Сейтек Семетей уулу - Сближение полюсов

– Уборщица?! – Я скорчил гримасу.

– А ты знаешь, какой оклад у наших уборщиц? Больше, чем у любого школьного учителя.

– Да. Но не очень респектабельная работа, согласись.

– Ты желаешь, чтобы я выкинул Диляру и сделал твою знакомую администратором? Диля незаменима. Управлять всеми магазинами – задача трудновыполнимая. А она справляется. Скажи, как я могу ее уволить?

– Нет, но есть же места между администратором и уборщицей. Продавщица, например.

– Так эти места забиты твоими же девчонками. Кирилл, я плачу своим работникам солидную сумму, поэтому у меня никогда не бывает свободно. Место уборщицы потому и освободилось, что она с семьей уехала в свой аил… Словом, кроме этого я предложить тебе не могу ничего. Хотя, если хочешь, я могу уволить одну из продавщиц.

– Я спрошу у нее, согласна ли она мыть полы и чистить витрины, – кисло промолвил я и, пожелав папе спокойной ночи, вышел из комнаты.

Утром после завтрака я позвонил Гульджамал и, скребя сердцем, передал слова отца. К моему удивлению, Гульджамал с радостью согласилась и, таким образом, сняла с меня тяжелый груз. Я назвал ей адрес магазина и отправился в университет в приподнятом настроении.

Выходя из машины, я увидел Азата. Он направлялся ко входу своей медленной, чуть покачивающейся походкой. Он ни на кого не смотрел, взор его был скромно потуплен. Зато все сконцентрировали на нем свое внимание. «Самцы» окидывали его недобрыми, завистливыми взглядами. А вот студентки и преподавательницы благосклонно и одобрительно взирали на него.

Я почувствовал приступ ревности. Внутри как будто что-то выворачивалось. Я последовал за ним и тоже попал в центр всеобщего внимания. Но одно обстоятельство так и жгло мои внутренности: девушки и женщины сперва задерживали глаза на нем, а потом уже переходили на меня. Самое «вкусное» получал Азат, а мне доставались лишь объедки. Я не мог смириться с таким раскладом событий. Все было внове для меня. Меня называли альфа-самцом и королем, а теперь в десяти метрах впереди шагает мой соперник, кто, как я погляжу, без пяти минут новый король студентов.

Да, ты был прав, мысленно согласился я с Володей, ты был прав: Азат представляет для меня угрозу. Он слишком красив, этот Азат. И женщины оценили его красоту. Красота – его козырь. На меня тоже смотрят, но только потому, что я крут. Нравлюсь женщинам не я, а то, что окружает меня, – машины, деньги, авторитет… Только теперь я понимаю. Но ведь это не утешает. Черт, зачем надо было ему переводиться в вуз, где безмятежно царствовал я?.. Трон мой тесный, и двое там не поместятся.

Я ускорил шаг и прямо у входа догнал Азата, задел плечом и, сделав вид, что даже не заметил его, зашагал дальше.

Наташи опять не было. Но я прекрасно понимал – типичная женская игра. И она до конца будет следовать этой игре, ибо ей, как и всякой женщине, свойственна пресловутая женская гордость. Она будет ждать, когда я паду ниц перед ней и, заливаясь слезами, попрошу у нее прощения. Ничего такого не случится! Еще чего захотела! Никогда не пойду я на такое унижение! Я мужик, и воля моя непреклонна! Я не должен дать слабину! Мужик остается мужиком! А Кирилл Арсеньев – самый мужественный из всех мужиков.

Вся эта неделя прошла очень быстро. Наташа появилась на следующей неделе.

Я сидел в аудитории и разговаривал со своими друзьями, когда Сыргак воскликнул вполголоса:

– Смотри, брат, Наташка здесь!

Я обернулся и в самом деле увидел ее. Глаза усталые и опухшие, лицо бледное и измученное – я совершенно не узнавал свою девушку. Поверьте, мне стало так жалко ее. Я уже встал и хотел подойти, но тут Володя схватил меня за локоть.

