Игорь Брусиловский - Подарок пирата

© Игорь Давидович Брусиловский, 2019

ISBN 978-5-0050-8356-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Я не понял, что, так и не удалось ничего найти? Вы что там делали? Я что, зря деньги давал вам на все расходы? – кричал в трубку телефона разъяренный босс.

– Я… Нет. Что вы. Мы перекопали весь остров. Пусто. Нигде в местах, указанных на карте, ничего нет, – сказал Андрей.

Андрей Петрович Зотов в прошлом был прорабом на строительстве жилых домов в Подмосковье и после смертельного ЧП на объекте случайно (а может, и нет) избежал при помощи босса наказания. Босс предложил ему работу, и Андрей Петрович стал работать на его предприятии.

Он говорил и заикался, нервничая, это у него после ЧП, понимая, что сказанное им могут в любой момент проверить. Но в том, что они все сделали и он говорит правду, Андрей не сомневался.

– Ты точно проверил все указанные на карте места? – продолжал задавать вопросы босс.

Босс – Виктор Сергеевич Меркулов, один из влиятельных акционеров банка «Рассвет». Это был расчетливый, очень прижимистый и жадный человек. Он получил от своего компаньона Паршева Геннадия Витальевича в счет возврата долгов карту трехсотлетней давности. Он взял карту в надежде, что там действительно что-то есть… На плане были указаны места возможного местонахождения спрятанного пиратом клада. Он изучал карту, несколько раз просматривая ее, и, собрав команду, отправил на поиски клада.

– Все до единого. Несколько раз пересчитал метраж. Все точно. Копали на два метра вглубь. Пусто. А может, это пустышка? – сказал Андрей и замолчал, ожидая реакции босса.

Он знал крутой нрав босса. Перечить ему… себе дороже… И поэтому ждал его решения.

– Вышли-ка мне карту. Я сам посмотрю.

– Высылаю. Ловите. На карте нет ни одной цифры. Мы мерили по масштабу. Может, вы чего-то увидите, – тихим голосом сказал Андрей.

Он знал, что у босса свое видение, что в строительных вопросах – ноль. Но показывать это…

Выслал и ждал решения босса. Сам в сотый раз всматривался в карту. Не пропустил ли чего.

– Погоди. Я смотрю карту, – сказал босс.

Пересмотрев в многократном увеличении, не найдя ни единой цифры, убедившись в правдивости сказанного, сказал:

– Неужели эта сволочь Паршев, дал мне пустышку. Я же с него все взыщу.

Немного помолчав, спросил:

– Ты мне точно фото с подлинника выслал? И правда, ни одной цифры. А как же проверить? Это что за туфта? А куда ты смотрел, когда собирался ехать? Что, сразу не видел? И что теперь? Бросать?

Он сидел и размышлял над сложившейся ситуацией. «Столько вложено денег. И что теперь… Все впустую? А кто мне их вернет. С Паршина как с гуся вода… Он пуст, брать нечего. Что? Что делать? Думай не думай, а что-то надо решать».

– Я не знаю. Решайте. Мне – как скажете. Скажете еще искать – так будем копать. Только где?

– Да, видимо, лоханулись. Завязывайте. Мы здесь будем разбираться. Выезжайте. Все, – и босс отключил телефон.

***

Он, Вениамин Эдуардович Бурданский, еврей по национальности (и мама, и папа были евреи), без проблем переехал на постоянное место жительства в Израиль. Переехал уже в пенсионном возрасте и получал от государства пособие по старости. На жизнь хватало. Особых требований у него не было. В развлечениях и пиршествах он не нуждался… Возраст уже не тот… Так и жил, если бы…

Сидя на диване в съемной квартире в городе Ашдоде на юге страны, он смотрел телевизор, не слушая, о чем говорят и что рассказывают в программе. Все его мысли были о том, правильно ли он поступил, приехав жить в Израиль. Да, на мелочь и еду вроде хватает с того пособия, которое выделяет государство репатриантам. Чтобы помочь в учебе дочери, высылать деньги на оплату обучения в институте, он пошел работать. Работал не по специальности. Работал через нанимателя на подсобных работах. Приходилось делать все: и тяжести таскать, и полы убирать, и мусор выносить. Все приходилось делать. А что он мог еще, если не знал языка.

Приехав в страну, он решил выучить язык. Пошел на курсы в ульпан для изучения языка. Учил. Но… Как-то не получалось. Вроде учит… А ничего не запоминается. Ходил честно, как в школу, два месяца. А когда понял, что это безнадежно, – бросил.

Работая, общаясь на работе и в быту с местными жителями, слушая их разговоры, начал запоминать слова, вспоминая пройденный материал на учебе. Понемногу стал говорить. Вроде получается. Но для работы по специальности этого мало. Надо уметь писать и читать. А это… Вот и приходится ему на старости лет батрачить.

Жил он один… Жена не захотела с ним переезжать. В России оставались дети и мама… А у него не было выхода. Болезни замучили. Постоянное лежание на лечении в больницах угнетало его. Эти диагнозы – инсульт, – которые ставили ему врачи каждый раз, как ему становилось плохо, эти лечения непонятно от чего не приносили облегчения. Да и давление скакало, не давая нормально жить.

Единственной радостью в его жизни была рыбалка. Он с удовольствием ездил на речку ловить рыбу. Там он отдыхал и телом, и душой. Рыбы он ловил всегда много, но чтобы не кричала жена – а она не любила чистить рыбу и поэтому, когда он возвращался с уловом и нечищенной рыбой, устраивала скандал, – приходилось по окончании лова чистить и мыть рыбу. Сидеть на корточках он не мог. Сильно болели ноги. Но выбора не было. Вот и приходилось ему с ножом в руках, вытирая тыльной стороной кисти скупые мужские слезы, которые сами катились по его щекам от боли, сидеть и чистить рыбу.

Сестра Хэва с мужем последние двенадцать лет жила в Германии. Они, как семья евреев, по программе переехали на постоянное место жительства в Германию. Брат Валентин, переехав в молодости с семьей на ПМЖ, уже почти тридцать лет жил в Израиле. Они, узнав о состоянии здоровья, звоня по телефону детям Вениамина, настояли на его переезде на ПМЖ и лечение в Израиль. В России за все время, что он провел в больнице, так и не смогли поставить диагноз. А чем же он болен? Как-то у врачей не складывалась его болезнь с симптомами известных им болезней. Вот и лечили… И всякий раз, как его привозила скорая помощь, врачи, не думая, ставили один и тот же диагноз – инсульт. Как будто нет других болезней. Но зачем изобретать велосипед, когда все сходит с рук. Так и мучили его полтора года. Устал от всех этих лечений, да и последнее время нормальной жизни в семье не получалось. Что-то, видимо, разладилось. Потеряли общий интерес к совместной жизни. Раньше, когда работал и мог хорошо зарабатывать, он был любимым, нужным и желанным. А как начались болезни – видимо, разладилось. Как-то охладела к нему жена, а глядя на нее, и дети. И жил он вроде в семье, а вроде с чужими людьми. Поэтому когда встал вопрос о переезде, он решил посоветоваться в семье. Увидеть их реакцию. Когда он сказал о предложении брата, ему показалось, что вся семья даже обрадовалась, что он уедет. Перед поездкой решил посетить больницу и посоветоваться с врачами. Врачи, выслушав его о возможности лечения за границей, дали однозначный ответ: не долетит. Выслушав приговор врачей, решил: «Еду. Хуже уж точно не будет. А если уж суждено не долететь… Да и к лучшему. Враз от всего избавлюсь…»