Ян Мир - Кай

– Прости, – доносится откуда-то голос.

Не понимаю, кто именно говорит. Хочу, чтобы море заглушило его.

– Я опять забыл.

Тень отступает, и я, открыв глаза, могу снова видеть свинцовое небо перед своими глазами. Только шум моря никак не хочет исчезать. Он становится уже надоедливым.

– Бабушка сказала, что поможет нам. Она расскажет, как выращивать розы. И как заботиться. – Тишина. – Кай?

До меня наконец-то доходит, что это я шиплю, выдыхая воздух сквозь зубы. Перестаю издавать странный звук, даже отдаленно не похожий на тот, который можно услышать, прислонив крупную закрученную ракушку к уху, и успокаиваюсь. Сердце постепенно входит в привычный ритм.

– Я хотел бы уехать, – тихо и как-то по-взрослому говорит Аерин, отворачиваясь от меня к небу.

Протягивает руку к дождевым облакам, сжимает пальцы в кулак.

– И куда ты уедешь? – произношу равнодушно.

Мне правда все равно. Не имеет значения, останется он или исчезнет.

– Не знаю. Куда-то с тобой. – Он не смотрит на меня.

Его голос слегка дрожит. Не могу понять, от смущения или решимости. Скорее всего, второе.

– Со мной? – Глухо, пусто, без интереса.

Не стоит. Я не смогу выбраться из этого города, потому что не хочу. Потому что нет желания. Потому что плевать, где существовать.

– Да. – Уверенно, сильно. – Мы же друзья, – произносит счастливо Аерин, искренне веря в собственные слова.

Только вот мы не друзья. Мы даже не знакомые. Ты просто приходишь сюда, на мое место, и трещишь без умолку, не затыкаясь ни на минуту, мешая моему шаткому спокойствию. Врываешься безумным вихрем, снося все выставленные на твоем пути преграды, вторгаясь в чужое пространство, которое я так сильно оберегаю.

Но я не скажу такое. Мне плевать. Плевать и не хочу обидеть.

Закрываю глаза, наслаждаясь вновь воцарившейся тишиной, и засыпаю.

Просыпаюсь от того, что кто-то возится рядом, пытаясь встать. Этим кем-то, конечно, оказывается веснушчатый мальчишка с вечной занозой в заднице. Самый младший, четвертый в семье.

Поднимается, идет к оставленному средству передвижения. Я залезаю обратно на бревно и наблюдаю за тем, как в вечернем сумраке Аерин перекидывает ногу через раму, вырывает дребезжащую мелодию из звонка на руле. Смотрит на вечно сползающую цепь и тихо шепчет себе под нос, но я все равно слышу: «Я помню, у тебя гаптофобия».

Да, я болен гаптофобией.

Аерин садится на велосипед.

– До завтра, Кай, – говорит он, отталкиваясь от земли кроссовками, внешне такими же изношенными, как и мои серые кеды. – И приходи без Герды! – кричит, поставив ноги на педали.

Я все еще продолжаю неподвижно сидеть, пока след их двоих – Аерина и его велосипеда – не исчезает среди ветвей.

Торопливо стаскиваю с себя толстовку вместе с футболкой. Бросаю верхнюю одежду на влажный песок, не особо заботясь о ее дальнейшей чистоте. Наклоняюсь и непослушными пальцами развязываю шнурки на кедах. Высвобождаю из них ноги, закатываю джинсы до середины икр. Первые капли дождя падают на голую спину, скользят по позвоночнику ниже. Сегодня обещали бурю, и я в предвкушении предстоящего веселья. Пульс стучит в висках. «Быстрее, быстрее», – подгоняю сам себя. Мне не терпится оказаться в центре событий, стать частью непогоды.

Я совершенно не боюсь того, что кто-то может мне помешать. Этот пляж дикий, скрытый от чужих глаз, окруженный со всех сторон высокими деревьями. Пришлось хорошо потрудиться, чтобы его отыскать.

Выпрямляюсь и с наслаждением, сначала медленно, осторожно наступая босыми стопами на мелкие камешки, а затем, не желая больше сопротивляться своему желанию, с брызгами вбегаю в неспокойное море. Его волны разбиваются о мои ноги, долетая каплями до середины груди. Кожа тут же покрывается мурашками. Я замираю и поднимаю голову вверх, зажмуриваюсь от удовольствия.

«Давай же», – шепчу. Я больше не могу ждать. Мне жарко, несмотря на резкие, холодные порывы ветра. Вода мутная, грязная, вперемешку с илом. На неспокойных волнах покачиваются ржавые листья и тонкие палочки. «Ну!» – не сдерживаюсь, кричу. Птицы, испуганные моим воплем, взлетают с ветвей.

Молния вспышкой прорезает небо, следом за ней раскат грома, такой же нетерпеливый, как и я сам. Почти сразу на землю сплошной стеной обрушивается дождь, мешая рассмотреть то, что находится впереди. Но это и не нужно. Там только море. Бесконечное море. И сколько бы я туда ни смотрел, ничего не изменится.

Эмоции зашкаливают. Таким свободным можно стать только в бурю.

Мне нужно вытолкнуть из своей души какую-то странную часть себя, ту, что больна, что мешает жить. Очередной раскат грома заглушает звук дождя. Я вцепляюсь пальцами в голову, выгибаюсь назад и кричу, срывая горло. Если бы я только мог, я бы растворился в этом холодном безжизненном море, чтобы начать жизнь заново, не боясь, что кто-то простым прикосновением может причинить нестерпимую боль. Жить, как другие, как все. Перестаю орать, только когда чувствую, что воздуха не хватает. Не сразу замечаю, как чей-то голос, надрываясь, зовет меня по имени.

Удивленно оборачиваюсь на звук, и волна, словно обиженная моим невниманием, сбивает меня с ног. Вторая накрывает с головой и утаскивает на глубину.

Сопротивляясь стихии, выныриваю на поверхность. Отплевываюсь от воды и в несколько сильных гребков достигаю берега.

На четвереньках отползаю от моря, и силы тут же покидают тело, я падаю спиной на мокрый песок. Дождь смывает соль с кожи.

Взглядом утыкаюсь в серые тучи. Их тут же загораживает голова Аерина. Конечно, кто же еще мог вычислить мое местоположение. Аерин сидит возле меня на корточках. Лицо бледное, губы трясутся. Он вымок до нитки. Таким я его раньше не видел.

Мое тело бьет дрожь, зубы стучат друг о друга. Я немного наглотался воды, и все же это не мешает смеху вырваться из моего горла. Пытаюсь понять, в чем причина такого спонтанного веселья, и не могу. Переворачиваюсь на бок, не прекращая смеяться. Взгляд сосредотачивается на велосипеде Аерина. Смех умолкает. Аерин всегда заботится о своем средстве передвижения, зная, что другого у него не будет, пока он сам на него не заработает. Его семья не богата, как и моя, поэтому позволить себе расшвыриваться, пусть и старыми вещами, мы не можем. Сейчас же его велосипед лежит в траве с выгнутым под каким-то странным углом рулем. Переднее колесо, прикрепленное к вилке, застыло в воздухе.

«Я в норме», – хриплым голосом говорю Аерину и с трудом поднимаюсь на ноги. Меня немного ведет в сторону. Аерин вскакивает следом и протягивает руку, чтобы поддержать, но вовремя вспоминает о гаптофобии и, разрываясь между желанием помочь и страхом причинить боль, отходит в сторону, дабы ненароком меня не задеть. Спасибо, в этот раз победил здравый смысл.