Анна Сеничева - Кольцо Разбойника

Для ответа: гостиница «У двух медведей», до востребования Г.»

Грета с восхищением перечитала письмо, не веря, что приложила руку к этакому шедевру. Ну прямо ни дать ни взять – трактат о движении небесных светил… Я смотрела на это не так радужно, однако изложенное, как мне казалось, звучало убедительно.

– Все. В таком виде и отнесешь. Заметила – есть на том доме почтовый ящик? Если есть, бросишь прямо туда, нет – отдай привратнику.

– Так ведь торговец поймет, что я за ним следила!

– Конечно, поймет… Вот и хорошо, пусть знает, что ты особа ловкая и беспринципная. Дай клей, будь добра. Спасибо, – я заклеила конверт и положила под пресс-папье с гостиничным гербом. – А то за своей хозяйкой она шпионить не стесняется, а за чужим человеком, видите ли, стыдно! Держи. Одна нога тут, другая там. Пусть Шаванн получит его уже сегодня и быстрее решает что-нибудь. Нам здесь рассиживаться не по карману…

Гретхен выхватила из шкафа накидку и от спешки сунула руку не в тот рукав.

– Да, мадам!

– Вернешься – буду ждать тебя на той улице, у Биржи, отправимся ужинать.

– А куда ужинать пойдем – к Колоннаде?

– К Колоннаде! Нам-то как раз и надо поискать место для бедных, как ты выразилась. Будем питаться в ресторане гостиницы – так в следующем месяце опекунский совет рискует остаться без процентов. Не думаю, чтобы ему это понравилось…

Грета выскочила из номера, и я услышала ее топот по коридору, приглушенный дорогими коврами. С балкона было видно, как она пронеслась через площадь, вспугнув стаю голубей. Я обернулась в комнату, еще раз оглядела наше временное, весьма неплохое, должна заметить, пристанище… И тут вспомнила странный взгляд, которым Шаванн обменялся с блондином, когда выписывал чек. Что-то они как будто заметили… Что-то поняли.

Я обошла комнату, внимательно осматривая каждый уголок. Шкафы закрыты, дверь в соседнюю комнату – тоже. Все мелочи с туалетного столика убраны в несессер, на нем никаких монограмм. Я опустилась в кресло, где сидел блондин, еще раз оглядела комнату уже оттуда. Туалетный столик с зеркалом, диван, еще кресло, стол…

Стол.

Моя чернильница. Точнее, бабушкина. Круглая бронзовая чернильница, украшенная речным жемчугом. Бледно-розовые жемчужины были неровные и разного размера, как и положено дикому жемчугу, и удивительно сочетались с бронзовым плетением, отчего вещица выглядела одновременно и старинной, и по-дамски изящной.

Сами жемчужины всегда казались вставленными без какого-либо рисунка, но теперь, с этого места, я вдруг увидела, что рисунок все же был, только выступал под определенным углом. Бело-розовые капли складывались в старый, вековой давности шрифт, к нашему времени уже почти вышедший из употребления и применявшийся только на официальных документах. И на бронзе чернильницы он рельефно изображал… Литеру.

Литеру «В».

Как помнилось, от Биржи до Променада можно добежать минут за семь, так что Грета должна вернуться совсем скоро.

Я спустилась вниз, оставила ключ на стойке и вышла из гостиницы. Обошла здание Биржи и села на скамью под липами, не сводя глаз с часов на башенке. Стрелка ползла еле-еле, и когда часы наконец звякнули, показывая четверть часа, я даже вздрогнула. Моей камеристки не было.

Из дверей Биржи один за другим выходили служащие. За зеркальными окнами первого этажа неторопливо ходили официанты, раскладывая серебро на белоснежных скатертях. Часы на башенке звякнули еще четверть часа. Грета не появилась.

Я поднялась со скамьи и направилась в сторону Променада, раздумывая, с чего начать. Номер доходного дома Грета не сообщила, а где находится «Пилястр», я и так знала. Сейчас на ходу придумаю какой-нибудь предлог, а может, выцарапаю глаза блондину и безо всякого предлога… Со своим нахальным оскалом он уже на это напросился.

Шла я всего-то минуты две, но за это время в голове пронеслось с десяток разных мыслей о том, где сейчас могла быть Грета, и каждая казалась ужаснее предыдущей. Самым безобидным было предположение, что камеристка моя сидит под замком в преступном притоне и сочиняет подметное письмо наподобие того, что сама пыталась вручить…

Свернув за угол, я остолбенела.

Эта негодяйка стояла перед витриной кондитерской лавки и с интересом рассматривала разноцветные банки с леденцами. Мысли ее, судя по всему, были далеки от моих дел.

– Да ты никак смерти моей хочешь? – с возмущением прошипела я.

Грета вздрогнула, увидев меня в витрине, и обернулась.

– О! Мадам! Смотрите – леденцы из белой черешни! Да еще из крыжовника! У нас дома такие же делали…

– Ты у меня сейчас таких леденцов получишь, на неделю хватит! Сказано же было – одна нога здесь, другая там! – от негодования я чуть на крик не перешла. Увидел бы кто нас в этот момент, так и тени сомнения бы не возникло, что хозяйка у Греты настоящая мегера… Но я и вправду за нее испугалась. – Ты где пропадала?!

– Как где? Я исполнила ваше поручение в лучшем виде, мадам!

– Благодарю, – я выдохнула. – Идем быстрее…

Пока мы шли в сторону от Биржи, Грета рассказала, что добежала до особняка, где квартировал наш торговец, безо всяких приключений. Постучалась в окошко и отдала привратнику письмо, наказав передать строго в руки жильцу.

– Теперь, наверное, сидит читает, – заключила она.

Будем надеяться, что так оно и есть… Мы вышли на улицу Менял, оттуда на зеленую и холмистую городскую окраину. Бестам здесь несколько утрачивал свой лоск модного курорта, и местами напоминал обычный городок. У крепостного вала с давних времен распродавали по бросовым ценам овощи и рыбу, не проданные на рынке, тут же их покупали владельцы заведений и готовили такие блюда, что никакому ресторану и во сне не привидится. Где-то варили говяжий бульон с мясными клецками, где-то – суп в хлебных горшках, где-то жарили на углях рыбу. На дороге играли скрипачи. Так что ведьма-хозяйка и камеристка-доносчица неплохо провели время…

Возвращались к «Двум медведям» уже в сумерки, когда на игрушечных чистых улочках загорались газовые фонари.

Служащий за стойкой разбирал почту. Увидев меня, он вежливо кивнул и повернулся к полке с ключами – видимо, после Греты хорошо запомнил, в каком номере проживали эти престранные дамы… Я облокотилась о стойку и глянула на пачку корреспонденции, лежавшую рядом с гостиничным реестром.

Из писем с марками и штемпелями разных городов торчал неприметный серый уголок безо всяких оттисков и других опознавательных знаков. И тут же взгляд выхватил пометку, сделанную аккуратным убористым почерком: «У „Двух медведей“, до востребования, для Г.»

Я через силу отвела глаза от стойки и осведомилась насчет письма, адресованного до востребования. Служащий с готовностью покивал, выудил его из пачки и вручил вместе с ключом. От нетерпения мне было даже не дойти до номера, чтобы спокойно распечатать и прочитать – я отошла на шаг от стойки, с дрожью в пальцах разорвала конверт и пробежала глазами короткое: