Сергей Усков - Эзотерический мастер. Only for you

– Простите, я вас, кажется, напугал.

– Меня напугать невозможно, – с усмешкой отчеканила Лера, метнув взгляд на табличку, закреплённую на дверях за спиной нового знакомца: «инженер-конструктор».

– Почему? – с немалым удивлением сказал молодой инженер-конструктор.

– Потому что я ничего не боюсь.

– Любопытно! Красивая девушка. Безупречный, я бы сказал, эталон женской красоты. Вдобавок имеете черный пояс по самбо?

– Что я имею, то не скажу. – Она удостоила собеседника надменным взглядом, в котором вдруг пропала надменность и установилась особая рассеянность, когда смотрела краешками глаз.

Взор её пленительных глаз из рассеянного постепенно концентрировался, прояснялся и наполнялся неведомой силой. И – ровно как вспышка молнии озарила их лица. Ошеломлённая Лера отпрянула назад – на интеллигентном фэйсе случайного знакомца, там, где брови сходились к тонкому носу, снова увидела две маленькие роковые родинки, которые соседствовали рядом! Одна из них чуть больше была ближе к переносице, другая – поменьше – чуть выше. Родинки точно такие же, как на пенисе дуралея Славы, как на носу у породистого Веэв. Три совпадения – роковая цепочка замкнулась! Снова найдена точка приложения сил. И выполнено первое задание начальника.

Лера воспрянула: подбираемая группа отмечена особыми знаками! Это значит, её приход в офис ООО «РСС» сулит большие перемены и выгоды!

– Как тебя зовут, дружок? – Лера в мгновение повеселела.

– Вася. Э-э… Василий Петрович! Вот как.

– Оставим этих Петровичей лет на десять, хотя ты и постарше меня в половину этих лет. Угадала? (Вася заморгал, как в нервном тике, оборвав его кивком).. Сначала сказал правильно: ты – Вася, так пусть и будет. Я – Лера. Ты хочешь… – Она на мгновение призадумалась, припоминая, что не далее как вчера видела такой же серый костюм в бордовую полоску у стенда, на котором размещают афиши и прочие анонсы выходного дня. На одной из афиш она мельком коснулась крупного заголовка «филармония» и тут же скривила губы. Да-да, как раз напротив стоял такой же серый костюм в бардовую полоску! – Хочешь составить мне компанию сходить в филармонию на симфонический концерт?

– Вы слушаете классическую музыку? – с растущим удивлением произнёс Вася.

– А что?! Разве по мне видно другое? – Она сделала многозначительную паузу, отступив на шаг назад и являя себя обозрение. Проделала несколько пассов рукой, выгнула спину, словно потягиваясь и разминая мышцы производственной гимнастикой, и оголила прелестную легкую выпуклость живота. – Я раньше частенько бывала на концертах… разных… с подружкой мы хаживали. Теперь она мамашкой стала, и ей недосуг… Так что там анонсируют? Моцарт?

– Нет. Сен-Санс. Второй концерт для фортепиано с оркестром.

– У-ууу! Wow! Замечательно… Фортепиано!!! Оркестр в нагрузку?.. Мне нравится фортепиано – это точно! Оркестр переживу… Так идём или нет?

– Разве таким девушкам можно отказать?! Идём, если это ваше искреннее желание.

– А какое ещё? Я всё делаю искренне… или почти всё. Но, чтобы ты что-то там склизкое и нехорошее не подумал, – как в том анекдоте про пианино: мол, за что ни возьмись – одно и то же получается, – будто бы клеюсь, тыры-пыры в этом роде… Билеты покупаешь ты, трансферт – мой. Мне просто удобнее идти в компании с интеллигентным молодым человеком и, думаю, тебе тоже. Одной надоело ходить: мужики головы сворачивают, клеются, раздражают, мешают… надоело отшивать их! Понятно объяснила?

– Безусловно! Не думал о такой спутнице и не мечтал.

– Какой такой?! Мы можем быть только друзьями. В любовь я не верю. Любви нет. Ты давай, дуй за билетами. Комнату мою заприметил? Заходи, покалякаем о том, о сём. В телефон загрузишь мой номер. Правда, я там не одна, с Веэв… ну Владимиром Владимировичем. Да нам всё равно.

– Вам повезло с напарником. Владимир Владимирович – подлинно ведущий инженер. Он много сделал для функционирования электронной системы обеспечения производства, что для него поначалу в диковинку, ведь он целиком советский человек. И многое другое, что сделал…

– Мне всегда везёт. Потому что я этого хочу.

***

На концерт Вася и Лера выехали сразу после работы. У Леры была красная «Мазда-6», поблескивающая свежей краской, которая так и взбрыкивала от легких прикосновений к акселератору, норовя рвануть в запредельную даль.

Жили они в небольшом городке в семидесяти километров от Е-бурга – центрального города Среднего Урала, и не только его. Сам городок, откуда они гнали по добротному шоссе, отнюдь не провинциальная захудалая дыра – это был некий наукоград с наукоёмким производством на берегу живописного озера с протяженностью акватории в сорок километров.

Вася с опаской поглядывал на спидометр: стрелка порой клонилось вправо до критических отметок, и, наконец, урезонил:

– Ты всегда так быстро ездишь? Мы вообще-то успеваем.

– Я не смотрю на спидометр, а еду по дорожной ситуации, по ощущениям управляемости. Смотрю на стрелку, когда запищит антирадар. И успеваю сбросить скорость до встречи с сине-зелёными братьями.

– Рисковая ты!

– Нисколечко не рисковая. Всё просчитано, обосновано и под контролем. Расслабься и получи удовольствие от быстрой езды. Вот сейчас мы взлетим на пригорок, а дальше достаточно резкий спуск, чтобы появилось ощущение, как будто проваливаешься в воздушную яму. Не успеет пройти это ощущение – снова подъём. Снова пологий склон, на который будем взбираться, резко ускоряясь. На вершине убираю ногу с газа и ставлю на нейтраль – машина летит, как пёрышко. Я иногда ору от удовольствия! Хочешь, попробуем вместе? Дорога сухая – можно разогнаться до офигенной скорости, взлететь на гору, как на трамплин, а дальше ощутить ускорение свободного падения… Чего молчишь? Что, драйв – не твоя стихия?

– Если в нём нет смысловой подоплёки, то зачем? Просто получить острое ощущение?

– Да! Я живу ощущениями. Возбуждение, полёт, релаксация, сон, потом снова стряхнуть оцепенение.

– Это хорошо, когда нет глобальной цели.

– А что, у тебя таковая есть? Ну, ты ваще удивляешь!

– Она есть у каждого, однако мы понимаем это слишком поздно.

– Фу, какой ты умный! Впрочем, глобальная цель есть у меня. Это сделать всех!

– Не понял.

– И не пытайся… пока не пытайся! Если хочешь поумничать, расскажи что такого глобального у Сен-Санса, кто он вообще в плане музыки. Я-то на Моцарта больше западаю! – Хитринки заскакали бесенятами в весёлых глазах.

– Это с удовольствием. – Василий устроился поудобнее в кресле.

– Значит, так. Родился Сен-Санс в Париже в начале октября 1835 года, а в конце декабря этого же года умер отец. Малютка, значит, остаётся на руках двадцатишестилетней матери и двоюродной бабушки. Эти две женщины, взявшись за его воспитание, вложили в него, пожалуй, всю свою нежность, нерастраченную и неутолённую жажду любви – это трансформировалось в гармоничный и стойкий характер будущего неординарного человека. Причём, обе женщины были связаны с искусством: мать – художница, бабушка – пианистка. Мальчик рос хрупким и болезненным, и был «чудо-ребёнком». Вундеркиндом по-нынешнему. На третьем году жизни бабушка научила его играть на фортепиано, а в три с половиной года малютка стал сочинять собственную музыку. Сочинять – потому что был наделён абсолютным музыкальным слухом. И многое, как оно звучит ему, видимо, не нравилось или озадачивало. Например он, малыш, мог усесться у чайника и услышать во вскипании воды бездну новых звуков, полифонию музыкальных инструментов, а в симфоническом оркестре услышать фальшь – и так во всём. Самые разнообразные интонации жизни становились интонациями музыки. В возрасте пяти лет был представлен знаменитому художнику Энгру, который оказал на него, как утверждают биографы, фундаментальное эстетическое влияние (это штрих к тому, как красота может управлять миром). По мере развития дружбы стареющего художника и юного композитора, художественное кредо Энгра легло в основу музыкального кредо: в двух словах, это основополагающий стержень линии и рисунка уже в музыке в многозвучном колорите окружающего, находящегося в подчинительном отношении. В отличие от импрессиониста Делакруа. Помимо музыки, у мальчика был живой интерес к естествознанию. Он собирал насекомых, растения, сопровождая коллекцию собственными рисунками, выращивал цветы, гусениц, наблюдал в бинокль фазы луны. В возрасте восьми лет отдали в обучение фортепианной игре известному пианисту и композитору. Итогом трехгодичного обучения стал большой концерт в знаменитом парижском зале – успех был колоссальный, подхваченный и развитый прессой, и стал началом концертной карьеры, дошёл до королевского двора и состоялся концерт «ребёнка-виртуоза» в Тюильри, где заслужил хвалу от высшей аристократии. Кстати, предки Сен-Санса – крестьяне. Его дед был мэром, смешно сказать, деревни… Вопрос, до сих пор нерешенный: «Где корни аристократов духа?»… В возрасте тринадцати лет Сен-Санс поступил в Парижскую консерваторию в класс органа Бенуа. После пяти лет успешной учёбы получает место органиста в небольшом храме на берегу Сены. В этой должности пробыл снова пять лет, отдавая всё это время самообразованию и профессиональному совершенствованию… Все биографы Сен-Санса отмечают, наряду с громадным дарованием, и феноменальное трудолюбие. Его дарование признают и напутствуют на большее Лист, Берлиоз, Гуно. Затем, в связи с отставкой органиста храма св. Магдалины, Сен-Санс был приглашен на эту должность и занимал её двадцать лет. Этот храм расположен в центре Парижа, недалеко от площади Согласия, и в то время был самым светским, роскошным и посещаемым. Соответственно, материальное положение композитора качественно улучшилось. Он купил отличную подзорную трубу и стал наблюдать за небесными телами из окна новой просторной квартиры, и это вызвало много кривотолков о «странном» увлечении композитора и органиста. Игра на органе приносила много радости. Он не вкладывал в строгие импровизации религиозной экзальтации, но увлекался и увлекал стилистическими возможностями органной музыки, делал «невозможное возможным» – это слова Листа, который также назвал его «первым органистом мира». Но, тем не менее, сочинял Сен-Санс светскую музыку. Вот тут и следует остановиться на Втором фортепианном концерте, как на одном из самых популярных сочинений. Эту музыку можно переводить на наш естественный язык так же, как переводят книги с одного языка на другой. И, если это сделать, то получится примерно так. – Вася глянул на сосредоточенную Леру, убавившую скорость автомобиля.