Игорь Масленников - Пришла пора

При этих словах Ольга Николаевна опустила голову, стараясь ни на кого не смотреть.

– Помню, как двадцать лет назад мы с Вадиком бились сначала с нашей бюрократией, которая засела тогда даже в Геральдической комиссии за наследственные права рода Дашковых, потом бились с французами за клочок земли, принадлежащей древнему российскому роду на берегу далёкого Па-де-Кале… И отвоевали-таки эту русскую землю, на которой он, наконец, обрёл душевный покой и семейное счастье.

Никто не заметил лёгкой усмешки на лицах Юлии Ивановны и Светланы Евгеньевны.

– …Но мы не расставались… – продолжал делиться воспоминаниями Бруевич. – Живя во Франции, Вадим был частым нашим гостем… Да нет, не гостем, а членом нашей большой семьи – налаживал новые коммерческие и инженерные связи, организовывал бизнес здесь, на родине, в Петербурге, платил налоги и там и тут… Добрые семена посеял мой друг и в Штатах, и во Франции, где растут согретые его влиянием дети.

Юлия Ивановна и Светлана Евгеньевна снова вкрадчиво переглянулись.

– И вот теперь нет его с нами… Но есть его портрет… Максим, иди сюда ближе…

Молодой человек с рыжеватой модной бородкой, в чёрных кожаных штанах и косухе, стоявший всё это время чуть в стороне на дороге, возле чёрного джипа, двинулся к Бруевичу, неся фотопортрет Вадима Дашкова в траурной рамке…

Кадр из «Семейной кинохроники» 1995 г. – «Разлом»

…Уставшие после перелёта из Ленинграда и пересёкшие пол-Франции в тряском автофургоне Вадим Дашков и Аркадий Бруевич с дорожными сумками поднимаются в гору, к зданию провинциальной французской мэрии, похожей на средневековый замок. С собой у них были прошитые шнуром нотариальные бумаги на французском языке и бутылка «Столичной» – на всякий случай.

– Вадик, это теперь твоя мэрия!.. Бонжур, месье!.. Так начиналась французская страница в жизни советского инженера Вадима Дашкова.

…Вскоре после церемонии траурного прощания можно было видеть, как по зимней дороге не спеша двигался почтенного возраста серый лимузин М-21 «Волга». За рулём – Аркадий Савельевич Бруевич. Рядом – овдовевшая Ольга Николаевна.

– Скоро ли назад, – вкрадчиво спросил хриплым голосом Бруевич, – в усадьбу на славном берегу Па-де-Кале?

– Ой, не знаю… – отрешенно и тихо ответила Ольга.

– Был я там… вместе с Вадимом. Хорошо помню местную мэрию, где мы оформили все документы на фамильный дом. Помню добротный старинный дом, красивые места… Европа!.. Я предлагал ему сходу продать с большой выгодой эту недвижимость… Но, как и положено наследнику древнего рода Дашковых, Вадик отказался… В те годы все разбегались – кто куда… Кто в Штаты, кто в Израиль, кто – как вы – во Францию… И вы там славно прожили… сколько лет?

– Двадцать с лишним.

Бруевич с пониманием покачал головой.

– Срок! – просипел простуженным голосом он. – А что теперь?.. Времена меняются… Народ потянулся на родину… На кого там теперь всё оформлено?.. На тебя, Олечка?.. На доченьку?.. Наследство-то фамильное!..

– Фамильное… фамильное… – равнодушно покачала головой Ольга.

– Как-то ты это неуверенно говоришь… – засмеялся Бруевич. – Всё можно выяснить… И я могу тебе помочь… Посмотреть документики, планировки, доверенности… Полистать законы… У тебя это всё с собой?..

– Что-то я взяла с собой… Есть копии… Есть наш сосед Самюэль Ланглуа, фирма «Рено». Вадим с ним работал – логистика всякая там…

– Кто-то из писателей как-то удачно сказал, что «квартирный вопрос» испортил людей. Кто это сказал?

– Это сказал Воланд… – ответила Ольга.

– Воланд? – переспросил Бруевич и стал припоминать, полагая, что он должен знать человека с такой фамилией. – Воланд… Воланд… Не помню.

– «Князь тьмы», дьявол, сатана… – разъяснила Ольга.

– Тьфу-тьфу-тьфу… – испугался Бруевич.

– Роман «Мастер и Маргарита»… Я вижу – не читали.

– Меня эти проблемы не касаются… Я живу не в городе. Всю жизнь, Олечка, обитаю я в своём доме в Лисьем Носу… Или в машине по дороге на работу… И тебе того же желаю и советую.

– Спасибо.

– Что тебе Франция?.. Вадима нет… Доченьке сколько?.. Около тридцати?.. Объект у неё есть?..

– Не знаю.

– Надо бы знать… Вот, к примеру, озеро Разлив. Конечно, это не Па-де-Кале, но здесь тоже есть кое-что «очень» и даже «очень-очень»… Смотри, какие буера! Международные соревнования, между прочим… А какой воздух!

– Аркадий Савельич! – Ольге хотелось прервать этот странный разговор. – Я гражданка Соединённых Штатов Америки…

– Очень хорошо, – Бруевича не сбить с толку. – Кредит взять нельзя, а аренду можно… Были бы деньги!

– Вот именно, – с этим Ольга полностью согласна. – Нынче это вопрос номер один…

– У меня есть, так сказать – «касса взаимопомощи». Как в советские времена… Может, заедем в какой-нибудь домик, посмотрим? Подберём?..

– А поминки?..

– Ах, да – ещё и поминки.

– Вы атеист?.. Или агностик?

Почтенная «Волга» продолжала не спеша двигаться по скользкой снежной дороге вдоль новеньких коттеджей Сестрорецка, недавно построенных на берегу озера Разлив, и исчезла за поворотом…

Снежная позёмка упорно заметала узкую дорогу…