Мариша Кель - Чао Ле

Я никогда не думал, что моё сердце останется в океане. От берегов Сиама сейчас отбывает другой человек, не я. Человек без сердца не может быть мной. Я навсегда остаюсь с тобой, мой глоток воздуха после длительного погружения, мой свет над толщей воды, Лии… Моя принцесса неизведанного королевства, мой маленький отважный боец, моя Лии, я прощаюсь с тобой и со своим сердцем… ลีอาห์.

Двумя неделями ранее.

Серый вялый дождь все эти дни лениво моросил, не переставая. Только три дня как вернувшись из Лондона, я вновь поднимался по мини-трапу частного самолёта, следующего на этот раз в «королевство солнца, тепла и света», как выразился мой давний приятель Стеф. Маленькая птичка ревела как очумелая, частично заглушая его страстную речь:

– Они всегда жили в этих водах, охотились в этом море. Оно для них всё и даже больше, – выкрикивал мне Стеф, безуспешно пытаясь переорать шум ветра и жужжание самолёта.

Я не особо страдал от акклиматизации, но мигрень и поганое настроение сопровождали меня везде и всюду, постоянно. Особенно теперь, когда ни с того ни с сего усилившийся дождь стал заливать мой рюкзак с дорогущей оптикой. Моим драгоценным линзам, конечно же, ничто не угрожало, но я злился и нервничал, а Стеф продолжал орать:

– Я рад, что ты вызвался помочь, и я очень ценю тебя как профессионала, нам нужны такие, как ты, Ник, так что я несказанно счастлив и признателен тебе, – громко распылялся Стеф.

Если бы он знал, сколько раз мне приходилось слышать подобное.

Стеф сыпал комплиментами, я раздражался, турбины продолжали реветь.

Мой друг был выдающимся журналистом и выступал ярым правозащитником обездоленных и несправедливо обделённых. В общем, был против «власть имущих» и за всех «тварей дрожащих». Стефан Тильк, чтоб его!.. Покинув стены родной альма-матер с красным дипломом, он тут же направился в самое пекло, туда, на южный фронт нашей необъятной Родины освещать и, что немаловажно, гасить военные конфликты. Идиот.

Нужно сказать, что именно эта способность в дальнейшем послужила стремительному взлёту его карьеры. Став первым, кто осветил события с кардинально другой точки зрения, совершенно противоположной от властителей мира сего, он определился как одиозная личность, и прозвище «Скандальный репортёр» крепко пристало к имени Стефана Тилька.

В этот раз нам предстояло донести до общественности нашего континента проблемы и беды южно-азиатского народа. Даже не народа, а небольшого поселения, всего-то вымирающая деревушка цыган, обосновавшихся на Андаманском побережье Королевства Сиам.

Стефан с неудержимой страстью и предательской нервозностью поведал мне эту трагическую несправедливость. В какой-то момент я даже подумал, что его несёт горячка или имеют место быть запрещённые химические препараты, но всё оказалось весьма серьёзно. Серьёзно и весьма…

Меня удивляло, что нашлись и другие очень состоятельные сторонники этой борьбы за «территорию для цыган». Этот факт меня успокаивал и придавал уверенность в успехе нашего дела.

Так как мы уже поднялись на борт, мне посчастливилось отвечать, не надрывая связки.

– Ты не оставил мне выбора, Стеф, предложив сменить серость и заунывность красок на вкус свежего манго с яркими брызгами океана.

Я устал от вечного холода. Нам, детям и жителям этого города, вечно не хватает солнца. Нехватка этой великой звезды сказывается на каждом из нас почти осязаемо. Да, этому городу часто приписывают красоту Венеции и сказочность Стокгольма, но декабрьская хандра в этой местности невыносима. Тем более если вы яркая, творческая личность, вам следует: «Уезжать! Бежать из Петербурга!..», как советовал великий поэт.

Вняв этому совету, я с радость ухватился за предложение моего друга поработать с ним «на другом конце света».

Стеф уселся рядом со мной и решил было продолжить информационную атаку, но на борту прибыло.

Нашему взору предстала очаровательная блондинка в сопровождении рыхлого пухляка и хилого долговязика. Если бы я писал комиксы, то моими героями стали бы непременно они. Все трое. Блондинка тут же стала отдавать распоряжения и размещать свой багаж, состоящий из всевозможного алкоголя и кондитерских изделий. Движения новой спутницы были столь грациозны и порывисты, они состояли преимущественно из наклонов и изгибов, поэтому пристальное обозрение её соблазнительных форм заставило Стефа заткнуться, а меня – отвернуться к иллюминатору.

Наконец Стеф опомнился.

– Ларуш, давай я помогу тебе.

«Ларуш?! Интересно, что это?.. Что-то интимное, судя по всему», – смекнул я. Пока я тайно любовался блондинкой, мужское трио, состоящее из Стефа, пухляка и долговязика, сражалось с многочисленной «ручной кладью» Лары. Сопровождающая нас стюардесса даже не решилась подать голос с предложением о помощи, хотя изначально была готова на всё.

Осмелился я:

– Стеф, чем могу помочь?

Блондинка, моментально переключив своё внимание, направилась ко мне, оставив бедного Стефа бороться с багажом. Она улыбнулась своей голливудской улыбкой, и я бы непременно пропал, если бы мне нравились блондинки. Её рентгеноскопический взгляд живо и остро пробежался по мне в первой оценке, и, как я полагал, она была более чем удовлетворительна.

– Лааара, – протяжно произнесла она и также медленно протянула свою ладошку ко мне.

Тут же подхватив её, я не замедлил с ответом:

– Друзья зовут меня Ник.

– И я могу?

– Отчего же нет?

Она улыбнулась ещё шире, хоть я и не думал, что такое, в принципе, возможно.

Тут наше перспективное знакомство прервал Стеф:

– Лара – этнограф и лингвист.

– О-о-о, как Даль, – неудачно попытавшись пошутить, продемонстрировал свою эрудицию я.

Абсолютно не уловив тонкой пленительной связи в искромётности моего юмора, Стеф всё же посмеялся для приличия и не замедлил продолжить уже совершенно серьёзно:

– Лара будет нашим связующим звеном – переводчиком.

Сказав это, Стеф по-свойски попытался прижать блондинку к себе, но, отпихнув его, она пробралась по салону самолёта и скрылась за моим креслом. Я тут же отметил для себя эту приятную случайность, и моё настроение впервые за эти три дня заметно улучшилось.

– Это Влад и Эд, – хлопнув по плечу, продолжил знакомить меня с новоприбывшими Стеф. – Они наша броня!

– Не совсем понимаю, – нарочно напустив устрашающего пафоса, в отместку Стефу процедил я, пожимая руки мужчинам.