Александр Христофоров - Политическое животное

– А ну-ка, дай! – Ее рука потянулась за сигарой. Я усмехнулся и протянул ей табачную колбаску. Она демонстративно глубоко затянулась и сказала:

– Ты не умеешь курить сигары!

Я понял, о чем она – ведь я курил почти не взатяжку, пробуя аромат, а когда так куришь, в сигарете остается вся крепость, которую она и почувствовала. «Да пошла ты», – подумал я и решил, что надо ее наказать. Она продолжала грузить пацанов карбюраторами, трансмиссиями и моторами – впрочем, едва ли у нее был свой автомобиль.

– Девушка, ты же так всех мужиков распугаешь, одна останешься со своими моторами! – Я искоса глянул на нее и далеко кинул окурок.

– А ты знаешь, что я скоро выхожу замуж? – зло сказала она, подходя ко мне.

– За кого? За тормоза, который, ни слова не проронив, будет слушать о газе и сцеплении? – Я говорил очень спокойно и ухмылялся тому, как она ведется.

– Да ты вообще видел моего мужа? Да по сравнению с ним ты – урод!

– А я бы не сказал, что я красавец!

Девушка села рядом и подняла сарафан.

– Смотри, какие у меня ноги. Нравятся?

Я поднял сарафан еще выше и пощупал ее бедро. Парни заинтересованно повернули головы.

– Нет, не нравятся, так себе ноги. – На этом я бы мог закончить свое издевательство, но она уже не могла остановиться.

– Да ты вообще знаешь, как я целуюсь? У меня рыжие волосы, зеленые глаза, и я целуюсь лучше всех! Вот смотри!

Она обхватила руками мое лицо и потянулась пухлыми губами к моим. Я отвернул голову, и она нежно поцеловала меня в щеку.

– Смотри – зеленые у меня глаза? – Не отпуская моего лица, она смотрела прямо на меня – ее глаза и впрямь показались мне зелеными. Я подумал о рыжей и решил, что не буду больше издеваться над ней.

– Да, зеленые у тебя глаза.

– Давай познакомимся. Как тебя зовут?

Она назвалась какой-то глупой кличкой, которую я сразу забыл. Оказывается, все это время парни слева, остолбенев, смотрели, как девка поднимала юбку и лезла ко мне.

– У меня в сумке есть коньяк, надо его выпить, – доверительно поведала девушка с глупой кличкой. Вообще-то, она уже надоела мне, но я не хотел трезветь. Зрители слева напрягали, и я предложил отойти. Она сразу схватила меня под руку и потянула в темноту.

Мы быстро допили шкалик коньяку, и она сказала, что ей нужно в туалет.

– Ты хочешь меня трахнуть, – уверенно выпалила она.

– Да, – сказал я и пропустил ее в забегаловку, где за несколько копеек можно было сходить в туалет. Она выхватила из моей руки бумажную денежку и дала продавщице.

– Заберешь сдачу. – Девушка юркнула в темный и грязный проход за прилавком.

Раскрашенная в красное и черное продавщица терла серым полотенцем пыльные стаканы. Я размышлял, прощаться ли с этой нескладной девицей, которую даже начал жалеть, или уходить прямо сейчас.

– Твоя очередь. – Поправляя сарафан, она выскочила из-за прилавка.

Было жарко, и туалет в этом мерзком заведении нашел бы даже слепой – никогда не ешьте в таких местах, в крайнем случае, если очень хочется дернуть водки, можно выпить рюмки три, не больше. Потому что после нальют неизвестно чего или разбавят водой.

Я быстро вернулся на другую сторону прилавка. Эта шлюха в мятом сарафане уже сидела за столом с двумя парнями. Перед каждым – рюмка с водкой и стакан с соком. Один парень какой-то угловатый, в рубахе не по размеру, второй более собранный, хотя тоже медлительный, к тому же еще и очкарик. Ни хулиганы, ни студенты, так себе – кто-то.

– Идем, мало времени. – Я взял ее за полное плечо.

– Это твоя девушка? Присядь, у нас здесь интересная беседа завязалась, – предложил парень в очках. В их разговоре я разобрался быстро: эта коза доказывала, что майка у парня в очках дороже, что он вообще выглядит солидней, а парень в рубахе похож на босяка. Все трое стали мне безразличны.

– Готов поспорить, – заявила рубаха.

– Дорогой, ты смеешь говоришь мне о времени? – спросил сарафан.

– Выпей с нами, – сказали очки.

– Жду тебя на улице, – сказал мой голос.

На улице было свежо – я посмотрел через дорогу и увидел вход в подворотню, где когда-то с художницей мы встретили лошадей. Оказывается, я был настолько пьян, что не узнал пивную, мимо которой проходил каждый день. Я подумал, что мои приключения на сегодня окончены, и посмотрел в сторону теперешнего дома. Огни расплывались в глазах, я пошел по темным улицам, можно было вновь пройти мимо собора, но мне не хотелось, и я повернул в тихий переулок. На меня накатила тоска, было горько и грустно, я медленно перебирал ногами, путаясь и спотыкаясь на булыжнике.

– Слышь, есть вопрос!

Я обернулся и увидел три силуэта. Один из них пошел быстрее и припустил за мной. Я опустил правую руку в карман и нащупал диск с итальянским или балканским фильмом. Средний палец я просунул в отверстие и прижал край к основанию ладони, чтоб кромка диска торчала наружу, достал из кармана и ускорил шаг. На мое плечо опустилась рука и постаралась развернуть. Я поддался усилию, добавил движения и широким взмахом от плеча полоснул по чьей-то щеке острием. Сила высокого кинематографа была очевидна – он заверещал, схватился за лицо и согнулся. Двое с разбегу кинулись на меня, я сразу скатился назад на спину, чтоб исключить падение, и отбивался ногами лежа. Это были не спортсмены, уличные хулиганы, поэтому они не успели сразу меня убить.

– Что, сволочь, давай, давай! – кричал я одному, стараясь захватить его ногами, другой заходил к голове, но я вертелся, закрывался руками и уходил от его ударов.

– Стой, стой! – крикнул тот, что за моей головой, и его голос показался знакомым. Силуэт у моих ног прекратил свою атаку.

– Фок? – Я убрал руки от головы.

– Да, Фока, Фок! Вставай, хулиган пьяный! – Фока протянул руку и помог подняться.

– Это не я хулиган, это вы хулиганы! – очень спокойно заметил я.

– Ну, жизнь-то идет… – как-то не очень по делу заметил Фока.

– А с ним что? – Я махнул головой в сторону раненого.

После недолгого общения парни постановили, что они «обознались», им нужен был внутренний вердикт, формальность, которая позволяла погасить конфликт. Поэтому сейчас Фока изображал крайнее расположение ко мне, чтоб оправдать себя перед сообщниками – ведь нельзя прощать такое кому попало! Я предложил отправиться в травмпункт – ближайший был в парке у моря – и зашить разорванную щеку – «хлопоты беру на себя». По дороге нас остановил один патруль, но Фока похохотал с ними, рассказал забавную историю, и мы пошли дальше. Нельзя сказать, чтоб раньше мы были особо дружны, хотя жили рядом и часто общались. Еще в детстве Фок «пошел по хулиганке» и сейчас выглядел не слишком привлекательно – был высушенный, тощий, в шрамах, но ум его был острым, а характер независимым. Мы обсуждали знакомых, которых больше никогда не увидим, вспоминали свой небольшой двор и уже в самом деле общались как добрые знакомые, которые не видели друг друга много лет…