Вячеслав Григорюк - Штрихи и пунктиры

Делаю глоток из кружки. Долго у меня пиво не заканчивается. Игорь разливает водку.

– Еще на раз, – болтает штофом. – Да я пойду.

Выпиваем, закусываем, продавливаем пивом. Чувствую, что пьянею.

– Найдешь ты ту единственную свою, дальше что?

– С собой заберу.

– Может не поехать.

– Тогда она не моя. Все просто, Денис. А эти аргументы, доводы… ну, те… родственники, друзья… понимаешь? У меня тоже был друг детства… В семнадцать лет на моих глазах его насмерть сбил автобус… Давай выпьем за него, – и разлил остатки.

Выпиваем.

Игорь напрягается. Сжимает стопку, что пальцы начинают белеть, смотрит куда-то в сторону. И продолжает давить стопку. Хруст, и осколки падают на стол. Раздавил ее, как мягкую сливу.

– Извини, – он салфеткой закрывает царапину.

– В больницу надо!

– Не надо, – отмахивается Игорь. Он встает из-за стола. Треплет меня за плечо. – Я расплачусь, – достает портмоне и кладет пару тысяч на стол. – Сдачу оставь себе. Вон, Людочке своей цветы купишь, – и уходит.

Смотрю ему в след. Какой-то комок встал поперек души. Захотелось его догнать. Догони я его, чтобы у него спросил? Он уже скрылся за углом дома. Куда, интересно, поедет? И найдет ли свое счастье?

– Ты еще будешь? – отвлекает меня подошедшая Люда.

– Пойдем ко мне, Людка, – отвечаю ей. – Закрывай бар, – и поднимаюсь со стула. – Все, хватит работать, – обнимаю ее за необъятную талию. Поддается.

– Пошли, – улыбается она в ответ.

На столике осталась стоять грязная посуда.

Приятно складывать деньги под стопку полотенец в шкаф в надежде, что никто о них никогда не узнает, но еще лучше положить эти же деньги в стеклянную банку и спрятать ее в стене, как это делал Тимофей.

– Эти банкиры-капиталисты, – говорил он жене, – ничего от меня не получат! Это все Горбачев с его перестройкой. Хорошо, что еще работать дают.

– Тимоша, не забывай, я тоже пенсию получаю, – ответила Галина. – Так что денег нам с тобой хватит.

– А как же дети? Димка, Генка и Алина? Им кто помогать будет? Ладно, Димка у нас парень серьезный, а вот Генка – баламут вечный, постоянно в проблемах. И Алине приданое тоже надо.

Галина сняла с головы платок и поправила кроткие темные волосы:

– Разобьешь свою копилку и дашь денег дочери на свадьбу.

– Э, нет, – покачал пальцем Тимофей, – это я коплю на «Волгу». И пока не накоплю достаточно, никому их не дам.

Галя посмотрела на него косо. «Втемяшил себе, что машина новая нужна. Сдалась мне эта „Волга“! Нормальная наша „Жигули“. Надо бы Димку подключить, может он повлияет на отца».

– И не надо на меня так смотреть, – сказал Тимофей. – И даже не думай подключать Димку! И вообще, как я решил, значит, так оно и будет!

– Разошелся, барин, – Галя ушла в комнату.

Во дворе лаяла собака, у соседей пел петух, за забором мычала корова. Кто-то проскакал верхом на лошади. Типичные деревенские звуки.

С самой свадьбы живут они в деревни. Приехали поднимать целину, продолжать дела дедов и родителей. А когда все рухнуло, Галя пыталась уговорить Тимофея переехать в город.

– Ты видишь, что происходит с нашим колхозом, – говорила она. – Он себя изжил. Ты сидишь тут без зарплаты, без продуктов. Все уходит в город!

– Да председатель наш ворует, гнида вшивая! – ответил Тимофей. – И ты хочешь в город переехать? Да я там жить не смогу!

