Сергей Усков - Эзотерический мастер. Only for you

Лера взяла четыре свечи и, взглянув на звезды через окно, поставила их точно по четырём частям света. Зажгла восточную свечу и перенесла огонь на запад, затем на север, и в последнюю очередь вспыхнул огонёк на юге. Одну свечу, которой распространяла огонь, поставила перед собой. Рядом положила закрытую книгу духов, три талисмана.

В безгласном сосредоточении обратила внутренний взор в пучину своего внутреннего Я, выискивая ту основу, тот краешек твердыни, откуда начнется её восхождение к таинственным высотам Высшего.

Она стала вслух читать что-то, подобное молитве. Вася услышал обращение к Богу, славословие Отцу Небесному, призыв и мольбу, чтобы Он своим могуществом принудил явиться призываемого духа. Потом она положила руки на два талисмана и торжественно, возвышая голос, огласила волю:

– …призываю вас силой высшего могущества, которым обладаю, заклинаю и упорно приказываю вам именем Того, Кто сказал и свершилось, которому повинуются все создания, наречённым именем Тетраграмматон, Иегова, которым заключается век, при произнесении которого стихии распадаются, воздух колеблется, море убегает, огонь потухает, земля дрожит, и все армии небесные, земные и адские содрогаются, приходят в смятение и падают… призываю вас немедленно устремиться сюда со всех стран мира, без всякой отговорки, чтобы дать разумные ответы на все мои вопросы. Придите с миром, видимые и приветливые, при доброй воле, как мы этого желаем… чтобы выполнить наше приказание и до конца исполнять наши желания, отвечая ясно, отчетливо и недвусмысленно…

Она возвела руки верх, в звездное небо. И тут же Вася явственно услышал дикий вой. Заунывный, глухой, тоскливый. Волк ли это? Оборотень, становящийся зверем? Шакалы, почуявшие кровавую добычу? Пламя свечей заколебалось, и вой усилился, к нему, казалось, присоединились новые голоса, мрачные, ужасно растревоженные. Скрежет зубов от преисполнявшей ярости послышался совсем рядом, как ровно в двух шагах за спиной. Вася вздрогнул, страшась повернуть голову. Кто-то ужасный, истекающий смрадом, встал сзади, и пока прячется, вытягивая окровавленные руки к твоей коже… Злобный возглас вырвался из воя и резко ударил по ушам. Так бьёт ударная волна, так бьют тренированным ударам палачи и изуверы. Вслед за встряской болью наступает мгновение шока, и затем приходит невероятная тишина, складывающаяся в новую беду… Твёрдым голосом, в котором только крепла сила, Лера продолжала:

– …силой имен, что сейчас назову, уничтожится ваш злой порыв. Уйдите, жуткие элементалы, снова туда, где вас бояться, пытайте их, захлёбывающихся злостью. И откройте дорогу тем, кого мы призываем…

Лера подула во все четыре стороны, и вой удалился с движением выдуваемого воздуха. И вслед за этим заколебалась штора на окне, рванул ветер – настежь распахнулось окно. Все четыре свечи разом потухли.

Осталась одна свеча, которая освещала прекрасное лицо Леры, побледневшее от напряжения. Ветер закружился вокруг неё, поднимая волосы, срывая одежду. Вдруг голубоватый свет Луны и жемчужная россыпь звезд заслонила огромная темная туча. В какое-то мгновение небо помертвело, почернело, и уже другой шквалистый ветер исступлённо и бешено стал бить в окно, точно зарёкся разбить его вдребезги. На темном челе вечности замелькали голубенькие жилки. Нарастал и крепнул раскатистый гул. Над самым окном разверзлось небо. Полыхнула молния такая яркая, такая мощная и концентрированная, что от последовавшего грома содрогнулись стены и пол. Вспышка белого света прошила насквозь видимое прежде.

Василий, мертвея от дикого ужаса, воочию увидел только три темных силуэта, которые не смог пронзить свет, рождённый из разряда высочайшей энергии. Первым силуэтом была Лера, вторым – тень его самого, не отводящего глаз от преображающейся девушки, третий – темная фигура со скрытым лицом: она реяла над ними, точно выискивая ту самую точку опоры, точку соприкосновения реального и воплощающегося из Света и Тьмы.

Лера улыбалась. Она с наслаждением ощущала это загадочное движение, это кружение вечной тайны, к которой то приближалась, то отдалялась… Кто она, оно, они? Реальная девушка с фантастической душой? Кто это фантастическое существо, ищущее реальную форму какого-то нового воплощения? Кто они, реальные Лера и Вася, ставшие немыми свидетелями столкновения двух начал, двух времен и миров?

Васе всё более становилось жутко, что так бесцеремонно они вторглись в основу основ, в ту неведомую лабораторию жизни, открыли дверь, которую нельзя открывать и собрались войти туда, где жить, как прежде они жили, невозможно. Темный призрак, словно птица, парил кругами над ними, и волосы Леры, словно наэлектризованные, двигались вслед его движениям.

В памяти Васи воскресли слова Леры: «Ты вспомни своё лучшее мгновение. Потому что оно тебе послано твоим добрым Духом. И тогда вместе с воспоминанием к нам придёт и он, твой мудрый сильный добрый Дух. Я заставлю его поклясться в верности мне. Велю ему привести моего темного Духа».

Но какое же воспоминание он хотел пережить снова? Он замер соляным столбом из библейской притчи, как четки перебирая воспоминания в безграничных просторах памяти, словно листая такую же таинственную, как у Леры, книгу. Впрочем, с тайным восторгом, знал заведомо, какое воспоминание хочет снова пережить. Душевными усилиями соскрёбывая наслоение краски от первозданного рисунка, эскиза бедующей жизни, в котором по странному неведению появились новые и как будто ненужные краски, он живо воскресил в себе облик единственной любимой. Возлюбленной. Свою несравненную девушку, которую подарили ему как волны Тихого океана, так и волны фантастической мечты. И только он явственно представил это, как темная фигура замерла, а глаза Леры сомкнулись на помощнике, переживающем по-новому чудное и прекрасное прошлое. Она напряглась и приготовилась, и та темная фигура словно подначивала её, словно подхватывала за руки…

Василий увидел любимую, как живую. Он хотел вслух назвать её имя и мельком, кратким взглядом вперед включил незначащим фрагментом и это настоящее – загадочно улыбающуюся Леру. В её чертах он увидел что-то знакомое. Знакомое по тому феерическому голубому светы мечты, наиболее очевидной и совокупной с той дивной мелодией про синее небо, иней и девушку, которая только одна и нужна… Танец Леры, танец той, что была дороже всего… вдруг как-то странно все перемешалось, и он немного растерянно посмотрел вперед. Стремительный бросок гибкого тела повалил его навзничь. Властные губы впились в его рот. Эти губы, то мягкие, то жесткие, то обволакивающие сладостью, напомнили тот первый поцелуй…