А. Будник - Грязь

Я заселилась на балкон и чисто символически отдавала за него пять тысяч в месяц. За пару недель балкон из хранилища старой дребедени превратился в достаточно уютную, хоть и маленькую, комнатку. Я поставила туда диван, три невысоких шкафа, комод, маленький столик и протянула переноску. Благо, балкон отапливался. Жить, короче, можно.

Была только одна проблема. Дверь на балкон была в комнате Камиллы. Она была стеклянная, и если мне нужно было писать домашку ночью, свет мешал ей спать. Поэтому по будним дням я оставалась на кухне и спала там, разложив кресло-мешок на полу. Камилла постоянно говорила, что ей плевать и на свет, и на шум, но мне было неловко. К тому же, на кухне не было шансов проспать – кто-то обязательно придёт и начнет стучать шкафами и яйцами. Когда моя лень достигла апогея, я стала готовить завтраки сама. Лишь бы не будили.

Стекляшка. Так Камилла называла магазины в центре города с огромными стеклянными витринами, как в американских фильмах. В других частях города магазины были похожи на пещеры – окна завешаны рекламными плакатами, внутри только искусственное освещение, часто, недостаточное. А витрины стекляшек были заставлены всякими прикольными штуками, очень необходимыми любому ребёнку.

В детстве Кмилла жила в самом центре то ли Курска, то ли Калуги. На пересечении Некрасова с Ленина и была ее стекляшка – сувенирный магазин. Витрина была заставлена фарфоровыми, стеклянными и гипсовыми фигурками. Камилла с подругами постоянно бегала смотреть на них. Больше всего они любили серию хуманизированных животных в разноцветных длинных платьях, стоящих на маленьких постаментах с подписью «Красотка».

На самом деле стекляшка и животные Камиллу мало интересовали. Бегала скорее за компанию, но родители решили сделать ей приятное и отвели туда на Новый год выбрать подарок. Камилла ткнула на самую красивую, по мнению всех ее подруг, фигуру мыши. У неё была кожа цвета «Пемолюкса», темные волосы, голубое длинное платье и – у единственной из всей серии – боа из меха.

Мать отказалась это покупать.

Это же мышь! Как ее не нарядить, она все равно останется серой мышью. Она ни чем не отличается от тех, что они травили на даче. Вместо красотки Камилле купили банальную заводную балерину – образец красоты и женственности.

Той же весной стекляшку закрыли, а через два года мать Камиллы умерла. Она говорила об этом без сожаления, как будто это была мимолетная деталь, не относящаяся к общей истории.

А сама мышь заставила Камиллу размышлять об относительности красоты половину ее осознанной жизни. К двадцати двум годам она решила, что лучше быть тюнингованной мышью, чем мириться со своей серостью. Поэтому она и завела дружбу с Верой, та бесплатно делала ей ресницы (3д, изгиб L, эффект лисий) и волосы (почти триста микрокапсул). Ресницы нужно было менять раз в месяц, волосы – раз в три.

Я ни разу не видела, как они меняли волосы.

Ребенком Камилла любила носиться по дому за своей собакой. Ей казалось, псина была огромной, хотя на самом деле это был молодой английский бульдог на коротких ножках. Они бежали вокруг новогодней елки, мимо маминого пианино, за телевизором и финишировали у беговой дорожки. Это был классический маршрут. Он всегда проходил без проблем. Дорога была свободной, и Камилле казалось, что родители специально приучили ее бегать именно по этому маршруту, чтобы она ничего не разломала.

Только в этот раз рядом с роялем отчим кинул свою электрогитару. Камилла ее уронила. Гитара разбилась. Казалось бы, это обычная ситуация для ребёнка. Только вот это была Электрогитара Урал. Та самая, о прочности которой ходили легенды. Когда какой-то музыкант пытался пафосно разбить ее о сцену – он проломил сцену.

В тот день отчим сказал, что Камилла станет рок-звездой, и впервые отвёл ее в ресторан, где подрабатывал вышибалой. Он познакомил ее с Дюбдичихой – местной звездой, которая за каких-то сто-двести рублей пела пьяным посетителям про купола и владимирский централ. Дюбдичиха оценила вокальный потенциал Камиллы и стала учить ее песням Круга, Шафутинского и Буйнова. Она же через пять лет научила Камиллу курить и тушить сигареты об язык.

Музыкальную школу Камилла так и не закончила. Сначала ее занятия фоно контролировала мать, но после ее смерти Камилла бросила, а отчим продал пианино.

И все шло по плану: Камилла занималась с Дюбдичехой, и скоро должна была начать работать с ней на одной ресторанной сцене. Всем нравилась эта идея, кроме владельца ресторана. Он сказал, что Камилла рожей не вышла. На этом музыкальная карьера Камиллы закончилась.

***

Мне нравилось смотреть, как она красится по утрам.

В ее комнате стоял туалетный столик с подсветкой, как в гримерках у голливудских звезд. Справа стояли помады, штук пятьдесят, не меньше, и кисти. Слева – консилеры, тональные крема, базы, стики для контуринга и фиксаторы. Все остальное пространство занимали палетка теней на 150 цветов и ещё две от Urban Decay.

Каждое утро она наносила косметику слой за слоем, смешивала и тушевала тени сначала на руке, потом на веках. Кисть за кистью, всегда в одном и том же порядке. Действия отлажены, как у китайского солдата на параде.

На заставке ее Сони Эрикосона стояла анимация с Леди Гагой, выбрасывающей маску в клипе Poker Face. Когда я это заметила, поняла, что Камилла каждый день краситься примерно так же, как Гага в этом клипе.

Ей и самой нравилось на себя смотреть. Красилась она почти автоматически, не обращая внимания на то, что конкретно делает. Вместо этого она следила за осанкой, положением своих рук, плавностью движений, мимикой.

Примерно ещё через неделю я заметила, что Камилла слушает себя, когда говорит. «Тут я зла, а тут высокомерна, сейчас побуду милой». Однажды я видела, как она репетирует перед зеркалом выход на кухню с последующей обычной утренней болтовней. Потом я видела подобное регулярно – для выхода в магазин и похода в офис.

Когда она замечала меня, делала вид, будто ничего не было. Когда я спрашивала, она не отвечала. Потом я спрашивать перестала.

Приелось.

Камилла не любила себя и свободно говорила об этом.

Причём говорила, как о достижении. Ей бы понравился человек с такой же внешностью, но не в зеркале. Слишком серая кожа, слишком карие глаза, слишком густые брови, недостаточно выраженные скулы.

Когда она училась в девятом (и последнем) классе, она пришла к своей классной руководительнице и сказала, что устала быть страшной. Лидия Николаевна сначала не поняла, что ей делать. Затем попыталась убедить Камиллу, что она красивая. Когда это не возымело эффекта, Лидия Николаевна достала косметичку и, усадив Камиллу перед зеркалом в лаборантской, начала объяснять, как казаться людям симпатичной. Вспоминая это, Камилла говорила, что ЛН научила ее только самым основам: как выбирать тональник, что такое бронзер и как выщипывать брови с канцелярской линейкой. Однако в то время для неё этого было более чем достаточно.