Борис Вельберг - Сосново

…в этом Глебе что-то задевало… он говорил о ней, а не о себе… мужики редко так себя ведут… а ещё он говорил слова, которые она не хотела знать… ей трудно было думать про себя… обычно она не могла додумать до конца и сворачивала с полдороги… а он требовал ответов… задумалась Оля, когда Глеб отошёл… но тут из другого угла комнаты Лёха голос возвысил… чувствами засиял… он уж давно к Юрке кисой подплывал… честный молодой голос пробовал… мягкость характера проявлял… но сейчас решил пойти в бурную кавалерийскую атаку:

– …Юрик, ну зачем вы вечно укоряете меня?!. да ещё с таким матовым выражением лица… если натурально видеть всю подноготную людей… всю нестерпимую жизненную правду… то это можно вынести только в состоянии некоего забытья… вот вы, брат мой, избрали себе искусство и алкоголь… но, конечно же, вы не просто подзаборники какие… вы тут – культурно-пьющие… а я выбрал другие отвлекающие от реалий манёвры.

– (Юрка) : …слов-то порнушных, как мокрого белья, понаразвесил.

– (Лёха) : …мой брат, ты вызываешь меня на неприкрытый афоризм!.. слова твои, как иглы ядовитые!

– (Юрка) : …тебе, блядь, вечно штаны жмут… не дают простора душе в районе ширинки… а когда тебя, чалдона синеглазого, в гости взяли к отцу Ипполиту, то ты и там полез при всех чесать своего гондураса… и не под столом, а на диване, на общем виду… Ипполит перекрестился даже, наваждение отгоняя… а женщины евоные на кухню гуртом кинулись.

– (Лёха) : …Народная Воля… Чёрный Передел!.. какие наветы!.. Климент Ефремович!.. Забава Путятьевна!.. чтоб я богоугодному лицу какой конфуз?.. да я – дядя самых честных правил… у Ленского спросите.

– (Юрка) : …промыслы твои мне видны невооружённым глазом… мозги ты запудрить умеешь… как никто… за что ж я тебя убить-то хотел?.. не припомню… ах да!.. на даче кто опять нагадил?

– (Лёха) : …мой драгоценный брат!.. всё будет восстановлено в наираспрекраснейшем виде.

– (Юрка) : …ты только пустые слова говорить умеешь… а если мне вконец надоест с тобой пререкаться… то убью я тя и всё… чтоб был мне вечный покой… словом, так… кухню всю до небесного блеска отдраить… зубной щёткой!.. и потолок, понял?!

…Глеб сквозь стекло смотрел на замёрзшую Неву… на набережной редкие такси с тусклыми извозчицкими огнями… зенитные костыли троллейбусов на Васильевском, устремлённые в небо… толстый иней на проводах.

…зазвонил телефон… Тростников ответил и стал сразу орать в трубку решительными словами… супротивные аргументы отрубая… чувства и настроения быстро менял… возвышался над темой… матерился в сердцах.

…не позвонит… и не придёт она к тебе… что-то у вас не так… прошлый раз налетели друг на друга в «Мухе» и пошли куда-то в кофейню… Глеб опять много говорил… Анна больше молчала… но когда вставляла несколько слов, то Глеб чувствовал, насколько ясно она понимала всё то, что он не смог сказать.

…Глеб видел, как Анна ведёт себя с другими… и знал, что их отношения совсем особые… будто они сто лет знакомы… и уж столько переговорено между ними, что теперь достаточно просто смотреть друг на друга… молча идти рядом, плечами слегка касаясь… казалось, он видел её насквозь… чувствовал её.

…настало так, что он не мог не думать о ней… смотрел на телефон и соображал, когда же она придёт домой, чтоб позвонить… казалось, ещё вчера Анна Гордон была запрятана в дальней каморке памяти… неощутимая среди мельтешения быстротекущих событий… а сегодня мысли о ней постоянно всплывали из ниоткуда.

…от дверей бурными голосами и шалой песней ударило… теплом и этим кислым знакомым запахом… Олю громко хором встретили… давно её здесь не было… сидели у длинного стола, уставленного снедью и посудой… и аляповато наряженная ёлка, как уличная девка, стояла в углу.

…Сашенька дал ей войти и сесть… и только после заметил … сдержанно и манерно кивнул через стол… в чёрной шёлковой рубашке сидел… часы с чёрным кожаным ремешком… в парикмахерскую сходил… завился странно… волосы чем-то подмазал… Оля с порога увидела, как все на него смотрят… он и впрямь стал другим человеком… смотрел вниз… но голову держал высоко и прямую спину помнил… девушка полная с ним была… за руку его держала… ногти ему и себе пилкой аккуратно шлифовала… он её по имени и отчеству называл – Еленой Николаевной… она тоже глаза всё больше вниз держала… говорила тихо… руками так плавно водила… но, когда к ней обращались, смотрела выпукло и бесстрастно… прямо в глаза… словно кто первый моргнёт .

…когда Сашенька заговорил с Олей, полная дева поняла что-то по выражению их лиц и стала смотреть холодно и сурово… Оля усмехнулась про себя… новенькая… ещё ничего не знает… услышала, как эта Николаевна шепнула Сашеньке:

– …зачем она здесь?

– …я ж не могу, если обещал, – сдержанно… отмеренно так… глаза неподвижно в стол… внебрачным сыном князя Юсупова от падчерицы Евдокии… покинутым на произвол судьбы беспутными родителями… и воспитанным старым слугой в комнатёнке под лестницей… но знающим себе цену и помнящим своё высокое происхождение.

…со стола кое-что уже было убрано… виднелись пятна на скатерти… сидели развалясь… головы клонили… с угла скатёрку загнули и в карты, конечно же, рубились… подросшая мелюзга себя в мужиках пробовала и возбуждённо мельтешила… зубы друг перед другом скалили и морды щерили… барышни все поделены… сидят возле и ждут… на гитаре новый мальчик бренчал… Мудей звали… то начнёт играть, то бросит… и колки вечно крутит… песни повторные, баламутные… старые и новые… а всё как раньше.

– Меня маменька ругает,

Тятька боле бережёт:

Как иду с гулянки поздно,

Он с поленом стережёт.

…давно сидели… бутылки полупустые… подспудно накипело… (теперь не дай Бог кому чужому сюда сунуться).

– …ты, сдвинь, крен бикосый.

– …да тылом!.. сколько тебя учить, руковик хуев?

– …боцман, я тя счас на полный бушлат застегну… буешь в гальюне очко шлифовать.

– …а Оленька вся в наряде… слов нет смотреть на тебя… и шарф мохеровый.

– …не завидуй, Нинок, всю тебя в мохер одену… и рейтузы в обтяжку тебе куплю.

– …не… сверху до пупа – чтоб голая… а снизу – одни мохнатые рейтузы из мохера… как медведь… и с прорезью… чтоб сзади трахать.

– …хер один от тебя, а не мохер.

– …тож-же немало.

– …не прижимайся ко мне яйцами, у меня губы накрашены.

– …ты разбила моё сердце ржавою лопатой.

– …Оленька, голуба, вам подушечку под это самое подложить?.. вот сюда на диванчик… а то мы кировать будем обширно и можем чего не соблюсти.

…Оля улыбалась всем… говорила немного… сначала легко стало… это была её компания… и было как всегда… хорошо, что он эту бабу привёл… а то бы возле него сидеть весь вечер и малейшие движения ловить… а так можно второй постоять… вид подчинённый поделать.