Кэрри Прай - Несчастные девочки попадают в Рай

– А ну—ка, – Федор нахмурил морщинистый лоб и сощурился.

Раззявив рот, Пашка повис на его плече, словно надеялся, что получил повестку в волшебную страну «Оз.». Пользуясь моментом, я выплюнула завтрак в ладонь и незаметно скормила его Каштанке.

– Мой братец пишет. Аркашка, – с трепетом пояснил дед. – Батюшки! В жизни не видел столько ошибок на одном листе. «Фыалетавые обои»?! Вот дурень! Мозги у него фы—але—то—вые!

Я редко слышала о младшем брате дедушки, но я о нем слышала. Жил он в Сибири, был холост, занимался строительством домов, постоянно передавал нам «привет» и звал в гости. Федор очень часто заводил неприятные мне разговоры по типу «Вот если я помру…», и всегда они заканчивались одной фразой: «Поедите к Аркашке. С ним не пропадете». И пусть мы в глаза не видели его братца, слышали о нем только хорошее.

– Ладно, на рыбалке прочту, – сунув письмо в карман рубашки, дедушка принялся убирать со стола. – Буду вечером. Златка, протрешь полы? А то, как будто в сарае живем. Ей богу.

Я кивнула в ответ, прикинувшись, что у меня был выбор.

– А я вон че умею, – схватив хозяйственный веник, Пашка принялся елозить рукой по прутикам. – Задеру я Ленке голые коленки и собаку «Нохчей» назову , – напевал он.

– Ох, ты ж блин! – возрадовался дедушка. – Это где ж ты такую песню услышал?

– Сашка Соколов научил, – услышав это имя, я моментально проснулась. – А еще, он мне аккорды дал потрогать.

Дедушка вскинул седыми бровями.

– Да ну? И как на ощупь?

– Батые! – искренне восторгался малец. – Саня сказал, что совсем скоро, я смогу играть переборами!

– Это хорошо, потому что на приборах ты уже научился, – дедушка состроил хмурое лицо. – Учти, если вздумаешь побренчать на моих инструментах, будешь хромать на обе ноги.

Поджав губы, Пашка тяжело вздохнул.

– Заметано.

Опустив голову, я попыталась скрыть свое расстройство. Мне стало обидно, что Соколов старший слишком часто возился с моим братцем, зато старательно избегал меня. Да что я сделала ему? Иногда мне казалось, что он на дух меня не переносит, а о причине его такой отрешенности оставалось только догадываться.

Дед ушел на рыбалку. Пашка болтался во дворе. Только лишь Каштанка не давала мне проходу и постоянно маячила под ногами. Пушистый хвост собаки был уклеен репейником, а с длиннющего языка капали слюни.

– Пашка, позови Каштанку! Она мешается! – крикнула я, но собака и сама все поняла. Выбежав на улицу, она окатила лаем проезжающий грузовик. Мне не хотелось лишать ее свободы и садить на цепь, но мерзкий Рыбин так и жаждет этого. Каштанка была единственной, кто вызывал страх в его глазах. Однако, так я хотя бы знала, что у него есть слабые места.

Собрав волосы в ненавистную косу, я принялась драить полы и даже разрешила себе немного подумать о Саше. Впрочем, я не переставала этого делать. Даже во снах. Но эти мысли были такими проедающими, такими кислыми, что порой становилось дурно.

Я не могла понять Соколова. Почему он так остро реагировал на мое присутствие? Он строил, между нами, стену, словно я была его злейшим врагом. Избегал меня. Порой хамил. Прошел целый месяц после его переезда, а кроме «Чего уставилась?» и «Чего тебе?», я так ничего и не услышала. Несправедливо.

Я со психом закинула тряпку в железную ванну и уставилась на грязную воду.

Соколов, Соколов, ты такой же тяжелый, как эта ванна и такой же мутный, как эта вода.

Примитивная идея поселилась в не менее примитивной голове. Глупость, конечно, но я решила попробовать.

