Андрей Ларионов - Обитель ангельской пустоты

В последний раз я видел замок, что был неизменным и прочным под вечным рубиновым солнцем. Это был интересный и знаменательный день в моей жизни, ведь с этого дня начиналась история прощания с Ангельской Пустотой и шаг вперед за пределы неизведанных границ. Вся деревня вышла прощаться со мной и моими соратниками. Напарники были также оживлены и воодушевлены предстоящим путешествием. То в жар, то в холод бросало членов новой команды, зная, что впереди их ждет весьма трудное и опасное приключение. Однако их лица сияли счастьем и на глазах блестели слезы ностальгии. Трудности будущего не страшили их, – ведь путешествия знаменательны именно тем, что всегда можно узнать много нового и интригующего в далеких странствиях. Люди не думали о смерти и угрозе собственной погибели. Они были достаточно смелы, чтобы совершить данное путешествие.

– Прощайте! – Махали рукой жители Ангельской Пустоты.

– Мы будем скучать по тебе… – чуть грустно добавляла местная ведунья, что ночами превращалась в порхающего ангела с крыльями. Они веками летала то во тьме, то в свете в облике летающего мотылька-бабочки. Знала лабиринты снов и забытых измерений, которые так жаждали изучить авантюристы и путники из нашего мира.

Ко мне подошла моя матушка, и с доброй улыбкой сказала мне на прощание:

– Архан, береги себя, сынок! Ведь в дальней дороге ты столкнешься с существами живущими за пределами Ангельской Пустоты, – губы матушки задрожали от волнения, – а неизведанные горизонты новых миров таят в себе опасность и даже смерть.

– Хорошо, мама. – Душу переполняло чувство радости и ностальгии, – Если я когда-нибудь вернусь в пределы Ангельской Пустоты, то буду рассказывать все мельчайшие подробности моего путешествия! – Я обнял ее напоследок нежно и начал готовиться к отъезду.

Включил машину, и механизмы с едва заметной дрожью запустили в карету путешественников. Автомобиль мчался вдаль, словно порхая над магнитной полосой дороги, и отважные воины вооруженные арбалетами, ножами, пистолетами и магическими технологическими знаниями и картами в последний раз с ностальгией прощались с замком. Уводящая вдаль дорога напевала песню о странниках, что погибнут в пустотах Ангельской Пустоты. Я слышал это пение, оно было как бы пение птиц или трели высокочастотных излучений. В них была своя мелодия и даже гимн Ангельской Пустоты, а когда звучал государственный гимн нашего измерения, то. Ярило, улыбнулся широкой и доброй улыбкой. Тамара чуть всплакнула, ибо ее охватило чувство боли и отчаяния, воспоминания о крае пролетели перед ее глазами картинками будничной жизни.

Рубиновое пронзительное солнце заглядывало в кабину автомобиля искоса мчащегося в неизведанную даль. Каменный замок, реющий под неизменным Ангельским небом, выглядел безмятежным и непокоренным времени. В моей душе шевельнулось в какой-то миг чувство ностальгии, и на глазах выступили слезы. Однако это было мимолетное чувство, и горечь утихла, сменяясь жадным предвкушением нового горизонта жизни.

Магнитные поля оборвались в сотнях километрах от замка Ангельской Пустоты, и машина внезапно остановилась, днищем бороздя иссушенную землю. Въезжая носовой частью в степь и разметая по сторонам траву, автомобиль замер в пустоши. Я выбрался из автомобиля первым, и огляделся по сторонам.

– Что с машиной? – поинтересовался Остап, всматриваясь в синеющие пустоты границы мира. Ангельская Пустота обрывалась в паре миль отсюда. Здесь же был обрыв магнитных и электрических зарядов, что снабжали машины энергетическими импульсами.

– Конечная станция… – нелепо пошутил Ярило, после чего добавил, – дальше хода нет. – Он взглянул на небо, и видел в высоте ту же синеющую зыбкую безмерность, – Ангельская Пустота обрывается навсегда.

– Навсегда! – Выдохнул на одном слове я, и взглянул на небо.

– Навсегда, навсегда, навсе… – эхом летело звенящие отголоски наших же речей.

Блестящее и даже перламутровое небо выглядело тут иначе, чем в центре обители. Рубинового солнце различалось тут как что-то далекое тускнеющее и расплывчатое в завесе пелены синеватого сумрака. Кажется, что под углом искусственное светило было более тусклым и холодным. И, конечно же, оно не согревало тут людей, отчего мерзкий холод охватывал тела людей. Оранжевые огни пустоцвета охватывали грани Ангельской Пустоты, и сотни, а может быть, тысячи миллионов отражений вспыхивали в лучах невесомых частиц воды.

Остап потянулся вперед к границе мирка, где из рдеющих и бледно-лиловых кристаллических каменистых валунов высвечивались градации нового мира, совсем, неузнанного, манящего пилигримов в дальний путь. За ним осторожно потянулась вся команда исследователей.

Фантасмагорические огни портальных миров перемигивались в сгущающейся темноте. Кажется, что они манили людей исследовать их миры, но странники безразлично следовали своим путем, доверяя опыту и интуиции Остапа. Он был однажды в подобной экспедиции, и ему не впервой было вклиниваться в эту зыбкую неизвестную пустоту запредельных измерений, что опоясывали Ангельскую Обитель.

Именно в эти минуты я вспомнил древние истории из забытого времени. В них провозглашалась правда о Свете и далеком мире, что был основателем всех миров. Письмена не лгали, когда рассказывали своим читателям о ледяных, сапфировых и аметистовых каменных изваяний, которые в какие-то мгновения вдруг оживали и распахивали для оного мира новые измерения. Однако летописи информировали, что ни один из людей не выживал, погружаясь в те миры, ибо материя становилась мизерной, а жизнь погасала в любом теле живого существа, что осмелился бы перейти те коридоры портала.

– Было бы комфортнее продолжать поездку на машине… – начала жаловаться Снежана, – Хотя здесь даже жутковато! – Такие жалобы были проигнорированы остальными участниками экспедиции.

– В этой пустоши и ни такое увидишь, – самоуверенно подбадривал остальных Остап, – автомобиль тут бесполезен в этой глуши без оплота цивилизации. – Он гордо держал голову прямо и ровно, и ни один мускул не дрогнул в этой смертоносной долине.

Под ногами членов экспедиции крошился щебень или камень, что с диким скрежетанием вылетал под подошвами ботинок людей. Иногда такие куски породы улетали в порталы, мерцающие в лиловых сумерках портальных миров. Казалось, что где-то трещит огонь в камине, или горят растрескивающиеся угли. Ярош с изумлением обнаруживал на земле следы диковинных существ, что когда-то раньше пробежали тут в этой забытой земле. Лупа тут была, как никогда, кстати, чтобы исследовать каждый дюйм испещренной и кристаллической поверхности. Глаза геолога буквально разбегались в разные стороны от такого невероятного разнообразия камней, блистающих золотистыми, зеленоватыми, серебристыми, синеватыми, кровянистыми, кристаллическими, водянистыми и перламутровыми оттенками.