Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла IV

И еще одно, впрочем, самое главное: жуткий разгул преступности – самой разной, и в самых крайних своих выражениях.

Если мошенничество, то в максимальных размерах, полном бесстыдстве и при такой же полной безнаказанности; а бандитизм быстро складывался в организованные преступные группы со своими снайперами, подрывниками, адвокатами и прикрытием низовых милицейских органов, а иногда и не очень низовых.

На всё это «русское чудо» потребовался лишь один 92-ой год, так что к 93-му, когда развернулась приватизация более или менее крупной собственности, Родина вполне приготовилась; ну и к отъему собственности уже состоявшейся.

«А что же, – спросят молодые еще тогда плохо чего понимавшие, – что же власть? Новая, демократически выбранная, как бы – народная… куда власть смотрела?»

Туда же и смотрела: где деньги и как их взять.

И не «кто-то кое-где», а девяносто с лишним процентов – про остаток можно спорить, но он просто смешной; хотя тем из него немногим было совсем не до смеха: белые вороны в стае не живут – их быстро заклевывают, и тут сравнение отнюдь не в фигуральном смысле.

«Что же, мы все нечестные?» – обидится уличный патриот. (Бюджетный патриот не обидится – он про себя всё знает).

Успокоим немного уличного, прежде чем снова обидеть.

Как раз в конце 92-го года в газете «Аргументы и факты» появилась заметка одного работника московской прокуратуры, где он сказал примерно следующее: «Да, коррупция расцветает и затронула некоторых моих товарищей. Честных, представьте себе. Ранее не только не замеченных, но и не помышлявших о взятках. Однако то что сейчас иногда предлагают, не подходит под привычное понятие взятки. Это суммы, которые ломают психику!»

Я дальше от себя в виде детских картинок «раскрась сам».

Прокурор, пусть – советник 3-го или 2-го ранга (то есть майор, подполковник), живет в двухкомнатной квартире с женой и двумя подрастающими детьми; он даже еще на улучшение не очередник. Родители пожилые во Владимире, возможно и в деревянном доме. Хорошо еще – никто не болеет, но никуда не денешься от такой перспективы. Жена – учительница в школе, а зарплаты тогда в прокуратуре были немногим больше среднего по стране. И гайдаровщина двинула цены вверх так, что многих товаров просто не купишь.

А прокуратура всегда в курсе дела, и происходящее – дикое во всех смыслах обогащение – у сотрудников на виду.

Вот, например, приватизация «в одни руки» стадиона Лужники – целиком, стотысячного, со всеми внутренними помещениями… это как? да хоть просто салон-парикмахерская в центре города – с чего вдруг какой-то бабе? и прочее-прочее, так что, едва успеваешь вздрагивать.

А это, говорит пропаганда ельцинского режима – гайдары-чубайсы (которых полтора года назад нельзя было рассмотреть даже в лупу), это чтобы исключить возврат к коммунизму.

«Спасибо, – думает прокурор, – за такой невозврат. Только получается, я в очереди за бутылкой пива с такими же дураками стою, когда в открытую весь винный магазин выносят».

И вдруг предлагают ему…

Да! и детям на квартиры хватит, и родителей лечить, и еще много останется.

Леша прочитал вслух ту статью в «Аргументах», за нашим служебным чаепитием, и после небольшого молчания Михалыч без особой иронии произнес: «Что-то никто нам ничего не предлагает».

Строго говоря, психологическая такая ситуация не про нашего отечественного прокурора, а вообще про прокурора.

Люди – они везде люди…

Да?

Или нет?

А вот вы сейчас удивитесь, потому что ответить нам поможет известный сатирик Михаил Задорнов.

Все знают его любимую тему: американцы – тупые, а мы самые-самые – во всем.

Вот в одной из таких тематических разработок он выбрал «умственное» наше превосходство.

И рассказал.

В Америке автоматы для прохода в метро настроены на металл, а не на размер монеты. Этот факт быстро привлек к себе русскую иммигрантскую мысль.

А дальше: легким движением руки (с зубилом) монета превращается… превращается монета… в три или четыре проезда на американском метро.

Затем, под счастливый смех зала, сатирик отмечал, что тупые американцы до такого решения не доперли: «За сорок лет не доперли! Ну, ту-пы-е! А мы, русские, сразу разобрались!»

А теперь позвольте пофантазировать.

На концерте в Германии некий немецкий сатирик рассказывает такую же точно историю, но только – про немцев в Америке…

Не стану описывать реакцию зала, но рецензии в газетах следующего дня появились бы, уверен, с такими названиями: «Негодяй, позорящий нацию», «Лживый шут», ну, и что-нибудь такое еще.

Да, и обязательно фотография – чтобы узнавали на улицах.

Впрочем, ведь искони говорят на Руси: «что немцам смерть, русским здорово».

Вот это самое здоровье нации, которое для других смерть, и стало вовсю себя демонстрировать. В том числе, заказными убийствами и угрозами таких действий с целью, разумеется, вымогательства.

На эту именно тему мы и открыли то следственное производство весной 93-го, и теперь перейдем к нему, оставив пока общие, так сказать, того времени безобразия.

«Новые русские» – их тогда называли.

А теперь льстиво величают «элитой».

Эта, выросшая в советской коммунальной тесноте шелупонь, первым делом стала закупать квартиры, размерами, много превышающими реальную жилую потребность, – совершенно как сильно оголодавший человек начинает, дорвавшись, лопать сверх всякой меры, и может даже – до заворота кишок. Осуждать, понятно, несчастного за такое нельзя, и мы тоже квартирных обжор осуждать не будем, тем более – у них у всех есть «другое за что».

Главными объектами Москвы, явились, конечно же, сталинские дома.

У них тоже есть свой ранжир, верхнюю строчку в котором занимают те строения внутри и вдоль Садового кольца, которые создавались не по типовым, а, в основном, по специальным проектам. И еще дома на нескольких главных проспектах.

В первой половине 90-х загородное дворцово-коттеджное строительство только осваивали, и привычка жить там еще не сложилась. Ну и пустоватая инфраструктура была – это сейчас там рестораны, концерт-холлы, бутики, педикюры и парикмахерские для собак… Не утонченная была еще эта публика, и даже, не будет ошибкой сказать – простоватая.

Вот сразу популярный тогда анекдот.

Встречаются два новых русских: «Я тут квартирку на полторы сотни метров купил. У тебя нет для ремонта хорошей бригады евреев?» – «Русские есть. Зачем тебе евреи?» – «Так я ж евроремонт делать хочу».

И это даже не совсем анекдот.

Сигнал мы получили в конце рабочего дня, и не от местного отделения, а из Администрации Президента – еще не до конца тогда оформившейся организации (вполне встанет на ноги после осеннего расстрела Белого дома), но уже очень наглой.