Дмитрий Помоз - Косатки

– Алена! – решительным голосом нарушил замешательство Андрей.

– Штрудель! Ой-й.. Андрей! – осеклась и тут же в смущении опустила глаза Алена, – Ты, пришел? А я уже думала ты..

– Что? Не приду? – молодой человек усмехнулся, – От судьбы не уйдешь!

Девушка не поднимала глаз. Из-за ее плеч темно-русыми волнами скатились и закрыли разрумянившееся лицо длинные волосы. На тоненькой кисти руки неслышно отсчитывали время изящные кварцевые часы. Стрелки на циферблате показывали десять часов и пять минут утра.

«У человека иногда и за полтора года ничего не происходит, а иногда и за пять минут можно жизнь прожить!».

Нет, Андрей не опоздал ни на одну из этих пяти минут, более того, он пришел на несколько минут раньше, отлучившись на время в уборную. Перед встречей он нервничал почти так же сильно, как и Алена, мыл руки, чуть ли не двадцать раз перекладывал челку с одной стороны на другую, поправлял воротничок рубашки, ну и все остальное такое прочее – туалетное.

Порой мы столько историй можем себе понапридумывать, а на самом деле правда в девяносто девяти из ста случаев проста и банальна, а главное – безобидна и не зла.

Почему-то в своей голове мы мечтаем о прекрасном, а воображаем ужасное. Оттого и тревожимся, потому и не находим себе места. Надломанные люди-максималисты не воспринимают золотую середину. Она, вроде как, не подходит тем, кто, якобы, привык брать от жизни все и ставить на нее тоже все. Либо у тебя ничего нет, потому что ты рискнул, либо есть все и даже больше, чем необходимо по этой же причине. Жаль, большинство из людей давно позабыло, а кто-то и вовсе никогда не знал, что риск в жизни должен быть совсем о другом, чем о том, за чем нынче идет повсеместная охота. Риск первооткрывательства давно уступил место риску захватничества.

– Мне очень приятно, что вы поддержали инициативу, и мы вместе сделали вот такую вот площадку для детей! Очень приятно, что это только начало, что таких площадок у нас уже более десяти по городу.. запланировано. Будем идти дальше! Действительно! Я вижу здесь много детей, и это очень радует! И мы должны делать все для того, чтобы они нормально развивались, нормально учились! Ну, и нормально отдыхали!

Первый закончил свою речь. Еще не старый, но уже решительно седой он улыбался, пряча верхнюю губу под серебряной щеточкой сталинских усов. Стильным костюмом он желал придать себе солидный вид, но галстук, насмехающейся стрелкой тыкающий в пупок его шарообразного живота, сводил все усердие седого на нет. Он говорил лениво, с наигранной охотой, как говорят даже не те, кто знает, что их все равно никто не слушает, а как говорят те, кому все равно слушают их или нет.

Он усмехнулся себе в ботинки, и передал микрофон почти точно такому же телу, но с заметно более молодой головой.

– Мы с вами открываем детскую площадку, которая и образовалась только благодаря вашей инициативе. Вот. Я хотел бы в свою очередь выразить вам слова признательности, что эта инициатива есть! Это яркий пример того, что только вместе мы сможем сделать, что необходимо каждому жителю, каждому нашему ребеночку! И на это направлены как раз вот подобные минипроекты! Хочу напомнить, что мы в городском бюджете предусмотрели в этом году порядка трех – шести миллионов на реализацию подобных проектов, поэтому я жду от вас участия! Вместе с вами мы сможем благоустроить наш город!

Кроме относительно молодой внешности второго от первого отличали более солидные часы и чуть менее солидный живот. Когда он договорил, кадры сменились. Подобно футболистам перед матчем эти двое за руки вели на площадку растерянных детей, резали пеструю ленту. На всю округу играла детская музыка черно-белой давности, симулировали праздник. Вслед за первооткрывателями на площадку позвали остальных ребят, загнали поющую группку девочек постарше и ведущую. Планы съемки менялись все чаще – до конца репортажа меньше минуты, а радость детей и их родителей еще не раскрыта. Вот в кадре малышей запихивают на сиденья карусели, потом строем в костюмных брюках и юбочках ведут съезжать с горки, тут же, как птенцов на жердочку, сажают на качели. Ребятня хлопает, серьезные резиденты благодарно кивают, прижимая ладони к груди. А родители стоят и ждут развязки, вспоминая, осталась ли дома картошка для обеда, или надо будет бежать в магазин.

Безликая журналистка представила канал, съемочную группу, и попрощалась с телезрителями.

Молодой пузач оторвался от экрана на стене, и перевел взгляд на своего пожилого соучастника.

– Надо вот было тебе так за галстуком не уследить! Головой-то думать, или хотя бы вертеть не пробовал? – его голос наезжал катком. Но пожилому такое, очевидно, было привычно. Он и глазом не повел, а просто продолжил есть свой суп, – Ладно, давай еще накатим! – заключил молодой. А через секунду все-таки не удержался и срыгнул. – И еще эта журналистка – дура со своим оператором безруким! Все, что можно было перегадить – перегадили! Им ведь ясно объяснили, как и что должно быть! Даже дети поняли! Не пройду в северо-запад на следующие выборы, весь их канальчик разгоню! – оба мужчины прибывали на изрядном подпитии.

– Света! Светик! – снова подал голос более молодой.

– Да, Ростислав Олегович! – из соседнего зала на его позыв неслась молоденькая брюнетка в переднике официанта.

– О! Светочка! Прямо: встань передо мной, как лист перед травой! – Ростислав Олегович желчно засмеялся своей остроте, одновременно откровенно разглядывая официантку с ног до груди. Той захотелось закрыться, хоть и нечего было прикрывать. Ей всегда хотелось закрыться, и чтобы весь ресторан закрывали, когда сюда приходил ее постоянный гость, – Светочка, милая, а где наше горячее? Где закуска? – он обвел руками полный пустой посуды стол, звонко щелкнул пальцем по горлышку опорожненного графина. – И где водка? Мы вам тут что?

Светочкины щеки трещали и сопротивлялись, но она все-таки пересилила себя улыбнуться:

– Горячее почти готово, сейчас все принесу!

– Давай-давай! – подбодрил пьяный депутат, вальяжно махнув, чтобы она первым делом освободила стол, на самом деле вознамерившись получше разглядеть ее сзади, и занюхать водочный дурман запахом сладких духов, – Торопи там своих поварят, а то сейчас дядя Ростислав придет на кухню сам, и мало не покажется никому!

Заулыбались все трое. Один от самодовольства, второй рефлекторно, а третья от ненависти.

– Сколько мы с тобой еще дел наделаем, если ты не будешь меня подводить, как сегодня! А этой Свете я бы..

Остаток вечера и половина ночи народных избранников прошли в ресторане.

***

Труднее похмельного утра может быть только рабочее похмельное утро. Выходя из самого важного кабинета во всем здании администрации города, Ростислав жалел о двух вещах. Во-первых, что не заставил себя раньше уехать домой. Хотя, как бы ему это удалось, если он совершенно не помнил, каким образом добрался до кровати. А во-вторых, что утром удосужился съесть всего две таблетки от головы, а не целую пачку. Во всем остальном его утро было прекрасно. Сверху в который раз хвалили, а снизу слушались, как будто очень скоро он окажется еще выше. Такое положение дел Ростислава вдохновляло, как игромана вдохновляет новая раздача.