– Кир, не стоит. Прояви волю. Не приучай ее. Не окажись под каблуком.

Не зная, что делать, я все же последовал его совету и присел обратно. Я расположился так, чтобы в сторону Наташи была повернута моя спина. А сам все спрашивал Сыргака, что она делает.

– Идет к своему месту, – докладывал Сыргак. – Смотрит на тебя!

– Блин, я не выдержу. Это так жестоко.

– Держись, – поддерживал меня Володя. – Ничего с ней не случится. Не пускай жалость в свое сердце.

– Села… Подходят к ней девчонки… Целуются в щечку… – продолжал Сыргак. – Расспрашивают ее, что случилось… Все девчонки смотрят на тебя.

– А она?

– Нет. Сидит, понурившись… Брат, она плачет: ее плечи вздрагивают.

Быстро повернувшись, я увидел, как подруги окружили Наташу и утешают. Моя упрямая воля уже начала качаться, но дружеская рука и язык Володи не давали ей упасть. И я держался, хоть и осознавал, что с минуты на минуту брошусь к Наташе и хотя бы утру ей слезы.

– Женские хитрости. Надеюсь, ты не поддашься. Ты же силен! – вполголоса вдохновлял меня Володя.

И я держался.

Вдруг Сыргак присвистнул. Посмотрев назад, я узрел не самую приятную картину: наш новенький, Азат, поднялся со своего места и подошел к девушкам своей медленной, чуть покачивающейся походкой. Наклонившись к Наташе, он положил руку ей на плечо и стал говорить что-то.

Кровь бросилась мне в мозг. Я вскочил, словно ошпаренный. Володя удержал меня.

– Ты с ума сошел, Кир?! – испуганно шепнул он. – Ты сейчас выдашь себя при стольких людях! Неужели ты не понимаешь, что все это подстроено? Чистейшая провокация! На сто процентов уверен, эта комедия заранее была запланирована. Отсрочь ревность. Сейчас она ни к чему.

– Послушай, брат, – молвил Сыргак, – тебе лучше все-таки подойти к ней. Отбрось свою гордость. Ты же видишь, как ей плохо. Она…

– Заткнись, ублюдок! – Володя выпучил на него глаза. – Вместо того, чтобы быть оплотом для Кира, ты шатаешь в нем стойкость! А может, ты сам принимаешь участие во всем этом спектакле?! Диверсант хренов!

– Да иди ты, придурок! – огрызнулся Сыргак. – Это ты – диверсант и есть! Вместо того, чтобы помирить нашего друга и его девушку, ты, наоборот, подливаешь масла в огонь, еще больше ухудшая положение!

– Это ты ухудшаешь положение! Сиди, наблюдай и докладывай! Не лезь не в свое дело! Кир сам знает, что ему делать. А нужно ему делать лишь одно – не поддаваться провокации.

– Да черт с вами! – махнул рукой Сыргак. – Действительно, мне-то что.

– То-то же! – одобрил Володя и сказал мне. – Кир, это провокация, поверь. Да тут все белыми нитками шито! Целую неделю она не приходила в университет, показывая тебе свой характер. Но номер не прошел – ты продемонстрировал абсолютное равнодушие. Видите ли, ты должен был, целуя ей руки, попросить прощения, осыпая себя проклятиями и повторяя: мол, я самый нижайший подлец, ничтожество и так далее. Но ничего подобного не произошло – ты остался непреклонен. И она, уже прекрасно чувствуя, что прощения от тебя, ну, никак не добиться, пришла вся «заплаканная», «измученная», и нюни проливает, притворяясь жертвой. Брат, ничем иным, кроме как гениальной актерской игрой, это не назовешь. Знаешь, Станиславский сказал бы «верю» и, более того, аплодировал бы. А то, что Азат подошел к ней, – тоже один из ходов этой хитрой шахматной партии. Можешь не сомневаться, трюк был задуман заранее. Кир, не дай себя перехитрить. Отбрось в сторону свою ревность… Конечно, ты просто обязан жестко поговорить с ним, но сделай это позже, не здесь. Иначе Наташа выйдет победителем.