– Да пойми ты, нам детей растить надо…

– Не поеду! – рубанул Тимофей.

Галя всю ночь проревела в подушку. Тима не хотел ее слушать. Он верил, что настанет счастливый момент, возродится колхоз, и все будет как раньше.

Но становилось только хуже. Закрылась молочная ферма. Заглохла вся техника, и Тимофей, как главный механик колхоза, стал не нужен.

– Тима, давай переедем в город, – просила Галя. – Найдешь ты там работу. Будешь также машины чинить. Хоть деньги будут. Ты пойми, что нет у нас возможности огород и скотину держать.

Тимофей злился, отмахивался и говорил, чтобы она не лезла. Димка, самый старший, все понимал. Пока отца не было дома, он сказал матери:

– Мама, мы обязательно уедем в город, я тебе этого обещаю.

Галина разревелась, обняла его и сказала, что верит ему. Но годы шли, дети росли, и никуда они не уехали. Пришло нормальное время, ферма заработала, поля стали опять засевать. Появилась работа, а с ней и деньги.

Теперь вот Тима решил купить себе «Волгу».

– Ты чего тут разлеглась? – вошел в комнату Тимофей.

– Голова болит. Солнце, жара. А ты чего еще не на работе?

– Позвонят, – деловито ответил он и уселся на край кровати.

– Тебе чего? – насторожилась Галина.

Тимофей молчал.

– Ага, денег надо! Вон иди и возьми из своей драгоценной копилки, а у меня не проси.

– Галя…

– Тима, ты взрослый мужик! Нет, ты уже дед, а сейчас ведешь себя как пятилетний ребенок. Сколько тебе надо?

Он ответил.

– Морда не треснет?! Ой, и что мне с тобой делать, копильщик, а? Скоро ты там уже на свою «Волгу» денег насобираешь? Надоел ты мне с этим.

– Галя, заканчивай, – скривился Тимофей.

– Да это я еще не начинала! «Волга, волга», – передразнила его, а сама полезла в шкаф. – Нет бы что-нибудь толковое домой купить, а ему машину новую захотелось, – вытащила из-под белья деньги.

– Галя, ты же знаешь, я их обязательно отдам.

– Отдашь. Все, иди уже, у меня из-за тебя еще сильнее разболелась голова. Дай отдохнуть.

Тимофей вышел. Галина опять легла.

«Постоянно он так. Отложит все свои деньги на покупку этой дурацкой машины, а потом приходит ко мне и как маленький ребенок выпрашивает, чтобы дала ему до зарплаты. Взять бы да разбить ее к чертовой матери, банку эту его, чтобы больше туда ничего не складывал».

Под полом зашуршали.

– Васька! – позвала она кота. Через секунду в комнату влетел большой серый кот. Уставился на нее своей усатой мордой. – Чего вылупился? Давай, лови мышей. Сейчас же в подпол ныряй! – но кот не слушал. Мурлыкал как трактор. Медленно подошел к кровати, пару раз мяукнул. – У тебя вон, в сенях, – ткнула пальцем Галина, – стоят миски, иди и ешь. А не хочешь, то твои проблемы. И вообще, Васька, – она приподнялась и посмотрела на него, – зачем тебя мы завели, если ты мышей не ловишь? Что это за дела?

Кот шевелил ушами и носом, дергал усами. Резко подскочил и умчался в кухню.

– Вот, давно бы так, – опустилась на подушку Галина. – А то пока не наорешь, ничего не хочешь делать. Как Тима. Вот уж точно, какой хозяин, такой и кот.

Под полом опять зашуршали. Послышался кошачий визг, через секунду грохот на кухне, возня, опять визг и топот.

– Это не Васька, – Галя поднялась с постели и вышла на кухню.

Тюль над входной дверью наполовину оторвана. Кошачьи миски перевернуты, половички собраны. По углам валялись комки шерсти, в огороде дрались коты.