Сейтек Семетей уулу - Обожествляя Чародея. Сочетание литературы и кинематографа

© Сейтек Семетей уулу, 2017

ISBN 978-5-4483-4508-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мое имя Кирилл Арсеньев. Мне 39 лет. Я живу в Сиднее, работаю библиотекарем. Смеетесь? Ваше право. Но я очень люблю свою работу и предан ей всей душой. И меня нисколько не смущает тот факт, что я являюсь единственным мужчиной в женском коллективе.

Я женат, имею двух сыновей-близнецов. Жену зовут Ханна. Она дочь белого и аборигенки, полукровка, одним словом. Она не просто моя жена, но и коллега. Преимущество служебного романа в том, что влюбленные вообще не разлучаются.

А как же зовут близнецов, спросите вы. Пусть это пока останется маленькой интригой.

Второй вопрос, который вы зададите, будет: а почему этот русский не в России, а в Австралии? Вы угадали только наполовину – я русский, но не россиянин. Я приехал в Австралию 17 лет назад не из гигантской России, а из Киргизии – маленькой, горной страны, расположенной в Средней Азии.

Да, дорогие читатели, я родился и вырос в этой маленькой стране, а точнее, в ее столице, замечательном городе Бишкек. Более сотни лет назад мои далекие предки переселились сюда из Российской Империи в качестве крестьян, и благословенная киргизская земля встретила их с распростертыми объятиями.

Бишкек – настоящий красавец. На юге громадной стеной тянутся высоченные горы, на западе и востоке протекают две медленные реки, на севере лежат большие поля, которые, впрочем, тоже заканчиваются горами. Горы тут повсюду. Куда ни глянь – взор всегда встречает этих исполинов со снежными вершинами, подпирающими небосвод. И такой пейзаж по всей республике.

Мой дом, вернее, дом моих родителей, расположен в самом фешенебельном районе Бишкека. Этот район называют Сомовкой, по аналогии с московской Рублевкой (сом – денежная валюта Киргизии). А в советское время район носил иное название. Здесь около пятидесяти роскошнейших особняков. Наш очень легко найти – он самый большой. Мой отец построил его в непонятном и вычурном стиле, сочетающем в себе два разных архитектурных стиля. Ничего не скажешь, отец мой – любитель всего красивого и пышного.

Пройдите через ворота, пересеките двор, откройте входную дверь и войдите в дом. Естественно, вас поразит богатство интерьера. Однако не задерживайте своего внимания на этом богатстве, ибо истинное богатство вы узрите чуть позже.

Быстро поднимитесь на четвертый этаж и найдите дверь, обитую коричневой кожей. Откройте ее и войдите.

Вы находитесь в моей спальне и видите много интересных вещей. Не зацикливайтесь на них. Настоящего внимания достоин предмет, приклеенный на стену напротив дивана. Подойдите к нему поближе.

Этот предмет – большой лист бумаги формата А1, на котором простым карандашом нарисован портрет человека. Бумага, вероятно, вся покрыта пылью, и изображение мутное, потому что некому вытирать ее: уже много лет комната необитаема. Аккуратно вытрите пыль, чтобы не стереть портрет.

Теперь вашим глазам четко предстал мужчина 35—40 лет. У него довольно приятное лицо, тонкий, орлиный нос, проницательные глаза, усы, короткая бородка и длинные волосы до плеч. На его мужественном лице застыла легкая улыбка. Невероятной харизмой веет от этого человека, правда?

Несомненно, многие из вас узнали его. Но есть и такие, которым он совершенно незнаком. Обращаюсь к последним, спрашивающим, кто это: я не стану называть его имя, вы все поймете по ходу моего повествования.

Итак, начинаю…

10 сентября 1997 года. Я всегда помню этот день, ибо именно тогда впервые увидел Азата.

Лихо въехав на территорию университета через распахнутые настежь ворота, я направил свой «бентли» туда, где выстроились автомобили преподавателей и студентов, и остановил его рядом с «мерседесом» ректора. Выйдя из машины, я пошел ко входу в главный корпус (почти все мои уроки проходили там).

Ступал я по брусчатке, горделиво подняв голову и выдвинув свою мускулистую грудь. Я шел не спеша, словно монарх. Конечно, я был «монархом», а это был мой университет, мое «королевство». Я являлся самым главным студентом в этом авторитетнейшем учебном заведении – самом престижном в Киргизии.

Учебный год начался еще 1 сентября, и я опоздал аж на 7 дней, исключая, естественно, выходные. Впрочем, я постоянно опаздывал, и мне всегда прощалось безалаберное отношение к уставу вуза. Я игнорировал этот самый устав неисчислимое количество раз. Любой другой давно был бы исключен. Но я все еще числился в студентах и, более того, я был студентом номер один. Это признал весь университет, когда я учился еще на первом курсе. С тех пор прошло три года.

Я шагал смело, нагло, окидывая окружающих пренебрежительно-снисходительным взглядом и, как обычно, находился в центре внимания. Сейчас была как раз перемена, и студенты вышли во двор.

Я шел и ловил на себе почтительные взгляды юношей и робкие, смущенные, восхищенные взгляды девушек. Еще бы: ведь это сам Кирилл Арсеньев, легенда университета, молодежных кругов, легенда спорта.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что все благоговели предо мной. Я заметил на длинной скамейке совершенно незнакомых девчонок, бросающих на меня любопытные взоры и шушукающихся между собой. Первокурсницы, решил я. Они, конечно, в первый раз видели меня вживую. Я акцентируюсь на слове «вживую», потому что мою большую фотографию, висевшую на стене у входа рядом с фотографией ректора, и под которой красивыми буквами были написаны мое имя и «титул», они, разумеется, видели еще в начале месяца. Фотографию сию установили там три года назад, когда я путем голосования был избран «президентом университета». Позже, по моей инициативе, это скромное звание было переименовано на августейший титул «король студентов».

Я тоже задержал глаза на первокурсницах, отметил про себя наиболее хорошеньких и начал подниматься по парадной лестнице.

– О, его величество Кир! – прогремели голоса моих друзей, и навстречу мне вниз по ступенькам побежали Володя и Сыргак.

– Брат, наконец-то ты появился! Мы удивляемся, что это вдруг погода прояснилась, а оказывается, наш дорогой брат Кир вернулся! – восклицали они, горячо пожимая руку и обнимая меня.

– Тебе к лицу средиземноморский загар, – сказал Сыргак. – Ты прям как горячий мачо!

– А когда я им не был, – ответил я, улыбаясь. – Я же всегда мачо.

– Что правда, то правда.

Мы поднялись по лестнице вместе. Мои друзья не отнимали рук от моих плеч. Они были рады. А как же им не радоваться: возвратился спонсор вечеринок и посиделок.