Юрий и Вера Каменские - Отрок с космолёта «Аспид»

– Это ты, что ли, мне показал? – задал Нарад вроде бы глупый вопрос и впал в ступор, когда увидел кивок. – Значит, вы общаетесь меж собой мыслеобразами? Здорово!

– Отрок! Кормчий зовёт, – послышался крик Битона.

Оглянувшись, Нарад поднялся.

– Вечером поговорим, когда кормить приду. Не скучай.

…Нарад, ползая «стрелкой» по экрану вычислителя, размышлял. Их Светило уже осталось позади, мерцая, среди прочих, ничем не приметной звёздочкой. Где-то впереди, на пару седмиц пути, находился Никтур. Ведающий Мировую Лоцию душу из отроков вынимал. Потому уж что-что, а своё дело Нарад знал прекрасно. В системе этого светила есть одна странная особенность. Арктида ― четвёртая планета, но на её орбите кружится не одна планета, а две ― Арктида и Тартар. Периоды их обращения одинаковы, потому они всегда противостоят друг другу. А между ними и Латоной по сильно вытянутой орбите вращается планета Дива. И сейчас, насколько помнится, она с Тартаром почти в соединении.

Лоцман задумался. А ведь это шанс! На окраине системы вращаются два гиганта – Волот и Стратим…. Так, а между ними пояс астероидов, в котором и лешего запутать можно. Если «пробить дорожку» так, чтобы гиганты своей тягой сдвинули виману в нужную сторону, потом в поясе крутануться туда-сюда…. Тут даже лоцмана можно провести, не то, что этих татей. Тогда приземлить судно на Диве – вообще раз плюнуть! А эта планета, насколько помнится, вообще не заселена. Это, конечно, минус, но всё лучше, чем Тартар, про который он сроду ничего доброго не слыхал. Кубло татишное!

Вот, если бы аспида использовать… скажем, для приведения этой дружинушки в чувство? Рискованно. В клетке он тихий, пока его кормишь. А на воле, глядишь, у него приоритеты поменяются. Не зря же во всех былинах аспид, змей – исстари враг рода человеческого. Впрочем, изложить ему план можно. Тут уж он точно ничем не рискует – чудище ябедничать не побежит. Может, что путное присоветует.

Поразмыслив, он вбил в «дорожку» нужные поправки, надеясь, в глубине души, что не попутал массу гигантов. Хотя это как раз из области невозможного, ведь свои обязанности лоцмана и на тренажёрах, и на практике он выполнял на подсознательном уровне. Откинувшись на спинку вращающего кресла, с наслаждением потянулся. Так! Хватит с него трудов праведных! Неплохо бы сейчас хлебнуть горяченького сбитня. Тем более, что Гипероха напиток этот готовила дивно.

Воодушевлённый таким соображением, Нарад отправился в столовую. Уверенность в своих силах росла с каждой минутой. Зря, что ли, имя его пишется

Если читать его руны, смысл имени читался, помимо всего прочего, как «Изначальная глубинная энергия, созидающая добро». И кого ему, спрашивается, с таким именем бояться? Смешно подумать, не то, что сказать.

…Армада кораблей, с гулом пронизывая пространство, неслась сквозь непроглядную мглу Большого Космоса. Маленькие человечки, скорчившись внутри железных скорлупок, ждали удара, которым, обычно, сопровождается внепространственный переход. Правда, последние модели космических кораблей были более совершенными, в них пассажир чувствовал себя, как у Христа за пазухой. Переход сопровождался только небольшим давлением на барабанные перепонки, как в самолёте при наборе высоты. Но тот космодром, с которого они стартовали, был резервным. Фактически, это было преддверие корабельного кладбища. Оттуда кораблям была одна дорога ― на переплавку.

