Александр Михайлов - Исповедь проповедника

А еще лучше осень, не когда все расцветает, а напротив, когда все увядает. Это примерно с середины сентября, когда начинают желтеть береза и лоза, и до конца ноября, когда все листья уже опадут, а точнее, до выпада снега и постоянных морозов. Пока же снег не выпал, а температура где-то около нуля, для меня все еще продолжается осень. Осень – это возможность доночной рыбалки днем.

Лето же для меня – это всего лишь загар на солнышке и ночная доночная рыбалка. А зима, в частности, когда снег уже постоянно – это время, которое просто надо пережить. Таким образом, я люблю те времена года, когда возможна летняя рыбалка без особого экстрима и днем. Я имею в виду, без предопределенного экстрима, то есть если выпал снег, если он интенсивно тает, если температура близка к нулю и ниже. Но если там сильный дождь, или низкое давление, или порыв северного ветра – это разовые факторы – как начались, так и закончатся, не сегодня, так завтра.

В общем, до следующей неожиданной зимы снег и морозы ушли в прошлое, но вместе с весной первой ласточкой нарисовался мой незабвенный религиозный кризис. Тогда же, как раз вместе с зимой закончились и Оля и Лариса. Лариса та самая, с которой я познакомился после разрыва с Аней.

Периодические Анины пропадания на несколько дней, последующее появление под утро совершенно пьяной, в слезах и соплях, скучающая по ней и при этом вечно лежащая под ногами ее собака – все это достало вконец. Я устал, и после очередного ее пьяного явления под утро просто подождал, пока проспится, и выгнал. Я все-таки сделал этот шаг, не смотря на умопомрачительный секс в любое время и в любом ее состоянии. И после нее вот как раньше было все, так сейчас сразу нет ничего, сухостой. То есть Лариса просто заняла временно пустовавшее место. Что называется, хоть шерсти клок.

Оля появилась позже Ларисы и ушла раньше. Помню, как войдя в учебный отдел института, я увидел заоблачной красоты и ухоженности молодую женщину. Похожую на «Чегемскую Кармэн» Анну Самохину в ее лучшей форме. Только еще лучше. Выразительные глаза в половину лица, высокие налитые сиськи, маленькая круглая попа, можно сказать европейский вариант представления о женской красоте, евростандарт. Кукла Барби, только в местном исполнении. То есть еще и относительно умная, хотя и без повышенного интеллекта.

Отдельные слова, намеки, переглядки, все говорило о том, что мы друг другу интересны. Ну и что, что она замужем, сердцу не прикажешь, а органам между ног тем более. Можно сказать, что мы были обречены на близость, вопрос только времени.

Ну и кто же сделает первый шаг. Мы два или три раза выходили вместе и шли метров пятьсот, пока было по пути. В конце этого короткого отрезка нас уже трясти начинало от взаимного желания. Но о своих желаниях оба молчали.

Все получилось само собой и естественно. Мы пошли вместе искать мне методичку, она повернулась спиной и чуть наклонилась, копаясь в шкафу. Я подошел сзади и тихонько обнял ее за плечи…

– Что-то мне подсказывает, что вы меня не оттолкнете.

Она повернулась, блеснули глаза и губы встретились. Некоторое время мы просто тихонько целовались. Нам помешали, кто-то пришел за методичками или же просто почувствовал запах желания и пришел на чужой каравай, раздувая ноздри. Пришлось уйти, но на лестнице мы процесс возобновили.

Потом несколько дней, когда у меня были занятия, при случае и уже страстно облизывали, мяли и ощупывали друг друга, оглядываясь и вздрагивая. Что делать – замужняя женщина должна быть осторожной, город маленький и все тайное быстро станет явным, а если не таиться, то еще быстрее.

Она пришла ко мне домой тайком. Увы и ах. Тело оказалось не таким вкусным, как казалось. Да, сиськи большие и упругие, как у нерожавшей девочки, только вчера раскрывшей свой пушистый сейф, но это и все. Как кукла резиновая с подогревом. А уж когда она сказала, что ни разу не кончала и знает об этом только понаслышке, то я только обреченно вздохнул. Как это в песне – до чего ж я невезучий.

Ну, что делать, как живую резиновую куклу, как спермоприемник и буду использовать. А при случае хвалиться такой красавицей, пряча при этом глаза, чтобы не догадались. Тем более, что как оказалось, говорить нам тоже было особенно не о чем. Она в основном рассказывала о своих трех подружках, и получалось у нее прямо как у классика: «А у тебя подруги, Зин, все вяжут шапочки для зим…».

Чтобы как-то разнообразить ощущения попытался проникнуть в попу, но светло-коричневая анальная звездочка была неприступной. Нет, сама Оля была не против, она готова была очень на многое, лишь бы кончить. Хотя бы разок попробовать – что это такое.

Но ни крем, ни ласки, в том числе губами и языком – ничего не помогало, закрыта как пасть дракона. Даже палец больше чем на сантиметр не входил. Оля говорила, что у мужа тоже ни разу туда всунуть не получалось, больше никто и не пытался, а сама что нибудь туда вставить она тоже никак.

Расстались мы буднично. Как-то я позвонил:

– Привет, давай сегодня встретимся.

Но в ответ вдруг неожиданное:

– Ты знаешь, ведь я изменяю мужу, это так неправильно – измена…

– И что?

В моем голосе скользнули нотки раздражения. Еще бы, вставить хочется, а в Ларису сегодня не в радость, надоела она мне порядочно.

Теория правильно говорит, что нужно, чтобы было две женщины. Одна постоянная, а другая на иногда, когда та приедается. Я помню, как на что уж Аня была просто упасть и не встать, и то я несколько раз встречался с бывшей ученицей Альбиной. Та ничего из себя в постели не представляла, но интимную жизнь надо разнообразить хоть капельку.

А когда Аня как-то пришла с женой брата Викой, стоило нам всем напиться, как я тут же, улучшив момент, залез на Вику. Все это неправильно, но хотелось, а если очень хочется, то правильно, и сейчас вот хочется.

– Ну я не знаю, надо ли нам продолжать встречаться…

Я вконец разозлился:

– Хорошо, я не настаиваю, не очень то и хотелось, скатертью дорога, леди с возу легче пони, таких как ты на шапку три штуки нужно.

И демонстративно положил трубку.

@

Со злости нахрюкался, с утра состояние соответствующее. Иду с жуткого похмелья с бутылкой пива по улице. Уже осталось на донышке, а похмелье и не думает рассасываться. Навстречу трое призывного возраста подростков или молодых мужчинков.

– Мужик, дай пивка.

– На.

Не раздумывая, втыкаю бутылку торцом ему в репу. Но похмелье взяло свое. Удар идет по касательной. Противник легче килограммов на двадцать, надо бить или по прямой или сверху вниз, иначе удар его только отбросит. Так и получилось. Отлетает метра на три. Но лицо все в крови, удар то ведь не сравнительно мягкой ладонью, а торцом бутылки. Остальные в разные стороны. Разумеется, догонять не стал. И тяжело, и не нужно. Просто иду дальше.