Выбежав на улицу, я прилипла к забору. К моему счастью, Саша сидел на крыльце, он заботливо держал свой черный инструмент и плавно перебирал пальцами по струнам.

– Саша, – тихонько позвала я. – Сашка.

Парень прекратил игру и поднял глаза.

Подобно острому ножу ледяной взгляд впился в разгоряченное сердце, но не думал таять.

«Чего тебе?» – вот, что говорил его взгляд.

– Ты не мог бы мне помочь? У меня полная ванна грязной воды. Сама я не донесу, а воду вылить нужно.

Саша выдержал паузу, словно задумался.

За моей спиной скрестились пальцы. «Боже, пусть он согласиться! Пожалуйста! Обещаю, больше никогда не кричать на Пашку! Разрешу ему трогать мои вещи и буду брать с собой на дамбу! Только пусть он согласиться! Пусть мое желание сбудется! Ключ. Замок. Язык. Аминь».

Я занят, – отрезал он и вернулся к гитаре.

Моя уверенность рухнула как карточный домик. «Пуф!» и веры в волшебство не стало. И верно, ведь мои заговоры никогда не срабатывали.

Мне было четырнадцать, и я не умела достойно принимать отказы.

– Ну и ладно! Сама разберусь, дохляк, – последнее я сказала тихо, чтобы он не услышал.

В эту же секунду на крыльцо выпрыгнул Семка.

– Я помогу, Златка! – видимо парень подслушал наш разговор. – Подожди, мне обуться нужно!

– Хорошо, – ответила я, гордо задрав подбородок.

В глубине души, я была рада такому развитию событий, а когда заметила, что плечи Саши напряглись, то возрадовалась вдвойне.

– Я готов! – Семка павлином пошагал по двору.

– Не надорвись, – усмехнувшись, бросил Саша вслед.

Развернувшись на пятках, Сема скрестил на груди руки.

– Это кто там тявкает? А? Забоялся работы – сиди и молчи!

– Я никогда не боялся работы, просто…

В этот момент Саша посмотрел на меня, словно это я была причиной его отказа. Впрочем, скорее всего так оно и было.

– Спорим на червонец, что ты даже с места ванну не сдвинешь? – сказал Сема, провоцируя брата.

Отставив гитару в сторону и отряхнув штанины, Сашка встал на ноги.

– Мне вот интересно, где ты достанешь червонец? – спросил он, проходя мимо Семы. Саша принял вызов.

– Это твоя забота, братец. Не подумал ли ты, что я проиграю спор?

– Я не думаю. Я знаю это.

Мой план провалился. Выдуманная проблема стала провокатором конфликта. Теперь, вместо помощи, в моем доме толкались два пререкающихся между собой парня и, перетягивая несчастную ванну, только расплескивали грязную воду на пол. Просто отлично.

– Пожалуйста, – жалобно молила я, танцуя вокруг них, – просто вытащите эту чертову ванну во двор и все.

Но, соревновательный процесс было не остановить.

– Я вот смотрю на твое лицо, Саня, – приговаривал Сема, потихоньку продвигаясь к выходу. – Оно покраснело. Делать доброе дело и смотреть, как ты мучаешься – идеальное сочетание.

С горем, парни оказались во дворе.

– Ошибаешься, – отвечал Саша. – Идеальное сочетание – это твое мнение и хрен, на котором я его вертел.

Мое лицо вспыхнуло, а вот Сема расплылся в язвительной ухмылке.

– Ай—яй—яй, как не стыдно? Вот я, например, никогда не позволял себе сквернословить при дамах.

– Хватит строить из себя праведника, Сэм. Мы оба знаем, что ты не такой. Я вообще удивлен, что вызвался помочь. Что бы это означало? – Саша сделал вид что задумался, но, по—моему, он знал ответ на свой вопрос и почему—то, это его сильно нервировало. Да и Семка покраснел, то ли от нагрузки, то ли от злости.