Владимир Дулга - Комодский дракон. Поезд призрак. Часть 2

– Ты нас что, за дураков считаешь? – едва сдерживая злость, спросил из-за спины железнодорожник, – второй месяц дождей нет, того и гляди без сена останемся, а он нам о ливне сказки рассказывает!

– Это у вас ливня не было, а за горой был, – продолжал сочинять Сашка.

– Шахта вновь работает, уголёк выдаёт, может не сильно много, но выдаёт. А ты нам рассказываешь о заваленном входе, – добавил милиционер, – так и напрашиваешься, чтобы я тебе рёбра переломал!

Саша молчал, не зная, что сказать, не навредив себе.

Милиционер и толстый железнодорожник отошли к окну и там тихонько переговаривались.

Александр, как мог напряг слух, и услышал обрывки фраз:

– «…Комодо…..где?…» – едва слышно спросил милиционер.

Железнодорожник опасливо покосился на Сашку, открыл слегка приоткрытую створку окна, выглянул наружу, снова шумно захлопнул окно и что-то ответил.

Александр расслышал лишь словосочетание – «…прибыл… растущая…»

После этого они вернулись к Сашке.

– Пока ты на досках перрона отдыхал, мы тебя перетащили сюда, обыскали, никаких документов не оказалось, поэтому, как говорится, соблюдём все необходимые формальности, – важно произнёс представитель власти, усаживаясь за обшарпанный стол.

В то время, как он раскладывал бумаги и вытирал перо ручки, Сашка успел отметить, что это знакомое перышко №11, каким в детстве старательно выписывали первые слова в тетрадке для чистописания. Над столом, в гипсовой раме, косо висел портрет молодого Сталина, в простенке между окнами разместился плакат с громадным чёрным паровозом, украшенным красной пятиконечной звездой и надписью – «Развитие транспорта главная задача пятилетнего плана». Рядом другой плакат, изображающий жуткий оскаленный череп, на фоне цистерн с надписями «Спирт» и фигурой железнодорожника, в чёрной шинели, в чёрных очках, с тросточкой в руке. Поверх всего этого, огненная надпись – « Не пей метилового спирта!»

Милиционер разложил бумаги, ткнул пером в чернильницу, внимательно посмотрел на Александра и сказал:

– Приступим! Ваша фамилия, имя и отчество?

– Карпов Александр Иванович.

– Дата рождения?

– Четвёртое октября одна тысяча девятьсот сорок восьмого года.

Милиционер внимательно посмотрел на Александра и продолжил:

– Место рождения?

– Город Ангарск Иркутской области

Из-за спины вмешался разъярённый железнодорожник:

– Врёт, гад! Такого города нет ни в одном билетном справочнике!

Милиционер продолжил:

– Место жительства согласно прописке?

– Город Братск.

Железнодорожник даже взвизгнул от возмущения и произнес только одно:

– Опять врёт, нет такого города!

– Образование?

– Высшее, – инженер по обслуживанию силового оборудования электрических железных дорог.

В комнате повисла гнетущая тишина, прерванный звуком падающего стула и рёвом милиционера:

– Убью скотину!

Железнодорожник кинулся ему навстречу:

– Палыч не бери грех на душу! За ним скоро приедут!

Тот всё же успел опрокинуть Сашку вместе со стулом на спину, и пару раз крепко пнуть его своим сапожищем.

– Он же над нами издевается, – гремел милиционер, – смеётся, как над детьми! Какие электрические железные дороги в наших краях? Где эти несуществующие города? А какой год рождения себе придумал? Ты слышал? – обратился он к железнодорожнику, – честное слово, я за себя не ручаюсь! Вот это что? – склонился милиционер над лежащим Сашкой, показывая ему какую-то измятую пачку.

В ней Александр узнал вьетнамские сигареты «Thang Long». Сашка, бросая курить, всё же изредка «покуривал», и пачка сигарет лежали в кармане его старого пиджака. Сигареты из дружественного Вьетнама стоили недорого, приятно пахли и не высыпались от встряски.

– Это мои сигареты – ответил он.

– Что это за каракули?

– Название сигарет на вьетнамском.

– А не на японском, случайно, шпионская рожа? Сейчас подъедет следователь НКВД из шахтного управления, вот ты ему всё это и расскажешь.

– Вставай! – заорал железнодорожник и потянул Сашку за ворот рубашки.

Александр поднялся и подталкиваемый им, вновь очутился за столом.

– Прочитай и распишись, – повернул к нему лист протокола милиционер.

Александр внимательно прочитал написанное, попутно добавив в слове «рассмотрел» недостающую букву «с», и исправил заглавную букву «О» на «А», в названии «Ангарск». Что не ускользнуло от взгляда милиционера, и он злобно скомандовал:

– Внизу роспись разборчиво и число! Грамотей!

Сашка аккуратно расписался и, затаив дыхание, посмотрел на милиционера.

– Двадцать третье августа, одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года, – продиктовал тот и засмеялся, увидев Сашкины удивлённые глаза, – вторник! Кстати, что у тебя на ногах?

– Кеды, – ответил Сашка, – обувь такая.

– Японские, наверное? – поинтересовался милиционер, – носи пока!

Александра увели в подвал и закрыли в тесной, холодной камере, с тусклой лампочкой под потолком. Перед тем, как захлопнуть дверь, милиционер развязал руки и бросил на пол его грязный пиджак:

– Отдыхай!

Громкие шаги представителя власти вскоре затихли.

Через щелочку в двери Александр увидел часового, – хмурого дядьку, вероятно из шахтной охраны, стоящего напротив двери в его узилище.

Сашка сел на узкий топчан, прибитый к стене.

От пережитых событий он никак не мог собраться с мыслями и не мог нащупать ту ниточку, по которой можно было добраться до сути происходящего.

– Что же это получается? – пытаясь разложить по полочкам спутанные мысли, начал соображать Александр. – Мы залезли под скалу двадцать первого августа семьдесят шестого года, и я помню, что это была суббота. А вылезли и проснулись в стогу двадцать третьего августа тридцать восьмого года во вторник. Вернулись назад на тридцать восемь лет, – Сашка поёжился, представив эту временную пропасть, – в нашем семьдесят шестом всё понятно и привычно, а тут – какой-то ужас! Кто я теперь, что будет со мной дальше и куда уехал Мишка? Вообще, нахрена нам всё это было нужно? Ещё там наверху, возле этих исписанных камней, когда Михаил спустился в пещеру, сердце так заныло: – «бросьте вы это дело, возвращайтесь домой!» Но не послушались и вот финал! А тут ещё милиционер вдруг решил, что я японский шпион! Так и расстрелять могут запросто! В тридцать седьмом помнится, через одного по статье шпионаж к стенке ставили.

Александр заметался по камере, как зверь в клетке:

– Что делать?

Он постучал в дверь камеры.

– Чё надо? – донёсся ленивый отклик часового.

– Воды дайте, невмоготу пить хочется!

– Не велено никуда отлучаться!