Мелисса Ролос - Не люби. Моя любовь тебя погубит

Решив больше не слушать бред, который несла Вера, я догнала взрослых и всю дорогу до дома молчала. Я представляла как зайду домой, возьму в руки любимую скрипку и растворюсь в любимой мелодии.

Мама и Алекс постоянно говорили о работе, Вера уткнулась в телефон, который то и дело издавал звуки пришедших сообщений, а я смотрела прямо перед собой и шла быстрым шагом, чтобы поскорее оказаться в своей комнате, поскорее взять в руки свой любимый инструмент.

Не дожидаясь лифта, я по лестнице поднялась на нужный этаж и открыла дверь своим ключом, заходя в квартиру.

Быстро разуваюсь, иду в свою комнату и вижу скрипку, которая почему-то лежала на кровати, а не в углу, куда я ее постоянно ставила.

Открываю черный футляр и в глаза сразу бросается то, что инструмент и смычок от него лежит не так, как я кладу обычно. Назревает вопрос: кто, мать вашу, посмел тронуть мою скрипку?

Так как в квартире живем только мы с мамой, то я сразу выскочила в коридор, дожидаясь именно ее. Долго ждать не пришлось.

– Кто трогал мою скрипку? – спросила я, облокотившись о стену и равнодушно смотря на маму. Я всегда так делала, когда была чем-то недовольна.

– С чего ты взяла, что ее кто-то трогал? – удивлённо спросила мама. – Я в твою комнату заходила только когда собирала твои вещи и скрипку я не трогала, потому что знаю, как ты это ненавидишь.

– Ну а кто тогда трогал? – фыркнула я, не веря ни одному слову матери.

– С чего ты взяла, что ее кто-то трогал? – спокойно спросил Александр, влезая в наш с мамой в разговор.

Нехотя, я объяснила ему что не так, но разбираться в этом взрослые не стали, а я продолжила подозревать маму в том, что она трогала мою скрипку пока меня не было. Так или иначе я плюнула на все, закрылась в комнате и начала играть, оставив Веру и взрослых на кухне.

Что такого в том, что кто-то касался моей скрипки? Раньше я могла бы дать инструмент кому угодно, но никто кроме меня и папы не интересовался ей, поэтому на ней хранятся только наши с папой мелодии, прикосновения и воспоминания. После смерти папы я вдолбила себе в голову, что когда инструмент трогает кто-то другой, эти воспоминания уходят, а на замену старым воспоминаниям приходят совсем другие – новые.

Закончив играть мелодию, я начинала ее сначала. Я снова играла ту мелодию, которую обожал папа.

Резко подувший ветер бросил мои волосы мне на лицо, мешая играть. На коже выступили мурашки, и я не сразу поняла откуда можно в закрытом помещении взяться ветру. Но оказалось, что мое окно все это время было открыто. Разве я не закрывала его? Не помню. Но точно помню, что я его не открывала. По крайней мере сейчас.

Откладываю в сторону скрипку, встаю с кровати и, подойдя к окну, закрываю его. Все бы хорошо, но я заметила отпечаток ботинка на подоконнике.

Нахмурившись, я открыла обратно окно и выглянула на улицу. Недалеко от своего окна, на расстоянии вытянутой руки, оказалась аварийная лестница. Какому идиоту взбредёт в голову мысль подниматься по аварийной лестнице на пятый этаж? Только идиоту.

Не совсем понимая, что за чертовщина была, я закрыла окно и бросилась проверять свои вещи, потому что в моей голове вдруг возникла мысль о том, что в мою комнату пробирался вор.

Осмотрев комнату, я выкинула из головы эти подозрения, так как все мои вещи и украшения были на месте и ничего не пропало. Единственное, что было не так, это скрипка. влезать в квартиру ради обыкновенной скрипки? Это даже звучит глупо!

Я вышла из комнаты, застав только Александра на кухне. Почему-то ни мамы, ни подруги там не оказалось.

– А где мама? – спросила я, замерев где-то в дверях.

Алекс пил кофе, что-то тыкая в своем дорогом телефоне. Он ответил, даже не поднимая головы:

– Твоя мама вышла в магазин, а Вера предупредила, что зайдет за тобой вечером. Куда вы собрались?

Вопрос прозвучал как-то властно, будто я была одной из его подчиненных на работе. Я не обязана как-то предупреждать его о своих планах, но почему-то подчинилась и ответила:

– Она решила сводить меня на вечеринку у какого-то парня. – Я пожала плечами, после чего подошла к холодильнику и достала холодную колу.

– На вечеринку? – переспросил тот, убрав телефон в карман брюк.

– Да. Я ни разу на них не ходила, и она решила это исправить, хотя сама я не особо хочу. Да и мама вряд ли согласится…

– На что я вряд ли соглашусь?

Как всегда сработал закон подлости и в этот момент на кухню зашла мама, поставив пакеты с продуктами на стол. И как я не услышала, что она зашла? Да уж.

Я не хотела отпрашиваться у нее и вообще думала, что она не узнает от этой вечеринке. Но карты снова легли не в мою пользу. Как всегда.

Мне пришлось рассказать ей о вечеринке, пусть я и не особо горела желанием. Пусть будет то, что будет, решила я и приготовилась ко всему.

– Это отличная идея! – воскликнула мама, огорошив тем самым меня. А я уже размечталась, что она не разрешит и я смогу отказать подруге и не идти. – Ты просто обязана пойти на эту вечеринку с Верочкой!

– Ты сейчас серьезно? – спросила я, не веря маминым словам.

– Конечно! Развеешься хоть, а то всегда дома со своей скрипкой торчишь!

Скрипка! Точно!

Когда мама упомянула про скрипку, я мгновенно вспомнила и про отпечаток на подоконнике, и про аварийную лестницу. Только вот мама продолжала говорить и говорить, будто не заметила моего ступора.

– Только при условии, что ты там не будешь дурить, творить глупости и подобное. Надо ли пояснять, что́ за глупости и дурь?

– Мама! – воскликнула я, желая рассказать о обнаруженном, но меня никто и слушать не желал.

– Что «мама»? В том-то и дело, что я в первую очередь мать, которая переживает за свое дитя!

– Здесь я соглашусь с твоей матерью. – Сказал Александр, подключившись к разговору. – Веселье – это хорошо, но лучше знать границы.

Мне хотелось выть и рвать на себе волосы от того, что меня отказывались слушать.

– Черт! Мама, Алекс, я не об этом!

– А о чем? Мы же, вроде, о дискотеке говорили все это время. Разве нет? – мама удивлённо оглянулась на своего начальника, но тот лишь пожал плечами.

– Да, мы говорили о дискотеке, и я тебя поняла, но сейчас я говорю совсем о другом! Я в своей комнате нашла отпечаток в виду ботинка на подоконнике и окно было открыто. Возле моего окна есть аварийная лестница.

Глаза мамы в миг стали как два блюдца, а Алекс явно напрягся – я видела как сжались его ладони в кулаки.

– То есть кто-то посторонний был в твоей комнате? – проговорил он, уточняя.

– Да. – подтвердила я. – И мне теперь страшно.

– Не переживай и иди собираться на вечеринку. Мы разберемся.

Я не видела смысла спорить со взрослыми, поэтому просто развернулась и вышла из кухни.