Т. Абрамова-Милина - Знаки препинания. Он, Она и не только

«Мама, мамочка!» – Ольга обернулась машинально. К ней спешила незнакомая девушка. Она протягивала Ольге руки, подойдя ближе, обняла ее. Ольга оторопела, не понимая, что происходит. Что-то до боли знакомое было в ее облике: белокурые локоны, ослепительно-синие глаза, знакомая улыбка. Белое платье до пола с длинными рукавами струящейся тканью сливалось с облаками. «Она похожа на Ангела, – подумала Ольга, – только без крыльев. Наверное, я умерла».

«Ты не узнаёшь меня?» – девушка улыбалась. «Мамочка! Это я, твоя Анечка!». Ольга, все еще не понимая, смотрела на девушку, а та, не отпуская ее, прильнула головой к груди. «Ты – моя Анечка? – Ольга вглядывалась в знакомые и незнакомые глаза. – Когда ты успела так вырасти, доченька?». Девушка обняла ее крепче. «Я так люблю тебя! Помни это всегда, я очень-очень тебя люблю!». Ольга была растеряна, мучительно пытаясь понять происходящее. «Это сон?». Но она чувствовала прикосновения, видела близко родное лицо, как будто она давно уже знала эту девушку. Это ее дочь, Анечка, только уже взрослая. «Похожа на ангела» —

эхом пронеслось в мыслях, сердце защемило. «Мамочка, ты будешь жить. Моя любовь даст тебе силы. Ты должна жить». Девушка отступила на шаг, не отпуская ее рук, потом еще на шаг, держа одной рукой Ольгину руку. Потом еще на шаг. Ее лазурные глаза светились любовью. «Я очень тебя люблю, милая моя мамочка!». Она удалялась от Ольги, не отводя взгляда, грустно улыбаясь, и протягивая к ней руки, как будто ее уносило облако. Видения исчезли. Потом была долгая-долгая темнота. Болело сердце.

Операция прошла успешно. Опухоль оказалась доброкачественной. Ольга пришла в себя через сутки после операции. У ее постели верным сторожем сидела тетя Паша. Когда Ольга открыла глаза, та кинулась за врачами. Они вошли все сразу, несколько врачей и медсестер. Ольга смотрела на них сквозь пелену, она не могла разглядеть опухшие, красные от слез и полные ужаса глаза тети Паши.

Ольга спросила еле слышно:

– Она умерла?

Коллеги от неожиданности не могли вымолвить ни слова. Они готовились сказать Ольге, что Анечка умерла в одночасье во время ее операции от резко поднявшейся температуры, но хотели сделать это позже, когда ее состояние будет стабильным. Не дождавшись ответа, Ольга потеряла сознание.

После войны Ольга снова вышла замуж. У нее родились две дочери. Ольга стала профессором медицины, работала, пока позволяло здоровье. До самой старости она получала письма от коллег и благодарных, спасенных ею людей.

В ее комнате на стене висели фотографии, заполняя почти всю стену. Там были родители, дети, внуки, сама Ольга, ее мужья и друзья, словом, все близкие ей люди. Среди фотографий был всего один рисунок карандашом, небольшой, в скромной рамочке: девушка с большими глазами и крупными локонами до плеч, за ее спиной – легким росчерком пера – плыли облака, напоминающие крылья.

Яков Моисеевич Штеккер был импозантным мужчиной в достойном возрасте, когда еще не думают о своих похоронах, но уже не планируют существенных перемен. Еще в ранней юности друзья прозвали его Беней, это имя так прилипло, что иногда он даже не откликался на Якова Моисеевича. Беня был образован, умен, хитер, изворотлив, предприимчив, словом, обладал всеми нужными качествами, чтобы стать подпольным миллионером. Большая часть его жизни прошла в Советском Союзе. Еще в молодые годы Беня выбрал деньги основным приоритетом. Конечно, он хотел бы заседать где-нибудь в Академии наук и участвовать в международных ассамблеях, но в свое время он скрупулезно исследовал вопрос развития бизнеса в стране и сделал свой выбор. Он защитил диссертацию, работал на стыке наук, имел множество связей, не говоря уже о том, что оказывал множество платных услуг в сфере бизнеса и коммуникаций. Серые доходы не позволяли шиковать, к тому же Беня не хотел выделяться и привлекать к себе внимание. Он начал зарабатывать в то время, когда компетентные органы еще незримо присутствовали в повседневной жизни. Времена изменились, но привычки остались.

Беня жил в хрущевке в трехкомнатной квартире, где у него была спальня, гостиная и рабочий кабинет. Отвечая кому-нибудь на вопрос о собственной недвижимости, Беня говорил, что у него трешка в широком центре Москвы. Что такое «широкий центр» никто не спрашивал, поэтому для всех Беня жил в хоромах в самом центре столицы. В квартире у него была новейшая техника известных компаний, правда следует заметить, что Беня никогда ею не пользовался. Ему было жалко пачкать посудомоечную машину, духовку, индукционную печь, и стиралку с сушкой немецкой навороченной модели, но в бытовых разговорах на работе он со знанием дела, вставлял свои замечания.

Каждое утро Беня, видя себя в зеркале, здоровался сам с собой и видел в отражении моложавого, жизнерадостного, очень умного человека с глазами цвета черной вишни, аристократически белой кожей, вьющимися черными волосами, плотной фигурой с пивным животиком, которым он по непонятной причине втайне гордился. Беня улыбался сам себе, произносил вслух полную сумму своих сбережений по состоянию на последний день предыдущего месяца, подмигивал и шел умываться.

В один прекрасный день Бене показалось, что он слегка прибавил в весе. Беня, с присущей ему щепетильностью, изучил досконально вопрос об обмене веществ и диетах, подобрал для себя нужный режим питания и через месяц он опять радостно себе улыбался, гордясь тем, что сбросил даже намного больше запланированного. Вопрос питания у Бени базировался исключительно на экономии. В молодости он ел скудно, а в зрелости не стал менять привычки, хотя в гостях ел за двоих и слыл гурманом.

Беня относился к той категории людей, которые очень успешны в бизнесе, но совершенно инфантильны в личных отношениях и вообще в социуме. Личная жизнь для Бени была под запретом даже самому себе. Он всю жизнь прожил один, не считая детства и студенческого общежития. Родители рано умерли. В ранней юности он встретил девушку, они влюбились, встречались и дело дошло до знакомства с родителями. Беня готов был жениться и содержать семью, ведь он уже тогда зарабатывал нелегально большие деньги. Но мир рухнул, когда любимая сообщила, что родители категорически запретили даже встречаться «с этим поцом», поэтому замужество вообще не рассматривалось. Девушка любила Беню, но все же бросила его, пролив не мало совместных слез. Беня допытывался у девушки, в чем причина, чем он так не понравился родителям, ведь он достойный человек, крепко стоящий на ногах. Девушка сдалась и рассказала, что главная причина в том, что он «не прошел священное лоно еврейской матери». То есть он был не чистокровным евреем, а только наполовину, поскольку отец его был евреем, а мать поволжской немкой.