Игорь Масленников - Пришла пора

Бросалась в глаза очевидная разница в оплате этих двух апартаментов – роскошь за «наличку», скудость казённой оплаты.

– Дом с привидениями должен стоить дороже, как сказал кто-то из англичан, – рассмеялась сестра.

Настроение американца было явно испорчено.

– Вспомни, Антон, невзгоды в Гарварде…

– Катерина, звони матери, – прервал ее Антон.

– Пойдём в мой замок Синей Бороды… – позвала она брата и по пути в свой номер начала звонить по мобильнику.

Зазвучали сигналы из телефона – один, другой, третий… * * *

…Где-то далеко от гостиницы откликнулся гаджет в белом блестящем корпусе, в нём зазвенела ответная реакция – четвёртый, пятый…

…Это был лежавший на кухонном столе рядом с кофейником мобильник, на экранчике которого появилось имя «Катя»…

P. S.

Мы ещё часто будем использовать этот «монтажный» приём в нашем повествовании, ибо вы читаете не просто «повесть», а «киноповесть».

Наша надежда – это когда-нибудь вам показать, как всё происходило, а вам увидеть.

– Ну что?.. Как мать? – спросил Антон, стоя посреди средневековой роскоши.

– Не отвечает… Я же вчера с ней разговаривала… Странно.

– Посылай письмо…

Антон надел очки и начал изучать треснувший старинный рукомойный кувшин на мраморном туалете. Потом перешёл к потемневшему от времени пейзажу с пиниями на склонах Везувия.

– Написала?.. Читай.

– «Мамочка! Мы, к сожалению, приехали раньше времени и, оказывается, только на три или четыре дня. У Антона симпозиум. Цейтнот. А ты где?.. Катя».

…Этажом ниже в кабинет хозяйки гостиницы вошёл молодой бородатый администратор. По тому, как он вальяжно сел на диван, положив ногу на ногу, было видно, он не простой служащий отеля.

– Симпозиум оформил? – спросила Светлана Евгеньевна, взяв из рук Максима список, и стала внимательно его изучать…

– Кто такая Дашкова? – в голосе хозяйки гостиницы проснулся интерес.

– На самом деле она Хаслунд… Я поселил её у «Людовика Четырнадцатого»… Она оплатила, не моргнув глазом, по «ВИЗЕ карт блё».

– Вот как… Она, что ли, из Франции?.. А кто такой Кречевский?.. Почему он тоже Хаслунд?

– Они брат и сестра.

– Вот как!.. Интересно… Как выглядят?.. Похожи?.. Возраст?..

– Не первой свежести… – пожал плечами администратор Максим, встал и вышел из кабинета.

Как только дверь за ним закрылась, Светлана Евгеньевна немедленно взялась за свой айфон:

– …Аркадий Савельич?.. Это Света Фёдорова, ваш любимый отель SLONIK… Кажется, на ловца и зверь бежит…

В трубке стал слышен громкий голос знакомого по сестрорецкому кладбищу господина Бруевича:

– Здравствуй, Слоник!.. Слышу волнение… Возьми себя в прелестные ручки…

Слоник от души рассмеялась – ей нравился этот старомодный комплиментарный тон старика Бруевича.

– Как вы и говорили, у нас, действительно, тут по соседству, на Конногвардейском, начинается какая-то очередная научная движуха. Много иностранцев, и там затесались какие-то Дашковы – то ли из Штатов, то ли из Франции…

– Надо же!.. – Бруевич явно веселился. – Ловцы… Звери… Движуха… Пароходы… Неожиданно!

Потом голос в трубке стал серьёзным:

– Евгеньевна, пришли кого-нибудь из классово близких.

– Хорошо, сейчас пришлю Максимку…

– Или нет, я сейчас сам заскочу.

Светлана Евгеньевна взяла со стола фотографию в рамке, стоявшую в окружении семи нефритовых слоников «счастья», долго смотрела на неё, грустно улыбаясь.

Это был портрет Вадима Дашкова – молодого, смеющегося… Такой же портрет был зимой на Сестрорецком кладбище.

Секунду помедлив, Слоник убрала фотографию в ящик стола. * * *

…Момент наступления вечера в это время года в Петербурге трудно заметить – белые ночи!

На Английской набережной, где когда-то стояла Англиканская церковь Иисуса Христа, – она же Нижняя Береговая набережная, она же Галерная, она же Исаакиевская, она же Красного Флота и куда нынче причалил океанский лайнер, было светло как днём.

Иллюминация – знак праздника и гостеприимства!..

…Брат и сестра Хаслунды вышли из гостиницы SLONIK на свежий речной невский воздух. Прошли мимо ещё одного расписанного индийского слона на крыльце, символизирующего охрану дома, а также мудрость, величие, добродушие, энергию и удачу. Брат задержался возле стоявшей у входа видавшей виды серой «Волги».

– Наш «Форд» середины пятидесятых, – показал на машину Антон.

– Тут по-русски написано «ГАЗ», – прочла сестра.

– …Или канадский «Шевроле», – предположил старший брат, не приняв во внимание слова Кати.

Взгляд Кати остановился на ярком глянцевом журнале в его руках.

– Постой, постой… Откуда это у тебя?.. – она взяла в руки периодическое рекламное издание. – И что такое «Вторичка»?

– Вероятно, от слова «второе», второй раз, секонд-хенд. В чём проблема?

– Посмотри на обложку…

…«ARCHIVES – ВТОРИЧКА» назывался журнал, и на его обложке было помещено крупное цветное фото старого европейского сельского особняка.

– Это же наш с мамой дом под Дюнкерком…

– Действительно, похож… – кивнул Антон.

– Правда, фото какое-то старое, сделанное, как видно, до появления нашего «Бистро».

– Таких домов там много… – успокоил сестру Антон, собираясь выбросить журнал в урну, но Катя его остановила:

– Постой-постой… – и положила «Вторичку» в свою сумку.

…Юлия Ивановна Дашкова в шелковом гофрированном халате тоже пила кофе с гренками в своей крохотной кухне без окон, когда резко, по-старинному, зазвонил городской телефон с диском. Она взяла тяжёлую трубку:

– …Гостиница «Мяу».

– Гав-гав! – ответила трубка, и послышался смех.

Юлия Ивановна терпеливо дослушала раскаты смеха, не прерывая весельчака.

– Не нахожу ничего смешного… – вежливо сказала она. – Да, приют… Да, ветлечебница… Да, для кошек, а не для собак… Да, «Мяу»!..

Юлии Ивановне за семьдесят, она погрузнела, не так подвижна. Но свежа лицом – долгие годы регулярного ухода, отсутствие семейных хлопот, эгоизм… Всё это дало положительный результат. Она была полна энергии и инициативы.

Теперь её потревожил дальний сигнал мобильного телефона. Он, судя по звуку, находился в другом конце квартиры. Юлия Ивановна перешла из кухни через спальню в гостиную. Обе эти комнаты являли собой яркое и пёстрое зрелище.

На столе, на шкафах, комодах и полках были разложены несколько разнокалиберных лукошек, плетёных корзин, коробок. Все они были заботливо утеплены и красиво оформлены шерстяными платками, шалями, свитерами – пёстрыми и ярко-цветными – разным цветом для каждого гнезда. Вокруг бегали котята, а в самих гнёздах дремали солидные постояльцы.