Евгений Фёдоров - Спасибо Вам! Рассказы о реальных людях

Они расположились на скамейке в тенистой аллее ровных рядов высоких тополей. Обоим нужно было успокоиться, отдышаться и по возможности прийти в себя. Тополиный пух бережно ложился на плечи сидящих, которые пытались осмыслить или даже принять новую реальность.

Омраченный думой, Сергей тяжело вздыхал и рисовал в голове цифры дополнительных расходов. «Сдюжим, а сутяжничать не буду!»

– Серёжа, ничего, справимся. Было бы здоровье. – Она положила голову ему на плечо. – От чего-то откажемся, что-то отложим на потом. Кто же знал, что так всё обернется. Какой нормальный человек будет собирать чеки и требовать с друга расписки?!

– Надюша, я тебе сегодня говорил, какая ты замечательная и хорошая? Не нудишь, не пилишь! Настоящая жена! – он приобнял её и притянул к себе.

– Гляди, наш страдалец. – Возле бочки желтого цвета стоял Виталий с большой кружкой в руках, допивая пенный хмельной напиток. Затем он бодренько так пошёл в сторону наблюдающих за ним. Хромоты не было. Совсем.

Виталий понял, что спалился, когда их взгляды встретились. Мгновенно резвая походка преобразилась: страдалец вновь стал припадать на ногу. Охая и ахая от запредельных болей, он подошел к скамейке и, как ни в чём ни бывало, будто и не было судебных тяжб и нервотрепок, выдал:

– Серега, давай на рыбалку сгоняем. На твоей машине. Ты же понимаешь, я не могу на своей: нога.

Сергей выдержал паузу, посмотрел в наглые глаза бывшего друга, горько усмехнулся и коротко поставил жирную точку:

– Забудь, артист!

– Пойдём, Надюша, – он взял за руку жену, и они удалились прочь от непонимающего человека.

Их спины красноречивее всех слов говорили, что дружбе пришел конец.

Бросила всё и уехала к нему.

Есть у меня друг Максим. Судьба несёт его по дороге жизни отнюдь не прямой и гладкой: ухабов и неожиданно крутых поворотов на ней предостаточно.

Ольга, маленькая, хрупкая, но чрезвычайно энергичная, женщина с короткой стрижкой черных, как беззвездная ночь, волос случайно попала на страницу Максима и залипла на картинах. Не нарочитый, не показушный оптимизм в каждой картине не оставил и следа от настроения «грусть, печаль моя, тоска», и захотелось глянуть на автора, написать несколько слов благодарности. На всех фото сидящий в коляске мужчина смотрел открытым, готовым видеть новое, взглядом прямо в ее глаза – она пережила второе потрясение после картин.

Что и говорить, так и познакомились – свели их картины и настроение на нуле. К обоюдному счастью общение сразу установилось и шло на короткой ноге, будто вчера только простились. Узнавали, доверяли, делились сокровенным, заботились, беспокоились друг о друге с каждым днём больше и не чувствовали желания и необходимости врать.

Ольга узнала, что сломавший позвоночник в юности, многие годы он искал дело по душе и физическим возможностям. Как-то он попробовал несильными руками рисовать гелевой ручкой. Результат его окрылил! Позже, обретя уверенность руки, сноровку и опыт, Максим обрёл второе дыхание: из-под пера выходили в свет и выставлялись в галерее многие его работы.

Время шло своим чередом, они становились ближе, несмотря на тысячи километров, их разделяющие. Появление Ольги в жизни Максима отразилось блеском в глазах и пристрастием к творчеству, что не осталось незамеченным ни мамой, ни отчимом, ни друзьями.

– Макс, ты влюблён? – Он сиял, как медный пятак, в ответ.

Их без фальши тянуло друг к другу. На крыльях любви Ольга приезжала к нему погостить, вживую пообщаться, и они ничуть не разочаровались. Уже позже, вспоминая волнительные моменты тех счастливых дней их встречи и уединения, миллионы черных букв на белом фоне в сообщениях было ими отправлено.

Пришла беда-горе откуда Максим не ждал: неожиданно и быстро, за месяц сгорела от рака мама. Утешить своего мужчину Ольга примчалась с твердым намерением остаться.

– Вы взрослые, прочно стоите на ногах, справитесь без меня. – Говорила она своим детям с надеждой найти понимание. – Я должна быть с ним, я нужна ему.

Максим тяжело переживал утрату, чувствуя, как сердце болью жмется. Слез не было, они замерли в своих мешочках, готовые потечь и задрожать на ресницах.

– Почему? За что?! Ведь ещё молодая. Ей бы жить ещё, да жить, цветы садить, мечтать, любить.

– Мама была сильная, красивая и счастливая. Одно хорошо: не успела долго мучиться. Пусть ей будет там хорошо. – Обнимая его, черноволосая женщина говорила со слезами на глазах.

Он думал о том, как быть дальше: в тягость никому оставаться не желал.

– Я буду тебя брить, буду мыть и всё, что необходимо! Только не возражай, не прогоняй, а расскажи, как это делать, – Ольга почувствовала мысли своего мужчины.

В скором времени за матерью также неожиданно и трагично отправился отчим, ко всему прочему оставив еще кучу проблем.

После судебных тяжб и дележа наследства с детьми отчима достался Максиму покосившийся от времени старый домик в деревне: стандартный пятистенок под двускатной шиферной крышей.

– Ничего, крыша над головой есть. Заведём курочек, козу. Живы будем – не помрем, как говорила моя бабушка. – Оптимизма женщине было не занимать.

– А, знаешь, Оля, я хочу сказать тебе спасибо, что постучалась ко мне в личку и написала тогда, в день нашего знакомства, «Привет». – Максим закопался в черные волосы Ольги, вдыхал до возбуждения знакомый аромат духов. – До тебя я не строил планов, жил тюленем, день прожил и то хорошо. А теперь хочу жить для тебя, ради тебя! И я сделаю всё, чтобы ты никогда ни о чём не пожалела.

Пока писал эти строки, стало известно о новом испытании: на разбитой дороге, к сожалению, Максим вылетел из коляски и поломал ногу аж в трех местах. Теперь слег на 4 месяца, а аппарат Елизарова всё это время будет служить неким арт объектом. Он справится, тем более у него мощная поддержка маленькой, хрупкой, счастливой женщины с короткой стрижкой черных волос.

Ветер.

Принародное обещание председателя дать новую лошадь Вениамин воспринял без энтузиазма. Он на свои деньги купил мотороллер «Муравей», на котором работал в своем хозяйстве до того момента, когда в деревню протянули газопровод и в каждом доме заработала газовая плита.

Запряженная в телегу лошадь пронеслась по пыльной деревенской дороге и, распугивая кур, замедлила ход у раскрашенных ромашками ворот. Вениамин осадил животное и крикнул в глубь двора.

– Тёть Кать, газ привёз. Принимай.

Мужчина спрыгнул с телеги, накинул вожжи на штакетник, сильными руками привычно поднял и понес на плече красный баллон с белой надписью на боку «пропан». Хозяйка засеменила навстречу в испачканном мукой фартуке.

– Вениамин Никитович, вот уважил. Спасибочки, дорогой, – затянула благодарственную песнь старая женщина.