов. Просто тут нет воды.

Сарказм – лекарство на все случаи жизни.

Не на все.

Дело обойдётся куда проще, чем может показаться. Но не легче.

Сейчас она выйдет, и мы молча прошагаем до выхода. Снаружи она посоветует изучить словарь на наличие понятия «безответственность». Все аргументы разобьются о стену родительского непонимания, хотя я только пытался защитить честь сестры. Дома сестрёнка пошлёт меня на занятия группового секса с мужчинами. Отец по телефону скажет, что не того он от меня ожидал. И всё это при условии, если меня не убьёт Марти по пути от школы до дома.

Мне срочно нужен тот, кто скажет, что делать добро – это хорошо. Самое безотлагательное дело на данный момент – уничтожить одного из таких ублюдков.

На телефон приходит сообщение от Киры.

Кира – идеальный для этого вариант.

Не знаю почему, но мне ужасно хочется вмазать ей за её правильность. За безосновательную веру в лучшее. За её постоянную улыбку.

Хотя…

Нет, улыбка у неё чудесная.

Но за всё остальное непременно нужно!

С другой стороны, будь она рядом, возможно могла бы даже помочь сейчас. Заболтала бы своими глупостями про добро, счастье, ванильные облака. А потом спросила бы, сколько раз мы переспали с Дашей.

Чисто ради интереса.

Чёрт, это в её стиле.

Не то чтобы я влюбился, но нельзя слишком много думать о посторонней девушке, когда у тебя есть собственная.

В связи с тем, что Кира у нас в классе самая ответственная, её очень волнует жизнь нашего коллектива. Поэтому сейчас она заваливает меня тоннами вопросов на мобильный.

Нет, это вовсе не потому, что мы с ней очень славно общаемся. Не потому, что наши компании довольно часто соприкасаются в своей аналогичности. И уж точно не потому, что наши компании – это одна единая большая компания с маленькими подкомпаниями.

Просто её очень волнует жизнь класса.

И мы совсем не друзья.

Отвечаю в её стиле: убеждаю, что всё у меня будет хорошо. С каждым сообщением она прибавляет в волнении. Пытается веселить глупой лестью – «кто же будет защищать меня, если ты уйдёшь…».

Наконец о себе даёт знать Даша – любовь моя.

Избранница.

Не то чтобы я имел какой-то выбор, чтобы называть её избранницей, но зато я имел её: бюст – 92, талия – 63, бёдра – 92. Рост – 176-177. Всё на столько неправдоподобно, что я восторгаюсь этим каждый раз, когда встречаюсь с ней снова.

Нос прямой, снизу чуть подогнута перегородка; ноздри расширены. Глаза сужены в обе стороны. Улыбка заурядного аниме производства. Волосы русые, волняться к краям, длинна колеблется от груди до таза. Кожный покров лица в меру нежен, при касании ощущение, будто пудра – есть мнение, что это на самом деле пудра. Ноги длинные, почти идеально стройные. Пальцы рук не забиты жиром. Волосы на теле удаляются раз в две недели.

Заказываю булочку в столовой, работница говорит, что они закрыты. Не то чтобы я тупой, но, обычно, закрыты, это когда двери не нараспашку.

После выхода матери из кабинета, всё происходит так, как я загадываю за пару минут до этого. За исключением отца, который поощряет бескорыстное стремление защитить честь семьи.

Дома мать жалеет дочь за то, что той якобы ужасно досталось, а её любимого сейчас обхаживают толстые медсёстры в заведении, где последние года три не удосуживались провести косметические реформы интерьера.

Всем как бы плевать на то, что моя сестра теперь шлюха.

Семье. Маме, папе, бабушке, дедушке, другой бабушке, другому дедушке. Родственникам – просто те не особо лезут в наши дела, поэтому ничего не знают.

Да и бабушки с дедушками ни черта ещё не знают.

Но всё равно всем безразлично.

Незнание проблемы не освобождает от наказания за безучастность.

То есть, раньше всё было как в комедии. Я шутил по этому поводу, но никогда не придерживал злого умысла в своих шутках. А сейчас всё взаправду. Теперь не только я называю её так, нынче все мы отлично осведомлены в солидарности района. Только район действует на полном серьёзе в отличие от моих дурацких шуточек.

Унижение второе.

Марти бьёт меня по печени, почке, хребту, ногой в живот, ногой в лежачего. Я думаю: «слава богу, лицо не задел». Дополняю думы: «хорошо, значит завтра можно будет снять очередной эпизод».

Это не тот момент, когда нужно дать ответ. Я балансирую на тонкой грани добра – единогласия со школьными «отбросами» – и зла – дружбы с Марти. Поэтому, теряя равновесие, заваливаясь на одну из сторон, всегда получаю сопутствующий провалу результат. Ситуация самая что ни на есть привычная. Кроме, разве что, того, что Марти впервые меня избивает.

Спустя бесконечные полминуты он проявляет заботу и протягивает руку.

Он информирует:

– Мы в расчёте.

Я бы так не сказал, поэтому я так не говорю.

Трава на школьном поле спасает от серьёзной грязи. Руки помогают доделать уборку на штанах. Зауженные чинос цвета слоновой кости не так хорошо маскируют песчаные пятна, как хотелось бы на самом деле.

Хватит унижений на сегодня.

Вечером гуляем по аллее. Нас тут не меньше пятнадцати. У меня не хватает сил, чтобы провести более точный подсчёт.

Главная тема этой сумеречной прогулки – драка.

Не то чтобы я хвастун, но бахвальство так и прёт из меня.

Говорю, что своих родных в обиду не дам. Жалуюсь на их неблагодарность. Упоминаю о верной оценке отца. Целую пристающую ко мне Дашу. Марти пытается устроить спарринг с кем удастся. Толстый спрашивает о готовности сценария.