Алексей Мальцев - Марсианка

– Разумеется, помню.

– Как вы там очутились, в этой глубине? Что предшествовало?

– Увы, ничем не могу вам помочь, – Алевтина беспомощно развела руками. – До этого момента я находилась как бы в утробе матери. Разве новорождённый ребёнок может помнить такие подробности?

– Возможно, дома что-то прояснится…

– Мы уже говорили с вами на эту тему. Вспомню кого-нибудь, возможно, но причина идеально сросшихся костей, мне кажется, так и останется за семью печатями. Мистикой. Кстати, Юрий Титович, вы случайно не знаете, где мой муж Арсений? Вы с ним знакомы, насколько я понимаю.

Доктор несколько секунд пристально смотрел на больную, после чего едва заметно кивнул. Его лицо осунулось, посуровело.

– Да, когда вас привезли, я осмелился позвонить ему с вашего мобильника. Уж извините.

– Не извиняйтесь, это был абсолютно объяснимый поступок в той ситуации. Я ему тоже звоню сейчас по несколько раз за день, но его телефон находится постоянно вне зоны доступа.

– Не могу знать, где он сейчас. Его исчезновение более чем странно. Видимо, он настолько занят, что не может отлучиться ни на минуту. Он профинансировал ваше пребывание у нас, решил все организационные вопросы. Полгода назад, в апреле. Потом исчез, строго-настрого запретив отключать вас от аппарата, пока не вернётся.

– Что же в этом странного?

– Он как будто предвидел ваше пробуждение. Категорически настаивал, чтобы не отключали. Если бы не его настойчивость, признаюсь… Вы бы до майских праздников не дожили.

– Так где же он? – потеряв терпение, всплеснула руками больная. – Неужто перед тем, как исчезнуть, он никак не намекнул вам – куда, в каком направлении… Не верю, этого не может быть. Не по-людски!

Доктор положил руку себе на карман, из которого торчала авторучка:

– Как на духу говорю, никто в этой больнице, и я в том числе – не верили в то, что вы придёте в себя. Разве я думал, что он исчезнет на полгода? Думали, на недельку-другую, не больше. Ещё эта подруга ваша, Глафира, кажется, – она приходила периодически и капала нам на мозги, что мы не имеем права отключать без согласия мужа. Тем более что за всё заплачено. А уж исчезновение следов переломов, рассасывание рубцовой ткани – это совсем за гранью моего понимания.

– Но ведь скоро вы, Юрий Титович, меня собираетесь выписывать, не так ли? Можно узнать, когда?

Доктор нахмурился, поднялся и, буркнув что-то типа «Об этом пока рано говорить», направился к выходу.

Хватит посещений на сегодня! Слышите?! Ей требуется отдых! Она устала от новостей, от людей, от всего! За один день узнать столько нового! Какая психика выдержит такое?!

К тому же ей нужно сосредоточиться, понять, что за жуткие коросты до сих пор маячат перед глазами. На фоне песка и пены, на фоне воздушных пузырьков. Она давно вынырнула из воды, давно поднялась со дна океана, а два безобразных буруна, две развёрстых пасти продолжают мерещиться в самые неподходящие для этого мгновения. К примеру, если она долго глядит на больничную стену или в окно на серое осеннее небо.

Алевтина решила пройтись по коридору.

Итак, если верить Микульчику, почти полгода назад её, всю в кровоподтёках, со сломанными ногами и рёбрами, под капельницей везли на каталке по этому коридору в направлении реанимации. До этого она лежала в апрельском месиве на проезжей части. До этого – переходила дорогу в неположенном месте.

Всё. Где она была до аварии, как протекала её жизнь за день, за час до того момента – покрыто мраком. Рассеется ли этот мрак когда-нибудь?

Её внимание неожиданно привлёк выходящий из лифта седовласый статный мужчина с букетом белых роз. Он не был похож на посетителя. Кроме цветов в его руках больше ничего не было.

Алевтина смогла его хорошо рассмотреть.

Дорогой костюм, туфли, часы, перстень – всё выдавало в нём респектабельного и преуспевающего человека.

Окончательно её сбила с толку фраза, которую седовласый адресовал сидящей за столом медсестре:

– Я очень извиняюсь, но как мне найти больную Варенец? Говорят, она недавно вышла из комы. Мне бы очень хотелось с ней побеседовать.

Алевтина застыла вполоборота к обладателю букета, пытаясь расслышать ответ медсестры. Потом спохватилась и едва не бегом направилась к себе в палату.

Благостное впечатление о седовласом вмиг рассеялось, когда, пару минут спустя, будучи с ней наедине в палате, он признался, что сидел за рулём того джипа, который сбил её в далёком апреле.

Звали пришедшего Ян Макарович Кривцев. С его слов выходило, что он – виновник всех её несчастий. Ну, если не всех, то последних – точно.

– Понимаете, – сбивчиво начал объяснять он, после того как для букета нашлась небольшая ваза на подоконнике, – тогда я очень торопился в аэропорт… Надо было успеть в Бельгию на симпозиум… Потом мне предложили работу, контракт… Я не мог… Никак нельзя было опаздывать.

Она слушала его бархатистый баритон и чувствовала, как злость и обида, появившиеся в первые секунды, утекают из неё, как вода из засорившейся раковины после прочистки.

– Вы не заявляли в полицию? Сидя тогда в самолёте в ожидании взлёта, я мысленно готовился к тому, что за мной придут, выведут под белы рученьки, но… этого не произошло. И я улетел.

– Я была вообще-то в коме, – развела она руками. – Ян Макарыч… Странно, что вы появились спустя полгода. Я совершенно не помню подробностей, могла за это время сто раз умереть. И вообще ничего не помню.

– Из-за границы я интересовался, отслеживал новости, но ничего узнать не удавалось… В конце концов я понял, что не могу больше находиться в неведении. И приехал.

– От меня-то вы что хотите?

– Хочу узнать, собираетесь ли вы возбуждать уголовное дело. Вот он я, собственной персоной. Никуда скрываться не собираюсь, честно признаюсь, что был за рулём в тот вечер… Готов повторить это на суде под присягой. Ну, в общем, вы всё знаете. А разыскал вас и признался, потому что больше не могу так.

– Ян Макарович, – попыталась она остановить его. – Я не собираюсь, поверьте… Я ничего не помню… Жду – не дождусь, когда можно будет вернуться домой, в свою квартиру, может, там всё прояснится… Считаю денёчки, когда меня отпустят. Говорят, у меня есть муж и дочь. Но… я не помню их. От этого очень страшно. Дико! Как-то не по-человечески. К тому же мне мерещится какая-то мерзость. Ни на что не похожая.

Посетитель улыбнулся, сложил ладони лодочкой и опустил глаза.

– Я сочувствую… Думаю, у вас всё наладится, с вашей семьёй всё будет в порядке. Найдутся и дочь, и муж. А теперь вернёмся к тому, ради чего я, собственно, пришёл… Ради чего я вернулся в эту страну. Так вот, если вы не собираетесь заявлять, в таком случае на ваше имя будет открыт счёт в банке, на котором окажется достаточно круглая сумма денег. Её вы сможете снять в любое время.