Андрей Щупов - Звериный круг

– Тогда пошли, – Валентин решительно отстранился от стола. Настроение у него неожиданно испортилось. Логика, нагнавшая, в конце концов, юркую интуицию, разобрала ситуацию по косточкам и вынесла обвинительный вердикт. В том смысле, что затеял он форменную чепуху. Скверную и глупейшую. Мало того, что втравил в разборку нормальных пацанов, еще и упустил тех, что были ему нужны. То есть, почти наверняка упустил. Будут они сидеть дожидаться. Наведались в подвал, доложились и слиняли. Самое правильное – было сыграть на попятный. Отчалить от этой команды и по-тихому исчезнуть. Но… Дела, как и все в этой жизни, обладают могучей инерцией. Что там вещали бородатые революционеры?.. Идеи овладевают массами и становятся материальной силой. Вот, понимаешь, и овладели. Все раскручивалось уже само собой, и изменить что-либо он был не в состоянии.

По улице шли снежным комом, к которому неведомо откуда лепились блуждающие по городу и уже крепко заряженные «землячки». Командовал войском басовитый Шура, а вел их по-прежнему Валентин. Плескалась в желудке выпитая водка, пирожки с рисом чувствовали себя неуютно. Дом свой он описал по крутой дуге, остерегаясь наткнуться на деда или кого-нибудь из соседей. Когда подошли к злополучному подвалу, их было уже человек пятнадцать. Чуть ли не два десятка раскаленных до красна «реп», взбаламученных градусом головушек. Половина из них и знать не знала, куда и зачем они прутся. Но затевалось что-то решительное, и в этом решительном они не прочь были поучаствовать. Так, должно быть, собрали казачки свою армию в очередной набег в турецкие вотчины. Гнали на стругах, топили корабли, врывались на узенькие улочки Константинополя. «Сарынь на кичку, братушки!» – и так далее. С уханьем, с азартом, не ради барыша – ради бодрящей мужской игры…

Первоначальный план, разумеется, был нарушен. Вместе с Митяем снимать зловредного «сучка» сунулось сразу трое или четверо. Валентин успел рассмотреть только очумелую, заросшую щетиной харю, и тут же ее заслонили бугристые силуэты «голубых беретов». В несколько секунд чугунные кулаки атакующих превратили физиономию часового в подобие сочащейся пиццы. Дверь открывалась наружу, но кованными каблуками ее выломали, опрокинув внутрь, и горланящая братва ворвалась в сумрачное помещение.

В одном Валентин, по счастью, не ошибся. Гнездышко и впрямь оказалось из махровых. Их не ждали, однако услышав вопли охранника, успели потушить свет, рванув хором к черному ходу. Помешало обилие людских тел. Кого-то из бегущих сумели свалить, кого-то прижать к стеночке, и немедленно образовалась куча-мала. В сумраке били вслепую, меся кулаками воздух, яростно матерясь. Пытаясь нашарить на каменной стене выключатель, Валентин слышал истошный вопль Митяя:

– Лежать, падаль! Всех перестреляю!..

Сунувшись в сторону, Валентин наткнулся животом на стол и едва не упал. Но падать в такой толчее не рекомендовалось, и через стол он просто перепрыгнул, ногой наступив на мягкое и тотчас услышав истошный женский визг.

– Где свет? – нагнувшись, он на ощупь поймал женщину за плечи, с силой встряхнул.

– Разбили… Лампу разбили…

– Спички, Валек! У меня есть! – это уже горланил Шура. – А ну замолчь, падлы!

Кто-то продолжал еще тузить незримых недругов, но общая буза стараниями Шуры и Венечки постепенно шла на убыль. Запалили свечной огарок, и сразу стало тише. На черный ход и на лестницу услали по парочке добровольцев.

– Вот они, Валек, смотри… Которые?

Опухшую дамочку с подтекшей на щеках тушью не тронули, оставив за столом. На полу лежали лицом вниз шестеро мужиков. Пальцы сцеплены на затылке, ноги чуть разведены. Никто никаких команд им не давал, но людишки оказались тертые, без лишних понуканий изобразили полную «третью позицию». Оно и понятно. Точняк, решили, что берет их какой-нибудь спецназ. Митяй с помощниками неспешно ошмонали лежащих. Распаленный десант изучал занятую территорию, осматривал стены и нехитрую мебель.

– Какая-то ночлежка. Причем позорная. Матрасы – прямо аж на камнях.

– Баб, наверное, дрючат.

– Ништяк, мы их самих ща вздрючим…

– Гля-ка! А этот чухан мокрый. Обделался со страха!

– Гляди, чего в карманах нашли, – Шура сунул под нос Валентину пару финок и толстую пачку денег. – Все верно. Тех самых взяли.

Один из десантников кинулся к лежащим и в остервенении принялся гвоздить их ногами. Его ухватили за руки, оттащили к скамейке.

– Чего ты?!

– Так ножом, падлы, пырнули! Я в горячке сразу и не заметил.

– Снимай одежку… Снимай, говорят. Водкой зальем, не помрешь.

– Если смертельно, всех шестерых уроем. И шалаву туда же отправим.

– Ну?.. И чего дальше? – Шура, как всякий случайный лидер, легче спрашивал, чем отвечал. Постановка задач в перечень его привычных функций не входила. Зато выполнять он готов был что угодно.

– Сейчас проведем опознание, – Валентин взял у него один из ножей. Пачку купюр сунул в карман сержанта. – Деньги братве. На праздник… А ну-ка переверните этих козлов. И лучину сообразите!

– Это еще зачем? – проблеял один из лежащих.

– Насиловать будем! – мрачно пошутил Шура.

К разбитым лицам по очереди подносили огонь, Валентин шагал, вглядываясь в пленников. Отметелили блатняков крепко. Потому и не получилось особого сопротивления. Единственный удар ножом пришелся вскользь и был отплачен множественными переломами. Уж Валентин-то знал прекрасно, что это за праздник – озверевшая толпа. А если еще толпа обута в кованые ботинки, да умеет бить… Он перевел взгляд на обувку «потерпевших». В лица всматривался для блезиру. Мужчину он видел лишь издалека и лишь со спины. Да еще, кажется, башмаки его запомнил. Тупоносые, обтертые…

– Вот он, гад! – Валентин коленом опустился на впалую грудь блатаря. – Где пацан, кобел?

– Какой пацан? – глаза у мужичонки забегали, язык неуверенно слизывал выступающую из разбитой губы кровь. Вурдалак да и только…

– Дважды не спрашиваю, – Валентин усилил давление коленом, и в ту же секунду пара добровольных кулаков колотнула из-за спины. Голова мужичонки мотнулась, из носа брызнуло сукровицей.

– Хорэ, парни! – Валентин тряхнул мужичка. – Ну?

– Заходил – и ушел. А чего?..

В этом самом «чего» проскользнула удивительно невзрослая интонация, словно оправдывался не взросляк, а схваченный за ухо мальчуган. Так или иначе, но теперь Валентин уже не сомневался: перед ним тот самый человек, что дожидался мальчонку на скамье.

– Кто дал команду пасти квартиру на Пролетарской?

– Какую, на хер, квар… – вопрос остался незавершенным. Мужичонка вспомнил о кулаках, готовых в любой миг прыгнуть из темноты.

– Жду правды, – зловеще предупредил его Валентин.