– Мне как-то пришлось лететь на ещё более старой модели, ― прихлёбывая из фляжки, разглагольствовал здоровый парень по имени Марк. ― Сами знаете, для государственных институтов вечно всякое фуфло сбагривали. Так, там, когда во внепространство переходили, рвануло так! Я думал, мозги по салону разлетятся.

– Так ты учёный, что ли? ― спросил Макс.

– Да, ― просто сказал тот. ― Можно сказать, без пяти минут академик. Моя монография по термитам Платиновую Звезду Всемирной Академии Наук получила. А сейчас я сижу в этой поганой коробке и жду, когда Большой Космос мне по ушам хлопнет. O quam cito transit gloria mundi, ― продекламировал он с чувством и снова сочно присосался к фляжке.

– А чего ты в Израиль не уехал, когда началась вся эта свистопляска? ― немец по имени Гюнтер смотрел на учёного с явной неприязнью.

– Да то же, что и ты, в свой Фатерлянд, ― не смутился еврей. ― И нечего на меня зверем смотреть. Ты, что, антисемит, что ли?

– Нет, ― покачал головой Гюнтер. ― Я лейтенант Бранденбургской космодесантной роты. И мне наплевать на твою национальность, если не струсишь, когда дойдёт до дела. Но у меня, признаться, есть большие сомнения на этот счёт.

– Да, ладно вам, ― примирительно сказал Макс. ― Мы тут все с разных конюшен, не стоит собачиться раньше времени.

Он откинулся на спинку кресла и сделал вид, что спит. На самом деле ему было не до сна. Рядом безмятежно похрапывал Алексей. Счастливчик, он мог спать в любых условиях. Мимоходом прислушиваясь к разговорам «сослуживцев», майор Красников пытался сообразить ― что им делать сейчас? Вариант с бегством на космических кораблях, вроде бы, как он понял, аналитиками рассматривался. Но дальше анализа дело не пошло ― слишком мала была вероятность.

А реальной жизни, как известно, плевать на все аналитические расклады. И вот они с Лёхой летят неизвестно куда. Без средств межпланетной связи, между прочим. И куда их сейчас закинет, одному Богу известно.

– Внимание! ― раздался от входа голос командира. ― Привести кресла в положение для «прыжка»! Шевелись, мальчики, а то размажет вас, как крем по галете!

Макс открыл глаза. Командовал капитан Старки, они познакомились уже на космодроме, когда держали оборону от сил Коалиции. Он показался ему неплохим парнем, разве что, чересчур язвительным. Так, обычно, ведут себя люди, которые не в ладах с самим собой. Он поглядел на напарника. Лёха, продрав глаза, щёлкал сенсором переключателя. Кресло на глазах стало пухнуть, обволакивая сидящего. Через несколько секунд из того, что было креслом, виднелось только Лёхино лицо. Макс тяжко вздохнул и утопил жёлтую кнопку в подлокотнике кресла.

Сначала голову стало сдавливать так, словно гигантская мягкая ладонь вжала её в спинку кресла. Воздух из лёгких вдруг куда-то делся, он стал задыхаться, перед глазами поплыли цветные пятна. И из них, неизвестно откуда, вдруг выплыло лицо старого индейца.

– Макс, Макс! Да приди ты в себя, мать моя женщина! Фу-у! ― с облегчением выдохнул Алексей, увидев, что товарищ открыл глаза. ― Напугал, чёрт!

– Чего ты разорался? ― язык во рту ворочался с трудом. ― И куда нас, в конце концов, занесло?

– Не знаю ещё, разберёмся.

…Они стояли возле космического корабля, оглядываясь по сторонам. Зелёная стена джунглей окружала чёрное пятно, выжженное дюзами при посадке. Влажный тропический воздух, наполненный незнакомыми запахами, вызывал лёгкое головокружение. Дышалось с трудом и тело под формой моментально взмокло, по спине и животу неприятно поползли струйки пота. Сержанты, наконец, кончили шептаться с капитаном Старки, который остался с ними за старшего.