Александр Гуляев - РЕЙС в НИКУДА

– Поберегись! – рядом, как торпеда промчался Игорь, таща на буксире хохочущую Веру.

– Ничего себе скорость, – поразилась Лена

– Так он же в ластах, – ревниво отозвался Сергей.

Незаметно длинный летний день подошел к концу и на иссиня-черном небе загорелись мириады звезд. Словно на черный бархат, кто то высыпал пригоршни бриллиантов, от крошечных, до самых крупных. Студенты сидели плотным кружком возле весело трещащего костра, под углями которого пеклась картошка. Когда кто-то из ребят ворошил горящие рубином угли, яркие искры взлетали и танцевали над огнем, как таинственные духи.

– Игорь, спой что-нибудь – попросила Люда, поправляя накинутый на плечи свитер.

– Спой! Давай не жмись, – раздалось со всех сторон из темноты. Игорь не заставил себя долго просить и вот уже его пальцы перебирают струны, вызывая первые аккорды. Он задорно тряхнул головой, весело улыбнулся, и пламя костра загадочно замерцало в темных глазах.

Легкий звук взлетел над притихшей рекой, на секунду замер, запутавшись в ветках ив, грустно склонившихся над водой и тут же ожил в ярком ритме студенческой песни.

– Классно! Теперь мы точно считать научимся – недовольно скривился Ашот

– Тебе не нравиться, не слушай! – раздраженно толкнула его Вера

– Чему тут нравиться? – искренне удивился тот, щурясь и отворачиваясь от дыма.

– Конечно. Икимбаев у нас тонкая лирическая душа – ехидно ввернула Люда

– Давай дальше, – поддержал замолчавшего было Игоря, здоровяк Ваня Быков, мягко отодвигая Ашота в сторону.

– Да вы что сговорились! – вспыхнул Икимбаев – Хотите я вам танец настоящий покажу, а не это… Он сделал многозначительную паузу.

– Хотим, – флегматично отозвался Иван – Но позже. Вот песню дослушаем…

– Разрешите мне, – протиснулся к огню Василь Василич, блеснув глазами в пламени костра – Хотите, ребята, наши студенческие послушать?

– Хотим, хотим! Давай Василь Василич – раздалось со всех сторон.

– Здесь одна струна накрылась, – предупредил Игорь протягивая гитару преподавателю.

– Ничего, я только на шестиструнной и умею, улыбнулся Хованский и легко провел по струнам, привыкая к инструменту. Студенты зашумели, плотнее придвигаясь к огню.

Василь Василич, чуть подкрутил струны и запел приятным тенором.

Ребята заулыбались. Приглушенно хихикали Люда с Ольгой, и отсветы огня метались по их лицам, отбрасывая причудливые тени. В темноте, подступившей со всех сторон, стрекотали кузнечики, гармонично вплетаясь в мелодию песни. В костре громко треснула, прогоревшая ветка и сидевшая рядом Вера, испуганно ойкнула, сильнее прижимаясь к Игорю. В бездонное звездное небо взметнулся золотистый сноп искр.

Девчонки захлопали в ладоши.

– Василь Василич, а вы тоже археологом были? И на Сенегале бывали? Или это просто так, песня? – с любопытством спросила Лена

– Нет, ребята. Я был геологом, – улыбнулся Хованский, откладывая гитару – А на Сенегале, правда был. Целый месяц. Мы там алмазы искали. В порядке, так сказать, дружеской помощи от нашей страны.

– И что нашли?! – возбужденно спросила Люда.

– Нет. Тогда, все очень непросто было. И с самим поиском, да и с нашим снабжением. Даже с едой иногда перебои были. Правда, один раз, меня там самого чуть не съели.

– Расскажите Василь Василич! – взмолилась Люда – Я вот например, еще ни где не была!

– Расскажите, – понеслось со всех сторон.

– Ну хорошо, – задумчиво сказал Хованский с грустной улыбкой. – Правда история эта не очень веселая. Тогда я был помоложе, ну почти как вы сейчас – начал он.

– А сколько вам лет Василий Васильевич? – с любопытством спросила Ольга и смутилась.

– Мне уже семьдесят один ребятки, – хмыкнул тот поправляя на голове шляпу- А было это примерно лет пятьдесят тому назад. Ваши родители еще только знакомиться начинали.

Хованский обвел студентов отрешенным взглядом, словно стараясь проникнуть в далекое прошлое.

– Нас троих, ребята, послали помочь в изысканиях алмазов, дружественной республике Сенегал. Геологов не хватало, и меня, еще молодого парня, назначили начальником изыскательной партии. Опыта у меня было немного, всего пара экспедиций, зато идейный комсомолец с отличной биографией. Тогда за этим очень строго смотрели.

Хованский поднял голову и несколько мгновений молча, смотрел в звездное небо, вспоминая…

Я вышел из палатки и с хрустом потянулся. Было еще очень рано, и над саванной стоял редкий туман, подсвеченный восходящим солнцем. Под ноги выбежала оранжевая ящерица и замерла нежась в теплых лучах. «Что не спится?» – я протянул руку желая приласкать милое создание, но милашка угрожающе раздула шею, и прыгнула намереваясь вцепиться мне в палец. «Вот змея!» – прошипел я, резко отдергивая руку и провожая глазами нахалку. Мишка и Коля еще спали, намаявшись за вечер, разбирая образцы.

Наш проводник совсем еще подросток, черный, худой и скуластый паренек по имени Мугави, встевроженно поднял голову со своей лежанки возле костра. Спать в палатке он отказывался наотрез и считал своим долгом присматривать за неумехами белыми. То есть за нами. Вот интересно, почему его местная живность не кусает? Потому что не моется или он просто отвратительный на вкус? Проверять это мне как то не хотелось. Мугави был из народности «Волоф». Их небольшое племя кочевало по саванне, перегоняя от одного пастбища к другому, стадо длинноногих, худосочных коров. Жили они в низких хижинах из прутьев, обмазанных смесью песка и навоза, почти также, как их далекие предки из минувших веков. Навоз, конечно подсушивало жаркое солнце, но найти их стоянку по запаху, мог даже такой неважный следопыт как я. Люди «Волоф» были жилисты, длинноноги и мало походили на обычных негров. Высокие стройные, с приятными, правильными и улыбчивыми лицами, они вызывали симпатию. Женщины, обнаженные до пояса, в набедренных повязках из каких-то плотных листьев, с множеством заплетенных, обмазанных глиной и уложенных определенным образом косичек, толкли зерно в деревянных ступах и доили коров. У незамужних девочек косички смешно торчали вперед, делая их похожими на маленьких козочек. Мужчины, как правило худые и высокие, занимались охотой, но чаще степенно сидели возле своих немудреных хижин и жевали жвачку из сочных зеленых растений. Зеленая слюна свисала с губ, падая им под ноги, иногда они закатывали глаза, так что были видны одни белки, и мне начинало казаться, что вокруг сходка душевнобольных. Те, что побогаче, носили цветастые рубахи, странно выглядящие на фоне набедренных повязок.