Дмитрий Помоз - Косатки

Ростислав только что покинул приемную главы города. Стандартная планерка. Большой стол, хозяин стола и полтора-два десятка пар рук, каждая из которых хочет быть правой. Планы, отчеты, оценки, задачи, цели – все это давно стало обыденным. Сто миллионов туда, несколько обратно, двести на это; проверить тех, урезонить этих, выслужиться перед третьими, угомонить четвертых, решить вопросы с пятыми. Все везде за собой прибрать и украсить. Обычная рутина, определяющая судьбы двухсот с небольшим тысяч жителей околостоличного города.

Никак не мог привыкнуть Ростислав к другому: к запаху лака, кожи и благородного дерева в огромной приемной. К атмосфере тихого величия, к неистребимой размеренности, которая осаждала его каждый раз, когда он сюда попадал. Сами стены звали становиться больше, серьезнее, весомее. За спиной главы города висел всего один портрет – портрет президента. Чем ниже ранг политика, тем больше у него за спиной чужих портретов. Чем меньше над головой портретов, тем ты важнее. Вот что видел Ростислав главной целью и единственным успехом жизни – один за одним убирать портреты над своей головой. Ради такого он готов на все. Даже вставать в семь утра в убийственно похмельное утро, и ехать туда, где его разовое отсутствие легко переживут.

Ростислав Олегович пока лишь глава одного из муниципальных округов, и больше всего в жизни он жаждет скорее перебраться в стены главной городской администрации. Или к соседям в город-миллионер – там на первых парах можно и на веточку пониже. А для этого необходимо много рисоваться, отчитываться и еще больше крутиться, а иногда даже работать, исполняя свои прямые обязанности.

Уходя восвояси, Ростислав напоследок облизал взглядом фасад так желанного им здания. Он посмотрел на часы, золотые стрелки указали на десять тридцать утра. В округе наверняка суматоха, горят дела, никто не справляется, снуют горожане, и все ждут его. Избранник поправил галстук, угольно-черные, сальные волосы, и сел в машину, скрипя зубами и кожей водительского кресла. Изучив приборную панель, он повторно удостоверился в верности показаний наручных часов – действительно, всего лишь пол одиннадцатого. Самое время опохмелиться, округ никуда не денется.

В тот же ресторан Ростислав соваться не решился – не минуло еще и семи часов с последнего визита, и бог знает, чем намедни закончились его посиделки. Так что, как человек благоразумный, он решил посетить какое-нибудь другое заведение, где ему пока не довелось примелькаться и стать своим.

Телефон надорвался от количества звонков, но все они были ему слишком безразличны, пока он не выпьет воскрешающие сто грамм, и не заест их чем-нибудь жирным. Во всем должны быть порядок и последовательность, а тем более в работе. Как на нее настроишься, так день и проведешь.

Тем сложнее Ростиславу было пережить случайную встречу за тщательно спланированным бранчем.

– Добрый день, Ростислав Олегович! Добрый день, дорогой! – раздалось в правом ухе как раз, когда народный избранник силился выбрать между обычной и перцовой.

Над ним нависла атлетичная фигура с прикрепленной вверх ногами головой – абсолютно лысой сверху и невообразимо заросшей снизу, – комфортно укутанная в дорогие джинсы, бадлон и полуботинки.

– А-а-а! – затянул растревоженный Ростислав, – Кари Наибович! Доброе утро, вот так встреча! Какими судьбами?

Водки больше не хотелось.

– Аллах нас свел, дорогой! Чувствую – Аллах! А еще, это ведь мой ресторан, забыл, да? – Кари засмеялся великаньим тембром.

Ростиславу скрутило кишки. Он знал, в каком ключе их разговор пойдет дальше. Он в общем-то был не против поддержать его, но только не сейчас. Это как со смертью – ты вроде бы не против умереть, но только не сегодня. Сегодня – не самый удобный день для этого.

– Ты сам как чувствовал, куда едешь! – продолжил выпускать звуки откуда-то из бороды Кари, – Я присяду. Поговорим, пока тебе еду не принесли, ты ведь не против?

Ростислав согласно кивнул, как будто у него был другой выбор.

Бородач зацепил огромной лапой соседний с Ростиславом стул, и уселся в торце столика, аккурат в проходе, взглядом прицелившись бедному депутату прямо в висок. Прежде, чем завести разговор о главном, он поинтересовался, успел его дорогой гость совершить заказ, или нет. Воодушевившись отрицательному ответу гориллоподобный человек подозвал официантку, и выбрал за Ростислава все сам.

– Пальцы покусаешь, я тебе говорю!

Ростислав бурно вообразил, что если бы ему правда сейчас хватило духу откусить себе хотя бы один из пальцев, то несомненно удалось перенести столь нежданный разговор на следующую встречу.

– Как жена? Как дети, дорогой?

– Да нет у меня никого.

– Плохо, плохо! Такой здоровый, такой взрослый, дети тебе нужны! Кому дела передавать будешь? Сын тебе нужен! У меня вон трое. Скоро четвертый родится. Дочь! А ты.. ай-ай-ай! – Кари приземлил обе руки на стол с такой силой, что у них обоих вместе с Ростиславом дернулись ножки.

– Я думаю об этом, Кари Наибович.

– Вот и славно! Но мне все-таки не менее важно, озабочен ли ты кое-чем еще..

«Ну, вот. Приехали. Прелюдия закончилась. А в конце концов: раньше сядешь – раньше выйдешь!».

– Конечно, думаю! Но вы сами понимаете, вопрос не из простых, его с нахрапу не решишь! Вы же знаете, я привык все делать четко и последовательно, а не абы как.

– Знаю, знаю, брат! Поэтому с тобой так приятно иметь дело! Но я ни за что не приму, если ты скажешь, что до сих пор нет ни малейшей конкретики! Неужели до сих пор совсем ничего не ясно? – тон вопроса снова подразумевал только один вариант ответа.

Ближайшие двадцать минут между началом разговора и началом бранча Ростислав проклинал тех, кто нахально донимал его звонками, пока он был в пути, а теперь все как сквозь землю – ни одного спасительного вызова. С какой бы радостью он сейчас ответил почти на любой звонок, произнеся магическое: «Секундочку, очень важный разговор!». Но телефон предательски молчал.

Невыносимо трудно разжевать не разбирающемуся в бюрократических мелочах бизнесмену про реестры, кадастры, планы, межевание, назначение земли и всем из этого вытекающем. Когда Ростиславу не удалось донести обо всем прямо, по-взрослому, он пробовал зайти на пальцах. Но всякое его объяснение разбивалось о тупое невежество экстремально богатого человека со взрывным норовом, и его «я хочу», «у меня есть деньги», «я готов платить», «какие могут быть трудности», «кто нам мешает».

От кровожадной фразы «кто нам мешает?» Ростислав почувствовал несварение. Для Кари – сам он был заказчиком, точкой А, Ростислав – тем, кто может кое-что разрешить, точкой Б, он ведь глава района, на территории коего находится заброшка советского пионерлагеря, так возбуждающая его бизнес интересы. Точка А и точка Б должны запросто соединяться прямым, как железка из Петербурга в Москву, отрезком. Поэтому в понимании Кари, мешать им могли только враги. А церемонится с врагами – никогда не было в традициях настоящих нохчи.