Алексей Муренов - Нонстоперы #2

Я вдруг захотел покурить, но понял, что не догадался взять с собой сигареты, и потому только несколько раз набрал полную грудь воздуха с запахом мазута и дизельного топлива, прежде чем решил вернуться обратно в номер. Охранник спал в прежней позе, и, судя по всему, толку от него было не больше, чем от любого другого предмета мебели.

Уже пробираясь тёмным коридором в свой номер, я неожиданно обнаружил, что одна из дверей не заперта. Поначалу я перепутал этот номер с тем, в котором спал Гаевский, и успел испугаться. На самом деле двухместные «апартаменты» моего друга располагались чуть дальше. Я остановился в тёмном коридоре, слыша, как дождь стучит по жестяному карнизу; и звук этот доносился непосредственно из глубины номера. Возможно, запереть дверь забыла администратор, когда показывала помещение дальнобойщикам, может, вина была на совести горничной, хотя какой смысл прибираться там, где никто не останавливался уже несколько дней?

Сам не зная, почему, я легонько толкнул дверь и вошёл внутрь. Номер ничем не отличался от того, в котором сейчас дрых Гай и, по сути, являлся его точной копией: две кровати по стенам, расстояние между которыми составляло не более полутора метров, бежевые занавески на шторах. Яркий фонарь бросал луч прямо в окно, заливая комнату рассеянным светом. Одна из створок окна была приоткрыта и впускала в помещение струйку прохладного влажного воздуха, а так же тот самый шум дождя, услышанный мною ещё из коридора.

Я подошёл к окну, отдёрнул занавеску. Капли дождя на стекле рисовали причудливые узоры, сотканные из тысяч крохотных бисеринок. И внезапно я вновь ощутил явный наплыв тягостного и пугающего чувства. Казалось, длинный и серый сон вновь проявил себя в реальности. Я увидел перед глазами до боли знакомую картину: свою маленькую тагильскую квартиру, стол, пепельницу, заполненную окурками, недопитую бутылку коньяка, стопку рядом с ней. Тяжёлая грусть сдавила грудную клетку ледяным стальным обручем. Мне стало так плохо, что захотелось заплакать.

– Да что это за хрень такая? – услышал я собственный голос. – Я совсем спятил!

Внезапно по коридору разнёсся звук знакомого кашля, а затем послышались и лёгкие шаркающие шаги. Я поспешил выйти из номера в коридор и тут же увидел высокую ссутулившуюся фигуру Гая с гостиничными тапочками на босу ногу.

– Бля-а! – выдохнул он при моём внезапном появлении. – Ты что, сукин сын, решил довести меня до инфаркта?

– Извини, Гай, мне просто не спится.

– Конечно, тебе не будет спаться в чужом номере! Какого хрена ты здесь делаешь?

Я открыл было рот, чтобы попытаться объяснить, но тут же понял, что не смогу этого сделать. Годы в бизнесе не научили меня самому главному – уметь в лаконичной разговорной форме передать объёмную информацию оппоненту. Особенно это касалось тех состояний, которые я испытывал, что называется «на грани».

Гай простонал. Только теперь я обратил внимание на то, что силуэт его долговязой фигуры напоминает Гэндальфа после встречи с балрогом.

– Что с тобой? – спросил я.

– Да кто бы его знал, мама моя еврейка! – снова простонал Гай. – Что-то со спиной. Болит жуть как сильно. Как будто кто-то лопатой нахлобучил.

Мы вернулись в его номер. Гай включил ночник, с кряхтением присел на краешек кровати и вынул из тумбочки ополовиненную бутылку вина.

– Будешь? – спросил он.

Я кивнул, в то же время отмечая нереально бледное лицо друга.

– Ты хреново выглядишь, – констатировал я.

– А я думал, адская боль в пояснице делает человека прекрасным розовощёким Аполлоном, – ответил он, брякнул об тумбочку двумя бокалами и наполнил их вином. При данном освещении и обстановке их содержимое напоминало тёмную венозную кровь и автоматически пробуждало воспоминания о майском ДТП на Соликамской трассе.

Я присел на краешек противоположной кровати, взял бокал в руки, посмотрел на вино и поставил его обратно. Гай неторопливо отпил из своего.

– Вот, я и хотел разбудить нашу медичку, чтобы узнать, что со мной такое, – сказал он.

– Они спят, – ответил я.

Гай пристально посмотрел на меня.

– А с тобой-то, что не так? Ты ведёшь себя как призрак в старом заброшенном доме. Я бы предположил, что ты маешься творческим безумием, если бы увидел у тебя в руках камеру. Обычно ваш брат так записывает свои мысли в двадцать первом веке.

– Никогда так не поступал, – сказал я и наконец, выпил. Глоток красного вина проскользнул по пищеводу тонкой огненной змейкой. – Я бредил, Гай.

Он нахмурился.

– Плохие новости, дружище, – продолжал я. – Либо у меня начался лунатизм, либо в моём номере кто-то был, пока я ещё спал.

Странно, но он не стал расспрашивать меня о подробностях, а принял слова всерьёз и за чистую монету, как будто и сам столкнулся с чем-то подобным.

– Надо валить из этого города, – твёрдо сказал он. – Вначале Виолетта себя повела как-то странно. А она у нас девочка вообще чудная во всех отношениях. С недавнего времени я склонен считать её не только обладательницей красивой выпуклой попки, но и чем-то особенным, экстрасенсорным восприятием, например.

Гай отпил ещё вина и вдруг тихо рассмеялся. Его глаза блеснули.

– Чувак, постой! Я это сейчас серьёзно? Да уж! Похоже, крышак задымился не только у тебя. Надо сваливать отсюда, – повторил он.

– Прямо сейчас? – без тени иронии спросил я. На самом деле эта идея вызвала у меня позитивные эмоции.

– Да нет, – Гай поморщился. – Остальные-то здесь причём? Только мы трое, считая Виолеттку, ведём себя как психи. Другим нонстоперам всё по фигу.

– Ага, – невесело усмехнулся я, – особенно девочкам, которые в первый же день отказались заселяться в этот чёртов отель.

Гай пожал плечами и осмотрелся, как будто пытался найти в антураже комнаты что-то важное, что помогло бы ему собраться с мыслями.

– Я думаю, дело здесь не в отеле, – неожиданно сказал он.

Я впился в его тёмные глаза своими, пытаясь разглядеть за плотской оболочкой часть души друга и понять, что с ним происходит на самом деле. В обычной жизни Лёха был весельчаком и балагуром, но порой его истинная натура выбиралась на поверхность, и тогда становилось понятно, что он пережил за прошедшие годы.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Гай не отвёл взгляд:

– А ты как будто не понимаешь? Да, это призраки, чувак, но не призраки отеля, а наши собственные, чёртовы призраки прошлого снова дают о себе знать. Мы трое, я, ты и Виолетта смогли вырваться из абсолютно противоположной жизненной среды. Да, у всех нас были разные условия. Но суть одна и та же. Безнадёга , чувак, вот, что это такое! У каждого из нас именно это ощущение в жизни было лидирующим, до тех пор, пока мы не показали собственному прошлому средние пальцы и не унеслись на машинах навстречу неизвестности.