Алек Рейн - Алька. Технилище

Город выглядел как немолодой человек, одетый в очень старомодную ветхую одежду, поношенную и где-то потерпевшую урон, но чистую, тщательно выглаженную, местами заштопанную, при этом так умело, что этого практически не видно. И это вызывало уважение, как вызывает уважение, когда человек следит за собой в любом возрасте. Ощущалось, что горожане любят и уважают свой город и следят за его состоянием настолько, насколько им позволяет их карман – городской бюджет.

В первый же день мы скинулись на питание и общие дорожные расходы, Юрка достал всю свою наличность, предложил нам добавить по столько же, что мы и сделали, доверив ему распоряжаться кассой.

Часть нашего времени заняли попытки загнать часть Юркиного ржавого железа, все попытки были неудачными, железо не хотели брать никак, ни за какую цену, даже в подарок. Юрок не унывал, говорил:

– Алек ты пойми, Львов – это же большой город, отъедем в глубинку – там очередь стоять будет.

Может быть, но задарма-то что ж не взять? Хотя кто их поймёт, автолюбителей.

На третий день мы вручили нашему доброму коменданту букетик цветов, воровским образом нарванных нами на какой-то запущенной лужайке, сердечно поблагодарили за гостеприимство, получили свои паспорта. Поинтересовались у неё относительно такого хорошего состояния дверей, и оказалось, что в городе, стараниями его главы была реализована программа, в соответствии с которой были приведены в порядок все двери. Очень толковое решение, понятно, что на всё денег всегда не хватает, тогда сделай то, на что хватит. Тепло попрощавшись, мы убыли в Ужгород.

Ехали ночным поездом, помнится, что места там были только сидячие, как в экспрессе «Москва – Ленинград», с той разницей, что наш поезд тащился еле-еле, как паршивый кобель, останавливался у каждого куста. Впрочем, нам было наплевать – мы заснули, едва усевшись в кресла, и проснулись в Ужгороде.

По приезду перекусив в какой-то забегаловке недалеко от вокзала, используя в качестве навигатора «язык», тот самый, который доведёт до Киева, нашли в гаражах на окраине автомастерскую, занимающуюся ремонтом машин, и предложили свой автохлам, увы – железо наше и здесь никому не глянулось. Все автомастера дружно нас убеждали, что такой мусор никто и никогда не купит, поскольку сама работа по замене весьма дорога, и какой тогда смысл менять одно старьё на другое, если вскорости придётся менять снова – больше потеряешь на работе. Лукавый заход Юрка купить за полцены, чисто так, для налаживания партнёрских отношений, был со смехом отвергнут. Огорчённые таким невезением, мы поинтересовались у трудяг:

– Отцы, а где у вас пивка холодненького испить коробейникам можно?

Отцы оживились, дружно бросили свою вялотекущую работу и гурьбой пошли нас провожать, шутка ли, московские гости – коробейники, вдруг в следующий раз что-нибудь путного притащат, а не такое говно, выйдя за ворота гаражей, показали нам узенькую тропинку и сказали:

– Идить по ний намет з пывом. Холодного не обицяэмо, але свиже точно буде.

И что ж тут не понять, на одному мовою размовляэмо. Один народ, тильки трохи заблукали вони.

Путь явно вёл в никуда, впереди синели только верхушки гор, но не доверять людям, которые явно от чистого сердца показали нам маршрут, было западло, и мы с полчаса пёрлись со своими стопудовыми рюкзаками. Когда появилось желание изматерить эту долбаную жару, эту долбаную тропинку, эти рюкзаки с этим долбаным железом, Юрка́, нашу спутницу и, главное, самого себя за то, что повёлся на такой дикий развод, на горизонте показалась какая-то будочка. Дотащившись до неё, мы увидели стандартную советскую пивную палаточку с заветным краником в окошке. Оказалось, что из краника можно налить чешское великолепное свежайшее пиво «Старопрамен» – тёплое как зараза, впрочем, после третьей кружки это стало неважным, а после пятой стало понятно, что неважно вообще всё, и идти никуда не нужно, а нужно расположиться табором возле этой славной палаточки, пить пиво, ни о чём не думать, засыпать и просыпаться около неё, лежать на спине, бездумно раскинув руки, глядя в голубой небосвод. Жара стала спадать, и появилась необходимость найти невдалеке уютный сортирчик или хотя бы кустики какие-то, пришло осознание – мы ж туристы, и, взгромоздив на спины наши неподъёмные рюкзаки, мы двинулись в направлении манящих нас своими зелёными макушками гор. По словам торговца чудесным пенистым напитком, следуя прямо, мы неизбежно упрёмся в берег реки под названием Уж, что вскорости и произошло.

Кстати, славный пенистый напиток, оказывается, поставлялся регулярно прямиком из Чехословакии, вот же умеют устраиваться люди.

Подойдя к реке, свернули, шли какое-то время вдоль берега и нашли чудесное место для лагеря: небольшая заводь с пологим входом в воду и небольшим пляжем, закрытая со всех сторон подлеском и густым кустарником. Разбили лагерь: поставили палатку, разожгли костерок, поставили вариться кашу с тушёнкой – однако и поужинать надо, выкопали яму для мусора и подальше в кустах яму для отправления естественных надобностей. Залезли в реку, отмылись до скрипа, поплескались, поужинали и заснули как убитые.

На следующий день после завтрака решили отдохнуть на этом месте где-то день – другой и затем приступить к цели нашей поездки, коей являлась отнюдь не продажа старого автомобильного хлама, а то, что называется турпоходом – пешеходный маршрут по увлекательным местам. Юрок извлёк из рюкзака откуда-то добытую карту Закарпатья, стали прикидывать, где мы примерно находимся и где нам надо побывать, пофантазировали и пошли купаться и загорать, а куда спешить? Впереди почти что целый месяц.

Утром следующего дня или через день наше уединение нарушили трое местных ребят: два парня и девушка примерно нашего возраста, услышали, что кто-то за кустами бренчит на гитаре – я с утра решил взять пару аккордов из тех трёх, что я знал. Посидели, поболтали, мы угостили их чаем из своих кружек, они были вполне приветливы, а уж мы-то тем паче.

Всё то время, что мы находились в лагере, наша спутница, взявшая на себя труд приведения в порядок всех чашек и ложек после скоротечных наших застолий, мыла их в речке прямо у нас под носом. Процедура была проста: разувалась, входила по колено в воду, брала со дна реки в руку горсть песка, стирала песком и водой остатки пищи, споласкивала в воде и бросала в траву на бережок. Делала она это всегда в одном месте, и скоро там собралась вся плотва или что-то другое мелкое, что плавает в быстрых карпатских речках, мы, признаться, на всё это внимания не обратили, да и если бы обратили, что толку – приспособы никакой для рыбной ловли, как я полагал, у нас не было.