Сейтек Семетей уулу - Обожествляя Чародея. Сочетание литературы и кинематографа

А сейчас, обнимая свою куколку, я терзался мыслью о том, какое чувство она испытывает к новенькому. Зная ее характер, ее вежливую надменность, зная, что она не станет без основания кого-то хвалить, я бесился, думая о комплименте, сделанном ею этому… как его там… Азату. Дьявол! Она не должна была называть его симпатичным! Тут что-то не так! Черт подери этого, как его там, Азата. Нарисовался еще! Не мог выбрать другой университет или хотя бы иную группу. Теперь Наташка будет видеть его каждый день!

Начался урок, а я сидел и поглядывал на новичка. Он очень внимательно слушал лекцию, изредка поворачивая голову в направлении окна. В эти моменты его прекрасные глаза как будто светились мягким светом. Не забывал я следить и за Наташей. Несколько раз мне показалось, она украдкой бросила на Азата взгляд, и это вызывало во мне тревогу. Будь она проклята, эта длинноногая блондинка! Если бы она знала, какое свербящее чувство ревности душит мое неверное сердце.

После всех лекций мы с друзьями вышли из аудитории и пошли ко входу. Новичок же скрылся в библиотеке медленной, чуть покачивающейся походкой.

– Слушай, брат, мы тут с Сыргаком организуем посиделку в честь твоего приезда, – объявил Володя, когда мы оказались на улице. – Это же традиция: ты всегда приходишь самым последним.

– И, как всегда, посиделка в мою честь будет организована на мои деньги? – улыбнулся я.

– Ха ха ха, нет, на этот раз скидываемся мы вдвоем, – и он кивнул в сторону Сыргака.

– Сегодня, что ли? – недовольно пробурчал я. – Вы же знаете, у меня сегодня столько потрясений. Будь проклят этот день!

– Да в любой день, братан, – успокоил меня Сыргак, – не к спеху. Главное, ты приехал, ты здесь.

– Завтра после уроков, возможно, я приду в себя.

– Ну, тогда условились, брат, – обрадованно произнес Сыргак. – Значит – завтра. Кстати, отбрось эти подозрения. Наташа любит только тебя, и ты это знаешь.

Мы попрощались, я сел в свой «бентли», завел его и через несколько минут уже катил по Джальскому проспекту.

Обычно я подбрасывал Наташу до ее дома. Но теперь я ехал один. У меня отсутствовало настроение. Да, моя жизнь теперь испорчена появлением в ней этого, как его там, Азата. А я-то полагал, что проведу этот день, как обычно – как «король студентов». Да, я низвержен в пух и прах. Черт возьми, неужели Наташа неравнодушна нему?.. Всякое возможно: ведь этот парень красив настолько, что ни одна телка не устоит. А высокий-то какой! Сантиметров, этак, на 10—15 возвышается надо мной… К тому же, его огромный плюс – то, что этот негодник хорошо учится, я видел сегодня на лекциях… М-да, скоро я слечу с трона.

Подъехав к воротам нашего дома, я нажал на левую кнопку на маленьком пульте, что носил с собой всегда, и они начали медленно подниматься. Проехав через них, я нажал на правую кнопку, и они опустились. Покинув салон машины, я пошел к дому.

Цезарь, наш сенбернар, подбежал ко мне и, встав на задние лапы, положил передние мне на грудь, виляя хвостом и облизывая мое лицо.

– Да отстань ты, мать твою! – рявкнул я, грубо отталкивая его.

Бедный пес обиженно заскулил и поплелся восвояси.

Когда я вошел в дом, наверху, как у нас было в порядке вещей, грохотала ссора. «Все не могут выяснить отношения, – покачал я головой, – Ух, когда они кончат! Если не хотят жить, то разошлись бы скорее. Уже бесит этот нескончаемый лай!».

Поднимаясь по лестнице, слышал я, как орали мои родители.

– Тебе внуков нянчить пора!

– Да и тебе тоже! Строишь из себя двадцатилетнюю. Может, лицо и отремонтировано, но куда тело-то денешь, а?! А годы?! Годы куда собираешься спрятать?!

– Сволочь ты! Сволочь! Какая же я дура, что вышла за такую конченную сволочь! Как же я ошибалась! Какая же я дура! Дура я!

– В этом ты права.

– Чего?! Ты на что это намекаешь?!

– На то, что ты дура! Ты сама только что призналась.

– Ах так! – взъярилась мама. – Да ты же…

Я не стал дальше слушать. Закрыв уши ладонями, взбежал на четвертый этаж, открыл дверь своей спальни, вошел, с яростью хлопнув ею, и подошел к окну.

«О Боже, – думал я, – если ты есть на свете, спаси меня! Я верю, что ты есть. О Господь мой великий, ты есть, ты существуешь. Я верю в тебя. Спаси меня. Я пропадаю. Я не могу больше. У меня самая поганая жизнь. У меня самый поганый дом. У меня самая поганая семья… Я больше так не могу! Бог мой, спаси меня, спаси!».

Солнце как раз село в этот момент, и весь небосклон озарился нежным розовым светом. Наш четырехэтажный особняк возвышался над всеми домами в Сомовке, поэтому ничто не могло заслонить от меня этот чудесный закат. О, как же красиво, мысленно поражался я. Вот это красота! А ведь я и раньше много раз видел закаты. Но именно сегодня любуюсь этой дивной картиной. Почему именно сегодня? Чем особенен сегодняшний день?.. Боже, как это странно. У меня будто отлегло от сердца… Да, очень странный день сегодня. Никогда в жизни не было у меня такого дня. Сегодня я столько пережил. Никогда еще не бурлила во мне такая чудовищная ревность. Я и представить не мог, что ревность такое сильное чувство… Боже мой, столько переживаний из-за какого-то парня. Ну и что, что он такой красивый? Мало ли на свете красавчиков… Что я так сегодня разошелся? Почему именно сегодня?.. Особенный день. Необычный день… О Боже, спасибо, что ты меня услышал. Так полегчало… Эх, уйти бы мне вслед за солнцем, далеко-далеко. Но ведь солнце опять возвращается. Значит, и мне придется вернуться… Нет, от этого дома никуда не уйдешь… Когда же мир придет в этот дом? Не хочу жить здесь… А небо из розового становится темно-синим. Сумерки. Скоро вызвездит. Хотя, наверно, уже появились звезды. Ах, да! Я вижу пару светил… А вон еще одна… Эх, какая все-таки красота… М-да, особенный день.

В комнате вдруг включили свет, и это прервало мои размышления. Обернувшись, я увидел свою младшую сестру.

– Стучусь, стучусь, а ты даже не отвечаешь, – сказала Вероника удивленно. – Что с тобой? Что ты делаешь в темноте?

– Да так, любуюсь звездами.

– Ого! И с каких пор мой славный братец стал таким романтиком?

– Сегодня.

– Хм, и что сегодня такое случилось?

– Да ничего особенного.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я не настаиваю. Я просто зашла к тебе сказать, что днем звонил твой тренер. Он спрашивал, вернулся ли ты из Франции. Я ответила утвердительно. И он просил позвонить ему, когда ты придешь с уроков. Если честно, он уже целый месяц звонит. Задолбал вообще!

– Хорошо, я ему позвоню.

Сестра вышла, а я подошел к телефону. Без всякого энтузиазма набрав номер тренера, я стал ждать. Слышались гудки. Трубку подняли.

– Алло, – послышался детский голос.

– Алло, Даку, папа твой дома?

– Да.